Ни Йо, ни ребята не стали бы убивать людей, даже нападавших на них, поэтому понятно, почему они проигрывали. Но от понимания Анне не становилось лучше. Перед её глазами рисовался образ Асакуры, который едва может шевелиться, выходя сегодня на арену. Да в таком состоянии его победить не составит труда, а если противник попадётся такой же безжалостный, как в тот раз, то он умрёт.

«Умрёт» – это слово настолько сотрясло девушку, которая тут же очнулась и сказала, посмотрев на Генриха:

– Давай сходим и посмотрим на этот бой?

Такое резкое предложение породило не менее резкий взгляд удивления у Шварца, вырванного из своих раздумий.

– Если ты так хочешь, то конечно, – пожав плечами и решив лишний раз не интересоваться такими неожиданными прихотями жены, согласился Шварц, тут же увидев, как Анна встала из-за стола.

– Тогда я пойду собираться, – оповестила о своём уходе девушка, быстро покидая большой зал, оказавшись за чертой которого прижалась спиной к двери и задышала так часто, как билось её сердце.

К чёрту всё! Плевать на осторожность или на Дитела, который просил её не контактировать с Йо! Она должна убедиться в том, что он в порядке. Она должна, обязана... она решила. И её решение было ничем иным, как разбившимся вдребезги контролем.

По ту сторону двери, в зале, за обеденным столом так и осталось сидеть двое завтракающих мужчин, которые не придали поведению Анны никакого значения, потому что у них были сейчас более важные для обсуждения вопросы.

– Когда ты им займёшься? – спросил Шварц, смотрящий вперёд холодным взглядом и положивший подбородок на сцепленные в замочек руки. Речь шла о приказе убить одного из асакуровской компании, хотя, возможно, им был и сам Асакура, и Вальдемар это прекрасно понял.

– Сейчас к нему подобраться тяжело, но я найду момент, когда он останется один, – ответил тоже с холодным расчётом Вольф, сначала подумав над своим заданием, а потом посмотрев на Генриха, в глазах которого он увидел колебание. – Вы сомневаетесь?

– Нет, – шмыгнув носом и резко выпрямившись в спине, тем самым выходя из своих раздумий, тут же ответил Шварц. – Наша цель важнее, чем его жизнь, тем более... – Генрих встал из-за стола, сняв с шеи салфетку и небрежно кинув её на стол, – он больше не участвует в турнире.

Тяжёлые, быстрые, но решительные шаги приближались к комнате номер тринадцать на первом этаже общежития. Мужская рука без всяких дум и колебаний взялась за ручку и открыла так не предусмотрительно незапертую дверь комнаты.

Нужно было сказать Юи о том, что на ночь нужно закрывать комнату, неизвестно же, кто может войти к ней в комнату. Однако это и ещё то, что им нужно расстаться (да-да, именно так и без всяких намёков), вошедшему в номер Вэй Лайсергу снова не удалось сказать, так как он застыл на месте, в дверях, как только увидел совершенно не удивившую его картину.

На футоне спало двое: парень, имеющий такой характер, который каждый раз выводил Дитела из себя, и девушка, которая уютно покоилась головой на его плече.

И хоть бы маленькая искорка ревности, хоть бы один псих – нет, в Дителе ничего этого не произошло, глядя на спавших чуть ли не в обнимочку «друзей», потому что он даже с удовольствием принял бы такой расклад.

«Ладно», – мысленно сказал это слово Лайсерг, тяжело выдохнув и решив, что он не станет будить шатенку и объяснять ей всё при Тао. Она хотела с ним сегодня погулять? Ну что ж, значит там и будут поставлены все точки, а пока нужно запастись терпением, чтобы потом лишь формально закончить то, что уже давно решилось в его душе.

Выйдя буквально в ту же минуту из комнаты, Лайсерг аккуратно прикрыл дверь, чтобы не стучать ей, и даже не подозревал, что глаза юноши, который, будто бы спал на футоне с Вэй, резко открылись и не имели и намёка на сонливость и раннее пробуждение.

Повернув голову в сторону двери, где был ещё недавно Лайсерг (а никто больше не будет так врываться к Юи и тем более уходить), Рен что-то беззвучно сказал, адресованное Дителу. Что именно – лучше не знать, иначе можно серьёзно разочароваться в манерах Тао, который тоже был воспитан аристократом.

Посмотрев на часы, стоящие на тумбочке, и увидев на них уже девятый час, Рен с неохотой потряс лежавшую на нём девушку, чтобы она проснулась, хотя, разумеется, ему не хотелось разрушать такой момент.

Её тепло, ёе объятия – всё это так грело душу, заставляя когда-то ледяное сердце таять, превращая его владельца в состояние желе.

– Вэй, – щёлкнув легонько по носу, потому что девушка никак не хотела просыпаться, продолжал будить её Рен, на губах которого неосознанно вырисовывалась улыбка от того, как она забавно морщилась. – Пора вставать, – снова попытался разбудить её Тао.

– Ммм, – отрицательно замычала Юи, не осознавая того, кто сейчас с ней, и ещё сильнее ютясь на плече парня, которого она не хотела отпускать.

В какой-то момент, когда сердце забилось так часто, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди, Рену хотелось засмеяться и послать всё к чертям, в ответ обняв шатенку и так и оставшись с ней в объятиях, которые дарили просто потрясающие чувства, непередаваемые словами.

Но, увы, девушка всё же открыла глаза, приподнявшись на локтях, с шухером на голове, и начав осматривать происходящую реальность. Но как только она поняла, разумеется, посредством своего зрения, что она опять провела ночь с Реном, то тут же все милашества и идиллия распались на тысячи кусков.

– Тао, ты обалдел?! – толкнув его с кровати, но в этот раз не сдвинув такого большого «мальчика» больше, чем на два сантиметра от себя, взорвалась Юи, вместо это упав с кровати сама. – Рен, ты опять заснул со мной! – в возмущение вскочила на ноги всё ещё сонная шатенка, которая смотрела своим слипшимся взглядом на парня, который лишь закинул руки за голову и скрестил ноги.

– Так орёшь, как будто мы с тобой переспали, – обвинив девушку в невменяемом поведении, сказал Тао, предпочитая не объяснять по сотому разу Юи, что он не робот, чтобы не спать полночи, пока она спокойно заснёт.

– Если бы это произошло, то ты бы моего крика не услышал, я б тебя на месте прибила, – взяв в руки полотенце, зубную щётку и пасту, направилась Юи гордой походкой, задрав нос, в душ, даже не подозревая того, что она своими словами задела, не сказать, чтобы старую, но всё же уже потихоньку заживающую рану Рена.

В его воспоминаниях целой чередой пронеслись картины стонов, изгибов тел и безумного слияния в одно единое целое. Вот уж не думал он, что это снова вернётся в его жизнь уколом совести.

====== 109. Три точки – это перерождение. ======

На базаре и то легче было разговаривать, а что самое главное – слышать, нежели сегодняшним утром на стадионе, который, казалось, сейчас разорвёт, как воздушный шарик, изнутри от такого количества зрителей. И это не удивительно, ведь все хотели засвидетельствовать то, что самый знаменитый шаман в деревне – Йо Асакура – не покинул турнир, а лишь перешёл в другую команду.

Были ли недовольства по поводу того, что Патчи сделали исключение в правилах турнира? Разумеется. Ведь даже несмотря на то, что Йо одолел (вместе с друзьями, конечно) самого сильного шамана, не означало того, что его все боготворят. Были и завистники, и недоброжелатели, которые не упускали случая повозмущаться и обвинить Патчей в том, что они засуживают. Но, как заведено в природе, даже если ты шакал, вставать перед целым разъярённым табуном не стоит, тем более если этот «табун» – личный фанклуб глупых девчонок.

Как раз одна из таких команд, в которой было двое насупленных парней (на вид очередные хвастуны), и сидела сейчас около арены, на первых рядах трибун, ожидая начала боя против команды «Юсуи».

Времени до начала было сравнительно немного. Ведь что такое полчаса? Да ничего, один миг. Но даже за этот миг можно собраться с мыслями, выработать стратегию, ну, или просто переодеться к началу в более удобные вещи. Как раз этим и занимались Трей и Йо, находясь в одной из десятков так называемых комнат ожидания, расположенных прямо под ступенчатыми трибунами стадиона.