Никто ничего не произносил, словно боясь нарушить тишину, и лишь наблюдали за тем, что же будет дальше, даже и не думая уходить и позволять Лайсергу и Юи наедине обсудить всё.
Да уж, не думал Дител о том, что вот так он с ней и расстанется, но с какой-то стороны это было даже лучше. Лайсерг, медленно подошедший к шатенке со спины и ища подходящие слова, не мог не заметить то, что данная ситуация сыграла с ним и Юи, наверное, впервые хорошую шутку.
Пускай, она бросит его лучше за измену и окончательно разочаруется в нём, нежели возненавидит за то, что он её использовал и играл её чувствами.
– Юи, я... – аккуратно позвав девушку, а потом попытавшись подвести всё к правильному для них двоих исходу, начал говорить Лайсерг, затылком чувствуя, как взгляд Рена сузился, ожидая своей победы. Однако договорить ему не дала сама шатенка, которая не просто развернулась с абсолютным спокойствием и где-то даже обыденностью на лице, но и с громким дребезгом разбила всё, на чём базируется мышление, логика и вообще привычный и закономерный мир.
– Я всё понимаю, ты должен был так поступить, – глаза абсолютно всех ребят расширились от удивления. – Надеюсь, мисс Вайтвуд в порядке? – даже с заботой поинтересовалась Юи, смотря в ошарашенные, сбитые с толку и логики глаза детектива, который только и смог, что чопорно кивнуть головой и увидеть, как шатенка заулыбалась от такой прекрасной новости. – Отлично! – чуть ли не подпрыгнув, чему не смогла позволить случиться больная нога, возрадовалась Вэй. – Всё «хорошо», что хорошо кончается. И, слава духам, что никто не пострадал! – оптимизм и радужность девушки просто зашкаливали, и это на фоне её тараторной речи. – Ну, практически никто, – посмотрев на северянина, невинно подметила Юи не отпавшую до земли челюсть северянина, а его скрюченное в спине состояние. – Я надеюсь, вы завтра сможете сражаться, – то напоминание, что завтра у Йо и Трея переигровка, настолько выбила предыдущие проблемы с Лайсергом из головы Трея, что он не смог сдержать чертыхания и не оценить собственного положения. – Ой, что-то я спать захотела, – протяжно зевнув, продолжала всё больше и больше удаляться от темы Юи, заодно уволакивая за собой и друзей.
Что-то здесь было явно неладно, и Вэй явно затуманила всем ребятам мозги своим тараторным голосом и оптимистично настроенным настроением. Всем? Нет, не всем. Двое друзей, так и оставшихся стоять на месте, словно сросшись с землёй, не могли до сих пор переварить такого облома для одного из них, а для другого – ужасную абсурдность.
– Ответь мне лишь на один вопрос, – сцепив зубы от гнева и еле сдерживаемого крика ярости и возмущения своей души, прямолинейно смотря чопорным взглядом в спины уходящим друзьям и, в частности, Вэй, сказал Рен. – Почему я не могу её сейчас прибить на месте? – но в ответ, который, по сути, должен был содержать пояснения, Тао услышал лишь тяжёлый выдох друга.
– По той же причине, что и я Анну, – ответил Йо, который ужасно устал от всех этих нелогических и бессмысленных проблем, которые дарует им жизнь, после чего направился довольно быстрым шагом вперёд за друзьями, оставляя позади себя Тао, нахмурившего брови и подумавшего о том, что он, видимо, не единственный человек во вселенной с проблемами.
– Чёрт, – тихо, но от этого не менее раздражённо цыкнула молодая девушка, которая только сейчас заметила, когда подошла к зеркалу, что она уничтожила все улики её ночного похождения, кроме сильного и эмоционального макияжа: чёркая подводка броско и, можно даже сказать, опасно выделяла глаза.
Начав быстро суетиться и искать в выдвижных ящиках своего трельяжа жидкость для снятия макияжа, блондинка вдруг вздрогнула и резко посмотрела на резную, дубовую дверь комнаты, когда услышала приближающиеся шаги, звонко стучавшие о керамический пол коридора.
Из рук выпало всё, что только было в них: расчёска, пилочка для ногтей и ватные диски – а сердце забилось так громко, что казалось, в каждом уголку этого поистине большого дома были слышные её барабаны испуганной души.
Наспех покидав все выпавшие принадлежности обратно в ящик и закрыв его, Анна буквально с разбегу упала на большую, двухместную кровать величественного вида, едва успев, прежде чем в комнату вошёл молодой и красивый парень, который тут же остановился в дверях, судя по тому, что девушка не услышала его дальнейших действий.
Секунд тридцать (не меньше) не слышалось никаких шагов или слов, однако в том, что Генрих до сих пор стоит в комнате, не закрыв дверь и смотря на отвёрнутое к окну лицом тело жены, у Анны не было сомнений. Она спиной чувствовала его сильную и сейчас злившуюся на неё ауру. А всё дело в том, что она опять ушла на ночь глядя, никого не предупредив.
Услышав тяжёлый и обречённый выдох в голос, девушка даже и не подумала открыть глаза, потому что встречаться с неконтролируемым монстриком внутри Шварца она не хотела, однако её до жути напряжённое тело ещё больше напряглось, когда парень прошёл внутрь комнаты и подошёл к своему письменному столу.
Он взял из стопки чистый лист бумаги и что-то начеркал на нём, судя по скрипящему звуку красного маркера, а потом, кажется, что-то заштриховал. От таких интригующих действий Анна даже хотела приоткрыть один глаз, однако она почувствовала, что Генрих резко развернулся к ней и, снова постояв на месте (по всей видимости разглядывая «спящее» личико жены), подошёл к ней и положил лист бумаги на край прикроватной тумбочки, которая была прямо рядом с головой девушки, чуть не въехавшей макушкой в её угол.
Было дикое желание дёрнуть ресницами или засмеяться от такого пристального разглядывания. Но Анна держалась – держалась из последних сил, зная, что ей всё равно придётся выслушать недовольства мужа. Однако пусть это случится завтра, когда он остынет, а сегодня ей необходимо полное спокойствие, чтобы самой лишнее не ляпнуть.
Она почувствовала, как Генрих подтянул второй край одеяла, которое должно было предназначаться ему, после чего накрыл им лежащую раскрытой жену и поцеловал её в лоб лёгким, но протяжённым по времени поцелуем.
Он медленно и снова с негромким выдохом встал на ноги и спокойно вышел из комнаты, щелчком замка давая Анне сигнал о том, что она может открыть глаза. Даже не прислушавшись к удаляющимся шагам, чтобы удостовериться, что Шварц ушёл, девушка резко скинула одеяло и схватила бумагу размера А4 с тумбочки, на которой были написаны красным маркером такие слова: «Ещё раз уйдёшь без предупреждения, я тебя покусаю», а в конце стояло маленькое сердечко и смайлик, что просто не смогло не вызвать в таком казалось бы твёрдом характере смех. Ведь это на самом деле смешно – представить Генриха с такой улыбочкой и такими словами.
Анна смеялась негромко, заслоняя рот ладонью, однако она даже не подозревала то, что за дверью стоит тот самый посланник милой угрозы, который тоже улыбается, слыша её едва сдерживаемые хрюканья смеха.
– Это, конечно, не моё дело, но... – зайдя вслед за Асакурой в комнату и закрыв дверь, так и остался стоять на пороге Рен, смотря вслед подошедшему к окну другу, – что-то ведь произошло между тобой и Анной, да?
В ответ Тао услышал лишь не настроенный на разговор выдох друга, который заставил китайца сузить и без того узкий взгляд и нахмурить брови.
У Йо сейчас в голове было столько мыслей, что он и сам до конца не мог разобраться в них, не то чтобы объяснить.
– Ладно, не говори пока, – всё поняв без слов, потому что он и сам не так давно прибывал в таком же состоянии, после чего принял решение бороться за Вэй, произнёс Рен такие нужные сейчас слова, за которые Йо был ему благодарен. – Просто скажи: что ты намереваешься делать? – едва вопрос был задан, в ответ ему послышался такой веселящий парня смешок, что это снова вызвало в Тао напряжение, подумав: а не свихнулся ли его друг?
– Скорее всего, глупость, – смотря на ночь улиц через окно задумчивым взглядом, окрашенным всего лишь нервным смехом, а не искренней радостью, ответил Асакура, который услышал в ответ полную тишину, а потом смиренный выдох друга.
