Откуда-то с крыши раздался выстрел и сопровождающий его короткий визг испуга от Сели, которая в ту же секунду уткнулась в плечо мужа, прижавшего её к себе крепче, но неотрывно смотревшего на происходящее. Крови, как ни странно, не пролилось, а этот огонь был открыт по одной из сабель, которая тут же вылетела из рук охранника, всего лишь по той причине, что она была слишком близко и направлена в сторону к идущему мимо спокойным и величественным шагом Генриху.
Никто не осмеливался двинуться с места, а время как будто специально стало замедляться и выстукивать ритмы опасности. Страх, который овладел шейхом, не позволял ему даже убежать и лишь неотрывно и с явной паникой смотреть на то, как Шварц с каждым разом всё ближе и ближе приближается к нему, пока не достиг своей цели.
Остановившись прямо перед Джилани, у которого так сильно стучало сердце, что можно было даже, не прислушиваясь, услышать эти барабаны его высокомерной, но растоптанной души, Генрих несколько первых секунд просто молчал, смотря на шейха таким наигранно-опечаленным взглядом, что казалось, он сейчас помотает головой и расскажет о своём разочаровании.
– Сделайте одолжение – покиньте деревню сегодня же, – смотря прямо в глаза и слова не имевшему вымолвить шейху, с вежливой издёвкой попросил Шварц. – А иначе, – на его лице снова заиграла невинность совершенно не сочетающаяся с сильным взглядом, – будем играть по моим правилам.
Что же эта за разрушительная аура? Она исходила от немца настолько сильно, что даже передавалась людям, которым, по сути, не должна была, проявляясь в виде озноба, учащённого стука сердца и понижения температуры тела ни на единицы, а десятки градусов.
Видя, что Джилани лишь одним взглядом смотрит на сложившуюся вокруг него ситуацию и в ужасе и гневе сотрясается от своего проигрыша, Шварц ещё сильнее распрямился в спине и поднял подбородок, чтобы смотреть на араба как бы сверху.
– Счастливого пути Вам, – этими лишь на первый взгляд безопасными словами Генрих дал мужчине понять то, что у него нет другого выхода, потому что, как он сам и сказал, в деревне Добби нет ни законов, ни правил, а значит, это грозит тем, что любое преступление может спокойно сойти с рук.
Потупив взгляд в землю и сцепив крепко зубы, шейх с большим трудом заставил себя кивнуть головой своим подчинённым, тем самым говоря, чтобы они вернулись в его «дворец», чему стража тоже с не великим удовольствием, но всё же подчинилась, уйдя вслед за своим господином.
(Музыка: Aytekin Ataş|Muhteşem Yüzyıl. Volume 1 – Return (Dönmek))
Неужели всё закончилось? Теперь уже никаких сомнений в этом у ребят не было, потому что Шварц снова махнул рукой, и Вальдемар скомандовал на немецком, чтобы его подчинённые ушли со своих позиций. Даже атмосфера вокруг потеплела на несколько градусов, да и сильная и очень впечатляющая аура, исходящая от немца, улетучилась, как только двери «дворца» закрылись.
– Господин Шварц! – окликнула Сели уже собиравшегося уходить, ничего не сказав, Генриха, тут же почувствовав то, как Трей не дал ей пойти к нему, однако сам блондин, услышав её голос, остановился и с небольшим торможением повернулся к ней лицом, словно не понимая, кто его окликнул. – Спасибо Вам большое за то... что спасли нас, – несмотря на сильный испуг златовласка всё равно очень была благодарна тому, что сделал Шварц, и она чувствовала, что просто обязана поблагодарить его даже вопреки шиканью Трея.
Странно... очень странно. Когда Генрих осознанно смотрел на златовласку, его взгляд был абсолютно иной. Он не менял маску лица, однако в глазах, которые никогда не врут и не умеют притворяться, не было огня, а лишь лёгкий ветер.
– Не за что, – мило улыбнувшись уголками губ, произнёс в ответ Генрих, который вызывал у двух девушек ответную улыбку. Он почему-то не мог отвести взгляда от поблагодарившей его златовласки, однако напрягшемуся Трею не нужно было беспокоиться по этому поводу, так как Шварц видел в Сели совершенно иное.
Эти светлые и излучающие доброту глаза так сильно были похожи на те, которые он так любил, любит и будет любить братской любовью. Это детское личико, сейчас выглядевшее уставшим от этих ужасных событий, сейчас было таким испуганным, что хотелось ещё раз улыбнуться и сказать, чтобы она не боялась. А эта боль в глазах, причиной которой был именно он – отдавший приказ – сильно терзала недавно нанесённую рану.
– Спите спокойно, он, – кивок на «дворец», – вам больше ничего не сделает, – сказал так нежно Шварц, что у девушек чуть не подогнулись ноги, а образ прекрасного принца снова собрался в единую картину перед их глазами.
– Км... – послышалось неподалёку одёргивающий знак Вальдемара, который лишь внешне казалось, что хотел намекнуть о том, что пора бы уходить обратно в особняк. Но это было не так...
Опять. Опять в Генрихе начали просыпаться чувства пятилетней давности. Он снова мог сострадать, видя страх и отчаяние людей, однако Вальдемар не мог этого допустить, иначе план, который они вынашивали все эти пять лет, мог сгореть синим пламенем.
– Ещё раз спасибо, – выдохнув так, будто он сдался, признал Йо то, что если бы Генрих не вмешался, им бы было очень худо, и только услышав то, что Асакура поблагодарил его, все оставшиеся парни тоже пробормотали что-то напоминающее благодарность.
Парни до сего момента молчали лишь в знак солидарности, постоянно кидая на Йо короткие взгляды и очень удивившись, когда Асакура сам лично поблагодарил человека, который в какой-то степени украл его счастье. Да уж, до такого уровня душевности Трей и Рен ещё не доросли, да и вообще не могли представить себе этого.
Немного нахмурив брови от собственной, понятной только самому себе мысли, Генрих вопреки тому, чтобы уйти, наоборот подошёл к Асакуре, вызывая у Вальдемара явное напряжение своими неясными действиями.
– Вы тогда с вечеринки так быстро ушли, что нам даже не удалось пообщаться, – заведя спокойный разговор, оттеняющий каким-то панибратством, сказал Генрих, стоящий прямо напротив Йо и смотрящий ему в глаза без тени высокомерия. – А я так много хотел бы у Вас спросить.
– У меня? – нахмурив брови, немного не понял Йо, чем вызван интерес к его персоне, хотя Асакура всегда в упор не видел собственных заслуг и популярности.
– Да, – беззаботно пожал плечами Шварц. – Например, мне бы очень хотелось узнать, как же Вы и Ваши друзья победили Хао? Мне говорили, он был очень силён.
– Сила ничто, если нет души, – каким-то чересчур прохладным голосом произнёс Асакура.
– Тем более не так уж он и был силён, – вставил свои пять хвастливых копеек Трей.
– Прекрати нести ерунду, – начал отчитывать его Рио, однако их перепалки не слышали ни Йо, ни Генрих, которые не отводили друг от друга взгляда и вообще находились сейчас в таком мире, где были лишь они вдвоём.
– Душа... – попробовав это слово и ощутив его горький и солёный вкус, произнёс Генрих, задумчиво глядя в сторону. – Странная вещь, Вам не кажется? Она есть у каждого, но бессильна без тела.
– Она вечна, как и дружба, которая может являться самым мощным оружием для неё, – так же прямо высказал свои мысли Йо, пытаясь понять, что за отголосок печали он сейчас видел в глазах собеседника.
Услышав подобные слова, Шварц по неизвестной причине резко отвёл взгляд в сторону, повернув голову влево и посмотрев на звёздное небо, а Йо, воспользовавшись моментом, не упустил возможности изучить человека, который был для него большой загадкой.
Что же могло привлечь Анну в нём? Этот вопрос ни на секунду не выходил у парня из головы. Вычурные речи, величественные манеры – неужели на всё это она так легко купилась, не видя то, какой он человек на самом деле?
Генрих прервал его мысли одним лишь своим вернувшимся взглядом, приготовившись что-то сказать, о чём он в данный момент думал, однако его уже открывшейся рот и набранный в лёгкие воздух застыли в ту же секунду, не находя выхода, из-за того, кого Шварц увидел позади Асакуры.
