Приезд Генриха, потеря Сели ребёнка – всё это выбило наших героев настолько из основной жизни, в которой они участвовали в турнире, что на утро решающего дня все проснулись с безумными глазами и осознанием того, что они до сих пор не определились с командами.

Вот именно поэтому эти быстрые и торопливые шаги англичанина, который резво спустился с лестницы второго этажа на первый, выдавали его решительность и быстроту в урегулировании вопроса.

Почему выбор Лайсерга пал на владелицу комнаты номер тринадцать, он и сам не знал. Если покопаться в мотивах такого решения, то можно было бы увидеть то, что она: во-первых, его девушка; во-вторых, как ни странно, она отличный стратег; ну и, в-третьих, и это сыграло, пожалуй, самую большую роль, он хотел не дать Тао объединиться с Юи для ещё большего укрепления их отношений.

Подойдя к комнате шатенки ранним утром, чтобы его не смог никто опередить, Лайсерг тихонько постучал, чтобы соблюсти правила приличия, ведь, возможно, девушка уже не спала, хотя это было маловероятным в семь-то часов утра.

Не услышав ответа на свои знаки присутствия, Дител аккуратно приоткрыл дверь, заглянув в комнату осторожным взглядом, после чего вошёл внутрь, удостоверившись в том, что Вэй и правда её нежится в своей кровати.

Только вот она была не одна. По её одеялу, в которое она была закутана, как куколка, бегал маленький щенок, коего Лайсерг был удивлён увидеть. «Малыш» пытался своими маленькими зубками стащить тяжёлое для него покрывало, чтобы, наконец, заставить ленивую хозяйку встать и накормить его, а, увидев нежданного гостя, который тоже хотел поговорить с девушкой, он и вовсе принялся за решительные меры.

Перебежав к девушке на грудь, он начал облизывать ей лицо, чтобы сделать два дела сразу и разбудить, и умыть соню. И это вся милейшая картина была до такой степени смешной, особенно то, как Юи начала морщиться и посмеиваться спросонья, что Лайсерг просто не смог сдержать широченной улыбки и беззвучного смеха, который заставлял его тело трястись, как осенний лист.

– Ну, Рен, прекрати, – не желая открывать глаза, рефлекторно от щекочущего чувства замотала головой на подушке Вэй, посмеиваясь над действиями щенка, однако вопреки её веселью лицо Дитела покинула недавняя улыбка, которая плавно сменилась ошеломлением и нарастающим возмущением.

А в чём вся суть-то? Дител не знал, что щенка тоже зовут Рен.

В ту же секунду воспылав чувством раздражения, Лайсерг подавил в себе все самые яростные позывы возмущения и просто-напросто развернулся, с сарказмом усмехнувшись и оставив причину своей усмешки глубоко в себе, а дальше решил побыстрее покинуть комнату девушки, которая, по его мнению, постоянно думала лишь о Тао.

Задыхаясь и постоянно давясь этими непонятными чувствами, которые имели корни раздражения и возмущения, однако на свет выходили в виде нервного смеха, Лайсерг постоянно мотал головой, удивляясь и поражаясь собственным анализам, мыслям и выводам в голове, поэтому его появление в своей комнате было немного резким и грубым по отношению к двери, которая чуть с петель не слетела. Однако эта несдержанность, которую он мог позволить себе только в одиночестве, из-за простой забывчивости стала осязаема и для байкера, который брал зубную щётку из шкафчика, а теперь смотрел на протеже вопросительным взглядом непонимания.

– Лайсерг? – немного отстранённо поинтересовался Умемия. – В чём дело? У тебя что-то случилось?

Даузер абсолютно забыл то, что в его комнате проживает ещё и байкер, который чувствует любые изменения в настроениях друзей, как барометр. Но эта ситуация, которая произошла в комнате номер тринадцать, так выбила детектива из равновесия, что теперь ему оставалось лишь стыдливо потупить взгляд перед другом, которого он случайно обеспокоил своими проблемами.

– Нет, Рио, извини, всё в порядке, – заставив себя успокоиться и придти в норму, чтобы не срываться на друге, ответил Лайсерг, входя в комнату и надеясь, что байкер сможет простить его необоснованный поток злости.

– Точно? – как и предполагалось, Умемия не мог пропустить эти отмашки малахитового принца, который теперь усердно думал над тем, как ему выпутаться из ситуации, чтобы ничего не объяснять.

– Вообще-то, я хотел... – мечась взглядом по комнате, чтобы найти то, чего он хочет, Лайсерг активизировал свой мозг уже не на сто, а на все двести процентов, и это принесло свои плоды, так как его лампочка догадки загорелась, давая ему нужные слова. – Я хотел спросить, не согласишься ли ты стать моим напарником по команде в третьем этапе?

В последнее время логика часто увиливала от своих обязанностей, заставляя некоторые вещи действовать не так, как надо. Наверное, именно поэтому, услышав подобное предложения, Рио вместо ожидаемых всплесков радости и ликования из-за того, что его протеже выбрал именно его, к удивлению даузера лишь нахмурил серьёзно брови и одарил его таким сильным и проницательным взглядом, что даже броня спокойствия детектива потрескалась по швам.

====== 97. Нелогичный день потрясений – коренной перелом во всех отношениях. (Макси глава) ======

Звонок будильника, который затрезвонил в восемь часов утра на тумбочке Тао, был похож на то, как кота тянут за... ну, то самое.

Мысленно проклиная Патчей за то, что они не могли оснастить номера более современными или хотя бы менее противными будильниками, Рен, сжурившись от неприятного звука, который помешал его сну, перекатился на бок и стукнул по кнопке, которая тут же прекратила все мучительные и душераздирающие звуки. Только вот, несмотря на то, что будильник замолчал, в голове парня до сих пор оставался этот вой, который снова заставил его прокряхтеть и перекатиться на другой бок. Но...

Почувствовав что-то странное прямо перед носом, Рен открыл глаза и его взору, как по волшебству, предстали два чёрных глаза и широченная улыбка друга, который лежал на боку рядом с ним, подперев голову рукой.

– Доброе утро, милый, – произнёс Асакура с явным наслаждением и в точности как маньяк, спровоцировав Тао на басовый, девчачьей крик, который тут же откинул парня с кровати.

Слыша от своего упавшего на пол друга не совсем цензурную лексику, причём чисто на китайском языке, Асакура залился истерическим смехом, коего от него уже давно никто не слышал. И только шмякнувшаяся с размаху на матрац ладонь Тао, который начал подниматься, словно из могилы, заставила Йо всего лишь на доли секунд перестать смеяться. Почему на доли? Ну, потому что с тем шухером на голове, с которым поднялся с пола Рен, было трудно держать на лице маску безразличия.

– Асакура, скажи, ты больной или как? – с бегающими восьмёркой зрачками, задался, похоже, риторическим вопросом Рен, грозясь испепелить своего соседа по комнате.

– Мне ночью стало страшно, поэтому я подумал, что ты избавишь меня от всех кошмаров, – стеснительно захлопал ресничками шатен, который был ещё тем актёром.

Полностью одетый Асакура лежал поверх одеяла, выжидая именно этой минуты, когда он сможет пошутить над другом, который явно не заценил его юмора, чуть не заработав себе инфаркт.

Провыв от изрядного издевательства друга и закатив глаза к потолку, Тао встал с пола и решил пойти и подготовиться к новому дню: умыться, побриться и, разумеется, почистить зубы. А для этого ему нужно было взять щётку и пасту с полотенцем из своей тумбочки.

– Ты ещё долго будешь валяться на моей кровати? – остановившись из-за того, что никакого больше движения слов не исходило от шамана, посмотрел на него, не разгибаясь, Тао.

– А я никуда не тороплюсь, а вот тебе бы поспешить, – такое беззаботное и буквально плюющее в потолок заявление заставило Рена изогнуть свою постоянно удивляющуюся каким-то вещам бровь и, положив все атрибуты гигиены на тумбочку, присесть на край футона.

– Не понял? – с любопытством поинтересовался китаец, усмехнувшись тому, что он видел. Асакура снова стал пофигистом, тем самым, каким он был пять лет назад, ну только с долей взросления.