Кидая попеременные и полные готовности взгляды то на хозяина, то на каким-то невероятным образом уцелевшего Лайсерга, «свита» Генриха поддавалась страху, не веря в происходящее, поэтому рефлекторно просто мечтали схватиться за курки своих оружий и устранить досадное упущение.
Но приказа не было, как в принципе хоть каких-нибудь действий или слов. Шварц просто стоял во главе них и со спокойным лицом смотрел на даузера, который отвечал ему тем же. Но, несмотря на то, что их эмоции были абсолютно одинаковыми, в глазах наблюдался явный контраст.
Голубые глаза сейчас сочились ненавистью, смешанной с задумчивостью, а вот в малахитовом взоре была лишь насмешка, ведь Лайсерг, в отличие от прихвостней Генриха, знал, что Шварц испытывает никакое не спокойствие, а оглушающую неожиданность и рефлекторную злость.
– Лайсерг Дител, – как и в последнюю их встречу, самодовольно и с ухмылкой растянул его имя Генрих, что давало даузеру понять, что его враг справился со своими эмоциями, сокрыв их глубоко в себе.
– Так точно, – развёл руки детектив, вдохнув и выдохнув полной грудью, словно он чувствовал здесь себя, как дома. – У Вас на редкость прекрасная память, господин Шварц, – желая подцепить или же посмеяться над Генрихом, склонил голову в издёвке Дител, после чего снова создал наносекундную тишину, которую нарушил смех русоволосого парня.
Он посмеивался так, словно вспомнил какой-то смешной, но старый анекдот, прикрывая глаза рукой и сотрясаясь всем телом. Подобное поведение заставило напрячься и приготовиться не только его приближённых, но и не ожидавшего такого Лайсерга. Его смех не был подделкой, хотя и отдавался явным привкусом безумия, и это, в свою очередь, не могло не обеспокоить Дитела и не заставить его стать серьёзным.
Казалось парень сходит с ума, однако преодолев этот порог безудержного и безумного веселья, Генрих выдохнул и с улыбкой на лице снова посмотрел на своего оппонента.
– Как же я рад Вам, Дител, – что-то во взгляде парня было странное, он ведь и правда испытывал счастье. Хотя по логике не должен был. Возможно, он был всего лишь хорошим актёром, однако Лайсерг чувствовал, что что-то здесь не так. Небольшой страх сковал сердце юного детектива из-за неизвестности, что ждала его впереди и не давала шанса себя предугадать. – Без Вас, – продолжил всё с тем же лукавством парень, – моя жизнь стала чуть скучнее, – подобное заявление заставило сердце и мозг даузера забить тревогу в унисон, ведь для него в мгновение ока стали понятны намерения и сошедший с рук план врага. Генрих просто-напросто отомстил ему, вогнав и его в такое же ошеломление и испуг, как и он его несколько секунд назад своим появлением. Каждый из них хотел увидеть в глазах друг друга обескураженность и страх, и каждому из них это удалось.
Подметив мастерство контратаки, Лайсерг и сам не сумел сдержать ответной улыбки потрясения. Пускай он его враг, но не отметить талант в игре эмоций Дител просто не мог.
– Что ж, – снова нацепив эту вежливую до невыносимого бешенства улыбочку, принял своё поражение в этом раунде Дител, согласившись на ничью в общем зачёте, – я сочту это за комплимент, – на данное заявление Генрих лишь развёл в стороны руки, тем самым говоря, что этого его право.
– Так что привело Вас сюда? – переступив фазу шока, смирившись с фактом, что детектив жив, а также показав свою расслабленность, поменял тему Шварц, увидев в ответ всё ту же вежливость.
– Разве не я должен у Вас это спрашивать? – не обращая внимания ни на кого в этом особняке, Дител заразил своим примером и оппонента, который ощущал мир сузившимся до двух противостоящих друг другу людей, одним из которых был он. – Я здесь на правах участника турнира, – показав зелёного цвета оракул на своём запястье, сначала решил ответить на вопрос своего собеседника Лайсерг. – А вот цель Вашего визита мне не понятна, – свою роль наивного и добродушного «знакомого» даузер исполнял просто гениально, потому что постановка его речи и взглядов была безукоризненно натуральной.
– Я слышал, что здесь много дичи, – а вот эти слова стали для детектива неожиданными в плане их скорого появления и заставили внутри всё сжаться. Видимо, Генрих был сильно взбешён, раз решил сразу перейти к наступлению, первым же делом стирая с губ Дитела улыбку. – А я очень люблю хорошую охоту, – дёрнув бровями и даже не говоря что-то типа ожидаемого «я ведь спонсор», закончил свои объяснения Шварц, в глазах которого Лайсерг впервые увидел явный и такой чётко прослеживающийся гнев.
– Вы умеете стрелять? – не поддавшись на обостряющуюся атмосферу, с сарказмом произнёс Дител, ткнув парня носом в то, что Генрих два месяца назад действительно промахнулся, когда стрелял в него. И подобная шутка действительно рассмешила Шварца, который за подобными эмоциями пытался скрыть уже ярость.
– Я стараюсь, мистер Дител, стараюсь, – с превеликим добродушием заверил его парень. – Только вот, – подцепил одну деталь Шварц, наигранно опечалив свой взгляд, – иногда попадаются назойливые мухи, которые ну никак не дают спокойно поохотиться, – стоящие за спиной хозяина приближённые откровенно не понимали, к чему этот межстрочный разговор, строящийся на фальшивости, но явных намёках и угрозах.
– И впрямь досадно, – подыграл ему с сожалением Лайсерг, мысленно отмечая то, что Генрих практически заявил о своём бессилии против него.
– Но знаете, – словно рассказывая по секрету, понизил завораживающе свой голос Шварц, – против мух придумали кучу самых разнообразных средств.
– Да, но их много, я сомневаюсь, что Вы всех перебьёте, – превращая разговор уже на открытое противостояние зоологической борьбы, не отступался Дител, слыша прямую угрозу.
– Но мне и не нужно уничтожать всех, – полностью поменявшись в лице, скорее всего, из-за того, что он больше не смог сдерживать эмоций, со сталью и твёрдостью заявил Генрих, заставляя Лайсерга тоже стать серьёзным и сузить взгляд. – Мухи живут роем, состоящим из братьев, сестёр, родителей, ну или, скажем... друзей, – после этого Дител и вовсе сдвинул хмуро брови, понимая, к чему всё ведёт, – и стоит хоть одного из них уничтожить, как рой будет плакать по погибшему, а особенно главная муха, – от своих собственных слов и того, как менялось лицо Дитела, Генрих начал получать колоссальное удовольствие, ведь за этой стойкостью он видел страх и главное – понимание его угроз даузером. – Так что, как видите, мухам лучше ко мне не соваться, тогда и рой будет цел, – с улыбочкой закончил Шварц, сделав грациозный мах рукой, который указывал на очевидный факт. – А теперь извините, мне нужно и другим «мухам» уделить своё внимание.
Лайсергу просто не нашлось что сказать, потому что он и так по собственной глупости, если продолжать изъясняться зоологическим языком, разворошил осиное гнездо, которое сейчас покидало на него косые и ненавистные взгляды, но пустилось вслед за своей маткой.
Всё вышло из под контроля, абсолютно весь план пошёл насмарку и его изначальная цель стала не так уж важна. Узнав вчера о том, что Анне пришлось выйти замуж за Генриха, иначе бы она вызвала подозрение своим отказом, Лайсерг уже тогда понял, что всё полетит к чертям.
Встреча Анны с Йо была лишь вопросом времени, и роль Дитела была в постройке собой щита, который не допустит того, чтобы Генрих увидел их вместе, ведь если Шварц узнает хоть о какой-нибудь малейшей связи своей жены с Асакурой, то это может обернуться весьма и весьма плачевными последствиями.
Да, Лайсерг просчитался, полагая, что сегодня этой встречи не будет, наивно полагая, что Генрих включит режим собственника и не допустит, чтобы на его жену все глазели, и, слава духам, ему всё-таки удалось отвлечь Шварца. Но, увы, какой ценой. Он разозлил его, и это однозначно не кончится ничем хорошим.
– Делайте, что хотите, но всю информацию об этой надоедливой мухе мне найдите, – не шествуя, а фигурально ледоколом рассекая народ, рычал своим приспешникам на таком брехучем языке Генрих, в глазах которого хлестала ненависть и злость. – У вас время до завтрашнего вечера.
