– Стэн, – наткнувшись на начальника, который в этот день просто не мог извергать из себя счастье, нашёл Лайсерг того, кто поможет ему. – Где она? – взгляд малахитовых глаз постоянно искал любимую и, несомненно, подавленную этим днём брюнетку, но сорокалетний мужчина, который, кажется, ещё сильнее поседел у висков, лишь пытался вставить слово и утихомирить своего друга.

– Подожди, есть разговор, – хоть он и понимал, что дело гиблое, и парень его не будет сейчас слушать, пытался Стэн всё же достучаться до его разума, который каждый раз отключался из-за всего, что связанно с его любимой брюнеткой.

– Стэн, пожалуйста, не сейчас, – умолял Коуза о понимании Дител, порываясь пойти дальше, дабы найти и без его помощи Сару, однако мужчина ему этого не дал, выпалив негромко самую суть.

– Его убили, – достигнув нужного эффекта, а именно того, что Лайсерг перестал прорываться и обратил на него внимание, смотря недоумевающим и шокированным взглядом, Стэн продолжил: – Себастьян был отравлен.

– Что? – не веря услышанному, начал часто моргать глазами Дител, пытаясь трезво мыслить.

– При вскрытии обнаружилось, что Вайтвуда отравили, но улик никаких не обнаружено, поэтому…

– Только не говори, что дело не возбуждено, – закипая от ярости на ленивых и не желающих ни в чём разбираться полицейских, плотно сжал зубы Лайсерг.

– Они списали это на суицид, хотя и сказали общественности и прессе, что это была эпилепсия, – заявил Коуз абсолютно абсурдные вещи, что, несомненно, вызвало у малахитового парня просто бурю негативных эмоций.

– Что?! Зачем?! – просто взорвался от такой лжи Дител, слыша, как Стэн шипит на него, чтобы он говорил потише, всё же это кладбище, а вокруг ещё не до конца разошёлся любопытный народ.

– Суицид – удел слабых, Лайсерг, – пожав плечами, объяснил мужчина. – Не одному государству не хочется иметь в истории политиков слабаков.

Эта была чистейшая правда, однако от неё малахитовому парню было нелегче осознавать тот факт, что в этой истории, которую он узнал по телефону от своего начальник, когда был на задании, что-то нечисто и покрыто ужасным туманом.

Вайтвуд не мог покончить жизнь самоубийством, в главную очередь, по тому, что он до безумия любил свою дочь и просто не посмел бы её оставить, да и поводов к этому, насколько известно Дителу, не было. Но тогда что? Что случилось, и кто в этом виноват?

– Лайс, я запрещаю тебе вмешиваться в это дело, – прочитав в малахитовых глазах целую череду последовательных вопросом и видя, что в нём зарождается непреодолимое желание разобраться в этом, быстро пресёк все его планы Коуз, вгоняя парня в ошеломление, никак не ожидая такого. – Согласен, он не мог покончить с собой, однако тот, кто его убил, замёл за собой следы так хорошо, что можно не сомневаться, это очень опасный человек.

– Но… – с решительным видом и категорическим заявлением хотел возразить Дител, однако Стэн снова его перебил, мотая головой.

– Убийство простых людей – это одно, а убийство политиков – это совершенно иное, – Коуз пытался объяснить детективу то, что есть огромная разница между тем, чем занимается он, раскрывая преступления, направленные против простых людей, и тем, куда ему не стоит вмешиваться. – Я не хочу вдруг потерять ни ценного сотрудника, ни, тем более, друга.

Забота мужчины, который относился к парню, как к сыну, была понятна и ясна Лайсергу, однако хоть даузер и промолчал, ничего не сказав и решив, что сейчас он очень нужен брюнетке, он не мог просто так отпустить от себя эту навязчивую идею о том, что кто-то убил отца его любимой девушки.

Пролетая по кладбищу, словно чёрная ворона среди деревьев, Дител сделал ещё несколько поворотов, зная, что отца Сары должны были, по логике вещей, похоронить рядом с матерью, погибшей уже давно, после чего он заметил стройный силуэт девушки, облачённой в длинное чёрное платье с нашивным кружевом, которая вопреки всем ушедшим от могилы «гостям» оставалась стоять подле белого мраморного надгробия с именем покоившегося.

Её лица Лайсерг не мог видеть, да это было и не нужно, ведь он и сам прекрасно понимал, что может чувствовать человек, потерявший родителей, которые могли ещё пожить на этом свете. Промокая до нитки, Саре было всё равно на проливной дождь, который питал землю только что насыпанной могилы, под которой теперь навсегда останется тот, кого она ещё недавно видела и любила.

Она стояла, не роняя на землю ни одной слезы, хотя и сил сдерживать их было катастрофически мало, однако когда она почувствовала сильное и такое защищающее её объятие со спины, а также увидела, как малахитовая макушка упиралась ей в область ключицы, Сара не смогла больше сдерживать потоки солёных слёз, которые смешивались с дождём.

– Он ушёл, Лайсерг, – хлюпая носом и содрогаясь всем телом, практически мёртвым голосом говорила брюнетка, разрывая сердце парня от её боли. – Он бросил меня одну в этом мире, – по всей видимости, Саре всё же сказали, что её отец покончил жизнь самоубийством, и эта грязная ложь, в которую абсолютно не верил даузер, заставляла его сжимать до скрежета зубы.

– Ты не одна, я с тобой, – говорить слова утешения, которые убеждали бы девушку в том, что её отец теперь в лучшем мире, что всё будет хорошо, Лайсерг не хотел, зная, что сейчас это сделает только хуже, поэтому единственно правильным было бы просто дать понять девушке, что она не одна, и у неё есть на кого опереться в этой жизни.

– А если ты вдруг тоже меня бросишь… – жмуря глаза от невероятной и адской боли, которая так нещадно разрывала сердце, Сара не могла не думать сейчас о самом плохом, ведь все из её жизни медленно уходили, оставляя её одну.

– Никогда, слышишь меня, – не поднимая головы, всё также прислоняясь лбом к её плечу, чтобы она чувствовала его присутствие, твёрдо и тихо заверил её Лайсерг, – никогда.

В тот день он просто не смог оставить её одну, едва уговорив её поехать домой в особняк, а не стоять под проливным дождём. И в тот день всё изменилось, его относительно спокойной жизни пришёл конец, ведь теперь вопреки предостережениям Стэна он не сможет спокойно жить, опасаясь за любимую брюнетку, которую, как и её отца, могут убить.

Даже сейчас, когда на дворе была тёмная ночь, а едва заснувшая брюнетка спала в своей кровати, периодически морщась из-за снившихся ей кошмаров, Лайсерг не мог успокоиться, сидя в её комнате за письменным столом, освещённым небольшой настольной лампой, и просматривая сведения, которых он смог достать относительно смерти её отца.

Следов и улик, и правда, никаких не было, значит, работал явно профи, однако письменный отчёт это одно, а съездить на место, где это всё произошло, а именно в Вестминстерский дворец, это другое.

Потирая устало виски и выпуская усталость через рот, Лайсерг неожиданно застыл, увидев тень, которая, подобно молнии, прошмыгнула по стене комнаты, по всей вероятности, попав под лунный свет, который сочился через стекло балкона, из-за чего не медля ни секунды Дител резко встал, вытащив пистолет, бросив короткий взгляд на спящую девушку и направившись к двери, ведущей на балкон.

Возможно, птица, хоть и размеры тени были намного внушительней, но детектив сейчас чувствовал, что это не просто совпадение и его разыгравшееся воображение. Тот, кто убил отца Сары, мог и не остановиться на нём одном, и сейчас пришёл за последним представителем рода Вайтвудов. Но это у него получится только через труп даузера, который тяжело, слыша стуки своего взволнованного сердца, выдохнул и резко открыл дверь, наставляя пистолет на человека, который даже не дрогнул от не совсем радужного приветствия и вогнал парня в шок, заставляющий его глаза расшириться до невиданных размеров.

– Голдва? – тихо изумившись, чтобы не разбудить брюнетку, начал медленно опускать пистолет Лайсерг. – Что ты здесь делаешь? – быстро выйдя на улицу балкона и закрыв за собой дверь, поинтересовался детектив, просто поражаясь тому, что спустя три с половиной года этот человек снова появился в его жизни.