– Иногда и вагоны, – опустив стыдливо глаза, произнесла Юи, – но в основном поменьше предметы.

– Твою мать! – взбесился в очередной раз парень, так и норовясь ударить что-нибудь. – Вэй, ты больная?! Скажи мне! Хотя нет, ты просто мазохистка.

– Я привыкла к тяжёлой работе, – уже немного с обидой в голосе, пробурчала недовольно Юи. – Тем более у меня не было другого выхода.

– Выход был сказать мне всю правду! – упрекнул её шаман.

– Правда?! – резко и очень возмущённо заявила Юи, подняв на него глаза. – И что бы ты сделал?!

– О, поверь, я бы мог многое сделать, – заверил свою подругу Рен, немного не понимая её сомнения, но, как оказалось, он неправильно воспринял её вопрос.

– Это был не упрёк, Рен, – с болью во взгляде, произнесла Юи. – Я действительно хочу знать, что бы ты сделал, узнав всю правду. Дал бы мне денег?

– Да даже если и так, что с того? – возмущаясь, не понимал шаман, что не так с его возможностями.

– А то, Рен, что я не хочу зависеть ни от тебя, ни от кого-либо ещё, – спокойно ответила Юи, из-за чего у Тао просто открылся рот, и его нижняя челюсть раскаталась по земле.

– Ты думаешь о гордости в своём положении? – выпал в осадок Рен от дикости со стороны Вэй.

– Нет, это не гордость, это совесть. И моя совесть никогда не позволит мне жить за чужой счёт. Даже за счёт друга.

В тот момент глава одной из самых могущественных и влиятельных семей многое понял из сказанных только что слов своей подруги. Не только то, что переубеждать Вэй бесполезно, но и ещё кое-что, что оставило отпечаток до нынешнего момента.

====== 44. Неощутимая, но надёжная дружба. ======

Холодный ветер вот уже несколько часов не смолкает, сильно завывая и словно устрашая и без того пугающую историю молодого шамана, которая рассказывала о его собственной жизни и жизни его подруги.

Как ни странно, но после того, как один из главных героев этого рассказа высказался своему другу, ему стало гораздо легче. Он уже довольно долгое время не мог ни с кем об этом поговорить, а скрывать и держать всё в себе порой очень трудно, ведь каждому нужно дружеское плечо, на которое можно опереться в сложную минуту.

Что же касается этого плеча, которое принадлежало его другу, то Асакура отреагировал на рассказанную историю крайне странно. Вместо ожидаемых вопросов было гробовое молчание, смешанное с метающимся из стороны в сторону взглядом. Но по мере наблюдения за своим другом, Тао начал узнавать собственную реакцию в тот момент, когда он сам впервые узнал обо всём этом, поэтому не смог сдержать иронической улыбки.

– Да… я тоже долго переваривал, – усмехнувшись, сказал Рен, всё ещё не до конца выйдя из своих воспоминаний, которые так и норовили всплыть у него в голове.

– И что было дальше? – спросил Асакура, нахмурив брови, чтобы отбросить всю информацию на нужную полку своей памяти, и посмотрев на своего друга, чтобы услышать продолжение, но его, а также и ещё одного тайного гостя этого мини-мальчишника, который стоял за дверью, ведущей на крышу, ждало разочарование.

– А дальше был глубокий сон, которым я хочу сейчас насладиться, – очень резко прервал нить воспоминаний Рен, заставив зеленоглазого шамана, которого никто не видел и не слышал, сощурить глаза и понять, что на этом рассказ закончен и пора бы уходить, пока его не засекли.

В это время Йо уже хотел применить поговорку: «Сказал «А», теперь говори «Б»», но, прочитав всё это на лице друга быстрее, чем слова вырвались из уст, Тао успел опередить его ответом.

– Асакура, я и так тебе рассказал слишком много, – сложив руки на груди, как бы ставя барьер от назойливого проникновения своего друга к нему в душу, произнёс Тао, не желая больше поддаваться расспросу. – Давай закругляться, я серьёзно больше не могу тебе ничего сказать, потому что ещё сам не готов к этому.

В этот момент на лице Рена отобразилась совсем несвойственная и еле уловимая неуверенность и небольшой страх. Ему было явно тяжело о чём-то рассказать, но вот о чём, даже Йо своим супер-пронзительным взглядом не мог понять.

(Музыка: Christopher Young – The Uninvited)

Напевая какую-то песенку собственного сочинения, высокий парень, которого можно было увидеть за версту, сейчас копался в своём собственном ящике в поисках ванных принадлежностей, необходимых ему для похода в душ, который должен был смыть всю усталость сегодняшнего дня.

Но тут, когда его зубная щётка была у него в руке, а сменные трусы – в кармане халата, дверь комнаты открылась, и в неё зашёл второй хозяин этой скромной шаманской лачуги.

– О, Лайсерг! – возрадовался Умемия так, словно он впервые увидел своего протеже спустя долгое время. – Ты первым пойдёшь в душ?

– Нет, – ответил малахитовый принц, прошествовавший от двери к окну и имея на своём лице загадочную маску раздумий. – Иди первый.

– Хорошо, – пожав плечами, сказал Рио и уже хотел пойти в душ, как резко остановился, заметив, что его не только протеже, но и друг, смотрит на улицу через окно сосредоточенным и очень задумчивым взглядом, словно пытался понять совершенно и абсолютно нерешаемую задачу. – Лайсерг, у тебя всё в порядке?

– Да, – коротко ответил Дител, тяжело выдохнув и устало прикрыв глаза.

– Точно? – с недоверием, которое было подкреплено заботой и обеспокоенностью, спросил Умемия.

– Да, точно, – улыбнувшись, посмотрел на своего друга Лайс¸ чтобы тот поверил, что с ним всё в порядке. – Я просто устал.

– А, – всё понимающе протянул байкер, пожав плечами и сославшись на то, что ему могло и показаться. – Ну, хороший душ поможет, я быстро освобожу.

Кивнув в знак согласия и благодарности за заботу, Дител подождал, пока Рио скроется в ванной, после чего снова повернулся к окну, через него вглядываясь в темноту улиц, словно намереваясь там что-то найти, и с его губ сорвалось неудержимое чувство отвращения и злобы:

– Shit.

Обстановка в эту ночь была везде напряжённой: не только на втором этаже, но и на первом, а в частности – в комнате под номером тринадцать. Если подсмотреть в замочную скважину двери, то вы не увидите там ничего кроме темноты, окутавшей всю комнату по той причине, что время сна забрало в свою страну мечтаний златовласую красавицу, которой снились, по всей видимости, хорошие сны, раз её маленькие губы изредка изгибались в улыбке.

Но вот тем же мирным и крепким сном не могла похвастаться вторая девушка, которая лежала на своём футоне, укрывшись одеялом. У шатенки была в этот момент просто невозможная парадоксальная ситуация. На её веки с каждой новой секундой наваливался сон, манящий увлечь за собой сознание девушки, но тут-то и возникает парадокс. Разум девушки неустанно боролся с усталостью и уже порядочно вымотавшим её ритмом жизни.

Юи постепенно начала замечать, что это вошло у неё в привычку – спать через сутки. Вот только эта привычка совсем не ладила с организмом, который отчаянно нуждался в отдыхе и который абсолютно не понимал, почему девушка сопротивляется, когда сама хочет спать.

«Нельзя» – это было единственное слово, которое уже в сотый раз вторила себе Юи Вэй, отчаянно пытаясь не закрывать глаза, веки которых были тяжелее золота.

С каждой секундой дыхание становилось чаще и сильнее, так как шатенка неумолимо продолжала сопротивляться такому противнику, как сон, набирающему обороты всё больше и больше.

Но всё же эта битва была уже давно проиграна, так как силы сегодня были исчерпаны на кучу разнообразных эмоций, которые высасывали их сильнее, чем тренировки.

О, нет!

Юи чувствовала, что больше не в силах сопротивляться покровителю ночи и темноты, а прикрытые глаза видели лишь мутное очертание подоконника, на который и смотрела девушка до сего времени. Страх – безумный и доводящий до нервоза, окутал сердце уже засыпающей шаманки. Но буквально через секунду, когда на глаза наворачивались слёзы, она почувствовала лёгкое, но слегка запыхавшееся дыхание возле своего лица, после чего кто-то сжал её ладонь, а на ухо было произнесено тихое, но такое нежное и придающее храбрости: «Я здесь, засыпай».