Дальнейшая часть вечеринки проходила для Рена и главным образом для Юи очень скучно, большую часть праздника занимали танцы. Шведские столы тянулись по всей периферии огромного зала, периодически наполняясь закусками и напитками, которые с невероятной скоростью исчезали со столов, а в зале было очень много людей, которые общались между собой, держась гордо, официально и аристократически.

– Рен, смотри, – неожиданно после долгого молчания сказала Юи, указывая куда-то на танцпол. – Это не та девушка, которую тебе предлагали в качестве жены?

Тао перевёл взгляд в ту сторону, куда указывала Вэй, и увидел среди толпы женщин, которые что-то обсуждали, молодую девушку лет девятнадцати с рыжими волосами, которую он в последний раз видел два года назад.

– Ага, – покачав головой, с изучающим взглядом сказал Рен. – Всё тот же диагноз.

– Что? – изумилась и улыбнулась Юи.

– У меня от такой идеальности зубы прямо сводит, – усмехнулся Тао, а Юи ещё раз вгляделась в безупречную девушку, после чего, пожав плечами, произнесла:

– Знаешь, мне тоже она не очень нравится – слишком неестественная у неё натура.

Покосив свой пристальный и задумчивый взгляд на Юи, Рен изучающе осмотрел её, словно видел впервые, после чего снова отвёл взгляд в неизвестность, но не сказал ни слова.

Да, разница между этой рыжеволосой девушкой и Юи была, как между небом и бездонной пропастью. С одной стороны, была образцовая, величественная и изящная девушка, которая как раз могла бы подойти Рену, но с другой стороны, которая одновременно являлась точкой зрения самого Тао, эта девушка никогда не сравнится с той бездонной пропастью, как Юи Вэй.

Возможно, она и не обладает изысканными манерами, возможно, не знает многих вещей, но у неё есть то, чего нет у других – настоящее и неподдельное чувство дружбы к Рену. Она уже неоднократно повторяла ему то, что для неё самое великое счастье – это дружить с ним, ничего не требуя взамен. И знаете, сначала Тао не очень в это верил и смотрел на девушку с подозрением, не понимая, что кроется за этой собачьей преданностью. Но шло время и постепенно эта кареглазая шатенка так вписалась в жизнь молодого шамана, что он теперь и сам просто не представлял как сможет без неё жить.

Нет, любовью назвать это чувство Тао просто не осмеливался, скорее всего, он и сам понял, что это настоящая дружба и что иметь такого друга – дорогого стоит. Хотя, время от времени, в тот момент, когда он видел её улыбку, когда смотрел, как она плачет по непонятной ему причине – все это пробуждало в нём странные чувства, которые, скрепя сердцем, но нельзя назвать дружбой. Рен, конечно же, всё списывал на то, что это лишь привязанность, поэтому быстро дисциплинировал свой ум, как всегда это делал, не давая истинным чувствам вырваться наружу и убедить в этом разум.

– Пойдём, потанцуем, – услышав аккорды своей любимой песни, предложила Юи, вскочив со стула, чем заставила Рена выйти из своих размышлений, но немного впасть в растерянность, не понимая, что от него хотят. – Танцевать, Тао, – ещё раз объяснила Юи то, что она хотела, видя растерянный взгляд своего друга.

– Н-нет, – заторможено ответил шаман, – иди одна.

– Ну, Рен, пойдём, мы и так редко видимся из-за твоей работы, – состроила милые глазки Юи.

– Вэй, я серьёзно, мне не хочется, я сегодня очень устал, – покачал головой Тао.

– Юи! – послышался зазывающий голос Джун, которая махала шатенке из толпы, приглашая её к ней в компанию на танец.

– О, вот с Джун потанцуй, – обрадовано указал на сестру Тао.

Лица Юи коснулась грустная улыбка, которая так сильно хотела выглядеть более радостной. Вся аура шатенки говорила, что она очень хотела потанцевать именно с Реном, а не с кем-либо другим. Но разве она могла его о таком просить? Разве смела? Ей оставалось только одно: смириться, натянув на себя фальшивую маску радости и, набрав в лёгкие побольше воздуха, пойти к Джун.

Опять это странное чувство одолевает Реном, как в тот раз, когда он вручил Юи подарок на Рождество. Он чувствовал, что поступать так – неправильно, что ничего бы с ним не случилось, если бы он подарил ей один танец, и по мере своих размышлений и анализа самого себя, Тао начал понимать, что это за чувство. Да, это чувство вины.

(Музыка: Swedish House Mafia feat. John Martin – Don’t You Worry Child)

Вина была в том, что Рен не мог преодолеть свой закрепившийся холодный имидж, он не мог выиграть у своего разума ради девушки, которая готова ради него горы свернуть, лишь бы он был счастлив. Неужели у него нет совести? Неужели по жизни он может только брать, ничего не отдавая взамен?

Подняв свой взгляд на Юи, танцующую и веселящуюся в компании сестры и её подруг, Тао видел только её затылок, так как она танцевала, стоя к нему спиной. Музыкальные ритмы этой песни заставляли её целиком раствориться в ней, полностью наплевав на то, как она танцует. И этот пофигизм и полный отрыв, который заставлял многих поддаваться той же магии танцев заставили Рена улыбнуться, закрыв рот кулаком, чтобы никто этого не видел.

Нарастающая песня неожиданно сменила свой ритм на более замирающий, словно время начало лететь медленней, и в тот же момент Юи развернулась в движениях своего танца, встретившись с Тао взглядами и улыбнувшись своей лучезарной улыбкой, заставляющей мир молодого шамана замедлиться, как и музыка.

Всё происходило, как в замедленной съёмке, вот она ему улыбается, машет рукой, закусывая губу, тем самым зазывая Рена к танцу, а он в свою очередь смотрит на неё немного прищуренным от смеха взглядом, который был вызван её дружеским и искушающим флиртом. Борьба с разумом была проиграна – сердце застучало, как заведённое, заставляя парня почувствовать приятное покалывание в груди.

Пофиг!

Рен резко встаёт с места и целенаправленной походкой, полной уверенности, идёт к шатенке, которая, увидев его, радостно завизжала, бросившись ему на шею и увлекая за собой в мир танцев и музыки.

Что за странный яд – он жжёт сердце, но не убивает, он разъедает изнутри, но делает счастливым. Это яд, исходящий от горящих глаз и лучезарной улыбки Юи, теперь просто невозможно вывести из сердца Рена, и он это прекрасно понимает. Она стала тем самым человеком, который ему так же дорог, как и Джун, теперь он понимает её чувства. Когда дружба настоящая, ты становишься совершенно другим человеком, который готов на все безумства мира ради друга.

Когда песня закончилась, как ни странно, но именно Юи взяла Рена за руку и вытянула с танцпола, устремившись к шведскому столу.

– Чёрт, Тао, ты из меня все соки вытянул, – взяв бокал с шампанским, сказала Юи. – Я в жизни так быстро не танцевала.

– Учись, пока я жив, детка, – горделиво задрав нос, заулыбался Рен, из-за чего Юи поперхнулась шампанским и вылила немного содержимого себе на кофту. Рен прикрыл глаза рукой, тряся головой и усмехаясь над девушкой.

– Чёрт! – воскликнула, смотря на свою кофту, Юи, которая пыталась смахнуть ещё не впитавшиеся капли шампанского с одежды. – Это ты виноват.

– В том, что ты свинюшка? – изумился Тао.

– Нет, в том, что ты меня рассмешил, – буркнула Юи. – Где у вас тут дамская комната? – поинтересовалась шатенка, на что Рен указал на дверь, которая располагалась в углу на другом конце зала. – Я сейчас.

Вэй быстро испарилась, оставив Тао дожидаться её возвращения в обществе бокалов шампанского и лёгких закусок канапе.

Как только её не стало, настроение Рена быстро изменилось. Всё ему сразу же казалось мрачным, надоедливым, а главное – скучным. Джун всё никак не могла наговориться со своими подругами, которые перемывали косточки всем присутствующим здесь, поэтому Тао само собой не стал вмешиваться в бабские разговоры, а тихо и мирно попивал игристый напиток из своего бокала до тех пор, пока его не окликнул тихий и услужливый голос официанта.

(Музыка: Maeguchi Wataru – Seito Kaichoutte Oni da ne)

– Господин, – мужчина лет тридцати склонился в традиционном японском поклоне, – тут письмо для госпожи Вэй.