— Этот? — Его искажённое яростью лицо натолкнуло Лина на мысль, что он всё равно уже знает ответ.

— Мнэээ — промычал Лин, совершенно не желая принимать участие в этой сцене. Он вообще боялся их, этих сцен, как суслик огня.

— Сссука, — прошипел почти без паузы черноволосый парень, прожигая взглядом светло-зеленых глаз Лео, да так, что тот физически почувствовал ненависть, которую те излучали. Ему мгновенно стало жарко, но он не мог оторвать глаз от этого лица, словно заворожённый.

— Надо было тебя сильнее уебать, чтоб совсем память потерял, — продолжал шипеть между тем ублюдок, видимо, даже не понимая, что палит себя и брата с потрохами.

Второй парень отложил гитару и настороженно наблюдал мизансцену, не обнаруживая никакого желания вмешиваться.

Однако Женёк, видимо, прекрасно зная, с кем имеет дело, подтащил всё так же, за ухо, первого парня ко второму и свободной рукой схватил за ухо и того. Шипя и матерясь, гитарист вынужденно поднялся и также метнул яростную молнию в сторону Лина. Лин поёжился. Если бы можно было убить взглядами, то он был бы уже на десять метров под землёй.

— Слушайте, вы! — Лег почти задыхался от злости. — И ты, Алан, и ты, Роби.

— Перепутал, — прошипел один из парней, — я Роби. Да отпусти ж ты нас, сука!

Женька отпустил несчастные уши и схватил обоих за шкварник, ощутимо встряхнув.

Лео всё так же стоял в дверях и только прислонился плечом к стене. Голова всё-таки ещё кружилась. Это, однако, не помешало ему удивиться какому-то странному несоответствию. Он как-то раз, гуляя в парке, ещё в родном городе, был свидетелем забавной сцены. Маленькая, тщедушная хозяйка ругала провинившегося пса за какой-то, видимо, серьёзный проступок. И не только ругала, но ещё и хлестала того по морде, кажется, не очень больно, но довольно обидно и унизительно. Огромный пёс, который мог бы разорвать хрупкую женщину быстрее, чем та успела бы моргнуть, покорно щурился и жалобно подвывал, даже не стараясь попятиться, чтобы как-то избежать наказания. Лин ещё тогда подумал, что иерархия в стае — очень сложная вещь, и нарабатывается годами. Он вообще любил думать умные мысли. Жаль только, что они, эти умные мысли, были бессильны сделать умнее его самого.

Так вот, тут ситуация была до смешного похожая, он бы и посмеялся, если бы ему не было так херово.

Два парня, каждый на полголовы выше своего неожиданного воспитателя и чувствительно шире его в плечах, болтались, словно сосиски, у того в руках, даже не делая попытки вырваться.

Лин знал, что эльфик только на вид не очень мощный, на самом деле это было обманчивое впечатление, если вспомнить их тренировки и то, как парень после этого выглядел. Как они оба после этого выглядели. Лео — как выжатый Шварценеггером лимон. Лег — словно свежая майская роза. Но даже если учесть этот факт, контраст всё равно был разительным.

— Мне похуй, кто из вас кто. Пока я тут, с головы этого пацана и волос не должен упасть, поняли? Уебу обоих.

— Пока — тут ключевое слово, — не сдержался, чтобы не сговнить, Роби (или Алан?), несмотря на то, что шкиряк его всё ещё был в кулаке у Лега.

— Поквакай ещё мне тут! — обозлился, хотя куда уж было больше, Женёк.

— Да поняли мы! — с вызовом ответил второй за обоих.

— Нет, не поняли. Даже потом, когда уеду, если что-нибудь услышу — вернусь и из-под земли достану, ферштеен? И я уже тут ни на что не посмотрю. Сейчас пока Санычу ничего говорить не буду. Это будет лишний козырь в моей колоде. Но если что — то обрадую его всем, о чём знаю сам. Я ясно выражаюсь? Абсолютно всем. И тут уж мне будет похуй на команду. Команда-то выживет без вас. А вот вы…

— Да что ты взъелся? — заорал один из парней, — мы же не знали просто! Теперь вот знаем. Познакомились. Будем как это говорится? Дружить, вот. Помогать. Как тебя там?

— Лео его, — назидательно ответил за Лео Женёк. — И я уверен, что у него всё будет хорошо. Понятно? — он отпустил обоих и уже немного успокоился.

Ни фига себе! Не знали они! А если бы это был просто незнакомый пацан, не из интерната, то, стало быть, можно было его через такую мясорубку пропускать? Это как вообще? Лин не знал, что и думать. Офигеть, и в самом деле, как говорил Лег, террариум и серпентарий в одном флаконе! Он добавил бы сюда ещё и вольер с дикими зверями.

Женька подтолкнул братьев к Лео, от чего тот немного напрягся. Однако парни, закатив глаза, подошли ближе и вразнобой стали бормотать скороговорку извинения. Лео молчал. Потому что выражения их лиц совершенно не соответствовали словам.

— Извини, короче, — подвёл черту один из близнецов. — Такого, — он сделал многозначительную паузу, тем самым зловеще выделив интонацией это слово, — больше не повторится.

Лег, рассматривая в это время комнату, похоже, не обратил внимания на этот момент. Он уже думал о чём-то своём. Потом всё же подошёл к Лео и положил руку ему на плечо.

— И ты, ты всё понял, Лин? Тебя больше никто не тронет. — Лин сглотнул. Понял. Но взглянув ещё раз на близнецов, он ясно прочитал в двух парах совершенно одинаковых глаз свою смерть.

Когда они уже оказались у себя, и Лео успокоился, в нём проснулось любопытство. Ладно, пока Лег тут, его и в самом деле никто не тронет. Ну… а потом, как говорится, суп с котом. Война план покажет. Нечего переживать то, что ещё не произошло. А вот любопытство требовало удовлетворения.

— Слушай, мне показалось, или он его назвал Берт? Как их зовут-то?

— Ммм? — Лег был занят тем, что перебирал стрелы и раскладывал их на две одинаковые, на первый взгляд, кучки, — они так только друг друга зовут. Не вздумай их так называть.

— А почему? — не успокаивался Лин.

— Потому что, — Женёк отложил стрелы в сторону, — один Альберт, а второй — Роберт. Вот так просто. Алан и Роби. Ты, слушай, не обижайся на меня, я, конечно, по толку, должен был их сдать Санычу, но видишь ли, ему придётся их выгнать, потому что они и так на волоске, а это сразу подкосит команду, и очень сильно. А мы должны взять первенство на всероссийских соревнованиях, потому что это дорога в Европу и так далее. Да и вообще… команда есть команда. Саныч за неё душу продаст. Ладно, не грусти, всё утрясётся. У них, знаешь, тоже в жизни не всё просто, если бы ты знал об этих двоих всё, что я знаю…

— В общем, будем считать, что ты просто оказался не в том месте и не в то время. Как и они. А всё почему? — не упустил случая проехать по мозгам будущий тренер олимпийской сборной по арбалетному спорту. — А всё потому, что кто-то редкостный раздолбай, и не слушает своего наставника. Если бы этот кто-то не проебал утро, а пошёл в гимназию, то ничего этого бы не произошло.

Женёк назидательно, подняв бровь, взглянул на Лео. Тот промолчал, хотя внутри себя был, разумеется, с этим тезисом не согласен. Он был убеждён в обратном. Если что-то должно случиться, оно случится, хоть ты наизнанку вывернись. Это только вопрос времени. И если тебе суждено пройти какой-то путь вместе с конкретным человеком, ты этот путь пройдёшь. Даже если для того, чтобы его, этого самого человека, встретить, тебе придётся проехать, пролететь или проползти десять тысяч километров пути. Или десятки лет жизни. Ты его можешь встретить, этого человека, в шестнадцать лет, а можешь и в шестьдесят. В любом случае, свой пуд соли, или цистерну водки, или тонну кактусов ты обречён на пару с этим конкретным человеком съесть. Лео не знал знаменитой китайской мудрости про красную нить*, но если бы знал, то согласился бы с ней без базара.

В таких мыслях он и провёл остаток вечера. У него было странное чувство, что ноги сами привели его в этот сраный подземный переход именно в этот день и в этот час. Так же, как эти самые ноги, или что-то другое, не важно, привело Саныча месяцем ранее в их богом забытый городок-миллионник, в их богом забытую школу с громким названием «гимназия» и столкнули его с Лином.

Вот всё-таки травма головы давала себя знать, неспроста его сегодня на эти философские мысли потянуло. Надо прекращать так много думать. Для здоровья это, говорят, вредно. А для настроения — и подавно.