И только потом, уже укладываясь спать, Лео понял, чтО показалось ему странным в комнате близнецов. Кровать была в комнате одна. Вернее, их было, конечно, две, но они были сдвинуты так, что превратились в большую, просто огромную лежанку. На которой жили два ноута, гитара, пять подушек и одно очень большое одеяло. Охуеть.
*Красная нить судьбы связывает людей навсегда. Она может растянуться, спутаться, может зацепиться за что-то, может потеряться среди других нитей, но никогда не оборвётся.
========== Вместо первого эпилога ==========
У меня дежа вю. Ровно год назад, также, 30 апреля я написала эти же слова в окончании первой части ФиЧ.
Сейчас ситуация просто ксерокопична до ужаса. Так же уезжаю, туда же, на такой же промежуток времени. Бросать работу с красным флажком не хочу. Поэтому первая часть, логически и по смыслу завершённая, приобретает статус законченного рассказа.
Надеюсь, не будете кидать в автора ничем тяжелее плюшек и пасхальных куличей.)))
Эта работа, судя по всему, будет такой же супер-гипер-мега-макси, как и Фич, и очень надеюсь, что не хуже. Однако - ворнинг! Это не флафф, а ангст! Поэтому носовые платки, валериана и нашатырь будут не лишними.
Продолжение, вторая часть начнётся после 10 мая, и надеюсь, дальше получится работать без таких перерывов.
С тем разрешите распрощаться, всех люблю и буду скучать.
========== Глава 8. Хаски и анемоны ==========
Комментарий к Глава 8. Хаски и анемоны
близнецы Берти, Би-2: http://malecelebnews.com/wp-content/images/2011/11/Stenmark-Twins-By-photographer-Errikos-Andreou-06.jpg
Это один из твинсов http://fumejournal.ru/images/2012/06/Stenmark-Twins_Manuscript-02.jpg
Конец мая не был омрачён ничем. Лео пребывал в состоянии вялотекущей эйфории. Ему нравилось всё. И жаркая майская погода, непривычная для него, и неторопливо-размеренная жизнь интерната, которая постепенно входила в русло после длинных праздников, по мере того, как его обитатели возвращались с побывок, разленившиеся, отъевшиеся и выспавшиеся дома.
Отмазка про падение на тренировке, как ни странно, прокатила, во всяком случае, Ковалёв не стал заострять на этом факте внимание, а лишь покачал головой и на пару дней дал Лину отдых.
— Ты, Линёв, не расслабляйся, — добавил он без тени жалости в голосе, после того, как наскоро осмотрел уже начавшую подживать ссадину на затылке и всё ещё зафиксированный эластичным бинтом лучезапястный сустав Лео. — Тебе может показаться, что я тебе мало времени уделяю. Но на самом деле это не так. Давай, набирай физическую форму, а с сентября я тобой займусь уже вплотную, так что обещаю, тебе мало не покажется.
Лин в этом и не сомневался. Он уже успел понять, что Санычу важнее всего был результат. А уж какой ценой он будет получен — это совершенно неважно. И учитывая эту черту тренера, теперь, когда Лин узнал его немного лучше, он был уверен в том, что Женька ошибся, говоря про то, что близнецов выпрут из команды как только узнают про их выходку. Саныч выпер бы их только, пожалуй, в том случае, если бы те угодили в колонию для несовершеннолетних. И тут Лео был недалёк от истины. А уж что значит выражение: «займусь тобой вплотную», то Лин воспринял его с большой настороженностью, и тоже не ошибся. Потому что близнецов-то как раз Саныч тренировал лично, и драл их как сидоровых коз, что в общефизической подготовке, что на стрельбах. Лин периодически с ними пересекался и изо всех сил сдерживал себя от злорадства, понимая, что в такой же ситуации окажется скоро и он сам.
К концу тренировки оба черноволосых твинса обычно были в насквозь мокрых майках и еле передвигали ноги от усталости. Видимо, поэтому, да ещё и потому, что Лег был всегда рядом с Лином, сил у Би-два, как про себя называл их Лео, не оставалось на то, чтобы его доставать. Но инцидент явно ими забыт не был. Периодически Лин ловил на себе прожигающие взгляды парней, причём, как он ни старался, различать он их так и не научился. Создавалось такое ощущение, что это сознательно выбранная линия поведения.
Как известно, многие близнецы, особенно девочки, болезненно воспринимают собственную неуникальность; во всяком случае, в старой школе, где Лео учился раньше, пара близняшек годом младше, он даже не знал их имён, умудрялись так разниться, что с первого взгляда было непонятно вообще даже то, что они сёстры, не говоря уже о большем. Перманентный макияж у одной и полное отсутствие его у другой. Короткая стрижка с выбеленными прядями у одной и длинные каштановые волосы у другой. Пирсинг у короткосториженной в крыле носа и в брови и традиционные, чтобы не сказать скучные серёжки у длинноволосой. Не говоря уже о том, что они придерживались абсолютно разного стиля в одежде и поведении. Даже, казалось, голоса у них были разными. Лео это тогда казалось несколько нарочитым, и даже граничащим с нездоровьем. Нельзя же так ненавидеть собственное отражение, чтобы с таким остервенением стараться от него дистанцироваться?
А вот тут наблюдалась как раз обратная крайность. Альберт и Роберт, казалось, делали всё, чтобы добиться ощущения у окружающих своей полной идентичности. Они ходили, стояли, потягивались, жестикулировали и разговаривали совершенно одинаково. Они одинаково отбрасывали волосы со лба. Они часто одевались в одни и те же вещи, впрочем, если это даже и было не так, то видимо, гардероб у них был общий, так что парни не заморачивались насчёт принадлежности личных вещей. Лин как-то раз подумал, что хотя бы зубные щётки-то у них разного цвета? Или вообще одна на двоих? Это разумеется, была издевательская мысль, но она неожиданно предстала в совершенно ином и даже шокирующем свете, когда Лин стал свидетелем одного инцидента.
В конце мая состоялись всероссийские соревнования, и группа лидеров, составляющих команду, на несколько дней исчезли. Это было время, когда Лео позволил себе расслабиться, не в плане тренировок, разумеется, а эмоционально. Присутствие неприятных ему парней хоть и немного, но всё же напрягало. Общение было сведено к нулю, потому что ни одна из сторон к нему не стремилась, однако взгляды никто не отменял. Это было больное любопытство со стороны Лео, всегда же интересно наблюдать за патологией, капризом природы, верно? И сдержанная неприязнь, если не сказать, что ярость, со стороны одинаковых. Впрочем, схлестнувшись случайно взглядами, что Лин, что Алан, что Роби, мгновенно отводили глаза.
Так что, когда те исчезли вместе с Ковалёвым, для Лина наступила окончательная расслабуха. Даже Женька на время забил на тренировки (Лин теперь тренировался один), и, что самое грустное, на массаж, потому что массаж теперь он делал своей подружке Вете, с запозданием вернувшейся с праздников. Причем у неё в комнате, по соседству, и тогда Лео ночевал один, если сеанс затягивался. А как-то раз, и Лео был к этому совсем не готов, прямо у них в комнате. Причём Вета (Лин подозревал, что в паспорте у неё было обозначено простое русское имя Светлана, впрочем, не ему было над этим прикалываться), так вот, девушка притащила откуда-то ширму. Типа, стесняется она при посторонних.
О стеснении она довольно быстро забыла, видно, как и о существовании самого соседа, который вынужден был, извертевшись как юла на влажных простынях, в конце концов уйти вместе с матрацем ночевать на балкон. И Женьке спокойнее. И Вета не так стесняется. Да и дрочить на балконе не в пример удобнее, чем в паре метров от двух стонущих и извивающихся жертв последствий спортивного массажа.
К утру девушка, как видно, и вовсе забыла о Лео, потому что не на шутку напугалась, увидев его входящим с балкона в комнату, завёрнутого, по примеру римских императоров, в импровизированную тогу из сероватой простыни. Женя, судя по звукам льющейся воды и довольному пофыркиванию, был в ванной комнате.
— Ты кто такой? — спросонок ступила Вета, не успев вспомнить, что вообще-то Лег их вечером знакомил. Но тогда её внимание было целиком поглощено предстоящим массажем, поэтому она обратила внимание на худенького парня, сидящего с ноутом на своей кровати, не больше, чем на вчерашнюю бесплатную газету с рекламой.
