Геракл прибыл в Дельфы и просил Аполлона избавить его от страданий, но Пифия изгнала его из храма, как оскверненного убийством, и отказала ему в прорицании. Тогда Геракл взял треножник, с которого возвещались обыкновенно предсказания, вынес его из храма и хотел основать свой собственный оракул. Не мог допустить этого Аполлон, и вот началась борьба между сыновьями Зевса – героем и богом.

Но Громовержец ударом молнии, упавшей между борцами, разлучил противников. Помирились братья, и Гераклу возвестила жрица:

– Исцелишься ты, если три года пробудешь в рабстве и уплатишь Эвриту мзду за убийство.

Охотно подчинился Геракл своей участи и дал Гермесу продать себя лидийской царице Омфале. Пеню Гермес принес к Эвриту, но царь не принял ее и остался, несмотря на все унижение Геракла, врагом ему.

За три года пребывания в рабстве у Омфалы натерпелся Геракл самых тяжких унижений: прежняя геройская сила. казалось, оставила его совершенно. Гордая царица любила тешиться над своим великим пленником, изнеживала и усыпляла его воинский дух. Одевала она его в женское платье, обувала в мягкие сандалии и заставляла прясть шерсть. Усадив покорного раба своего за прялку, сама она набрасывала на себя его львиную шкуру и, улыбаясь, играла тяжелой палицей, повергавшей некогда на землю исполинов и чудовищ.

Позволяла царица иногда рабу своему отправляться в соседние страны; так, однажды, был Геракл в Эфесской земле.

Улегшись под тени ветвистого дерева, беспечно предался он сну; в это время подкрались к нему карлики-керкопы, лукавый, бесполезный народ. Полюбилось им прекрасное оружие Геракла и захотелось им украсть его. Но пробудился Геракл, схватил этих вороватых забавников, связал им руки и ноги, повесил их вниз головой на длинный шест и понес, взвалив шесть на плечо. Но и в этом неприятном положении забавники не оставили своих шуток и развеселили героя так, что он отпустил их на свободу.

Был Геракл и во Фригии, в городе Кедены, где царем был в то время Литиерс. Царь этот заставлял проходивших по его владениям путников жать на поле своем хлеб, сам же пировал и бражничал в то время, как они работали. Вечером отрубал он им головы, связывал обезглавленные тела в снопы и с песнями относил домой. То же хотел сделать Литиерс и с Гераклом, но герой убил его и бросил тело его в Меандр. Подобным же образом умертвил он в Авлиде Силея, заставлявшего чужестранцев окапывать ему виноградники. Геракл, вместо того, чтобы окапывать лозы, вырвал их и стал пировать на счет своего нанимателя. Разгневанный Силей хотел наказать его, но Геракл убил его и, отведя русло соседней реки, потопил все его хозяйство.

Так постепенно пробуждался в Геракле геройский дух и жажда деятельности; для Омфалы и лидийцев принимал он участие не в одном великом предприятии. В это же время ходил он на калидонского вепря и участвовал в походе Аргонавтов. Но истечении трех лет Геракл получил свободу и снова стал обладать полной геройской силой.

Изгнанный из дома Эврита, Геракл зашел в фессалийский город Феры, к благочестивому и гостеприимному царю Адмету. Адмет был любимец Аполлона. Осужденный Зевсом на год рабства за избиение циклопов, Аполлон избрал себе наказанием служение Адмету и стал пасти его стада. С этого времени благодать снизошла на Адмета: на полях его стали произрастать самые прекрасные плоды, а кони – славиться своей красотой и быстрым бегом. Аполлон же помог любимцу своему овладеть рукою Алкестиды, прелестнейшей из дочерей Пелия.

Царь Пелий обещал отдать дочь свою в замужество тому, кто сможет впрячь в его колесницу льва и медведя. Аполлон исполнил Адмета великой силы и помог ему впрячь в колесницу диких зверей.

Еще одно благодеяние оказал Аполлон Адмету. Ои упросил богинь судьбы, мойр, чтобы не давали они умереть Адмету в назначенный час, если другой кто-нибудь согласится принять за него смерть. Настал роковой для Адмета час, и никто из друзей не решался умереть за него; даже престарелые родители его, ждавшие смерти с часу на час, не хотели сохранить юного, полного сил Адмета для его жены и детей. Лишь любящая супруга его, юная Алкестида, решилась отказаться от полной радостей жизни и низойти в мрачную область Аида.

Едва лишь высказала Алкестида свое желание, как уже явился мрачный жрец смерти Танатос; жертвенным мечом своим он готов был уже отрезать у Алкестиды локон волос и увести ее в подземный мир. На всех алтарях приносил Адмет богатые жертвы, моля богов отвратить страшное несчастие; но жертвы и мольбы напрасны: Алкестида уже чувствует смерть в груди своей и готова умереть. Омылась она, облеклась в чистую одежду, подошла к домашнему алтарю Гестии[19] и молила ее даровать счастье и благодать милому супругу ее и дорогим детям. Подходила она и к другим домашним алтарям, увенчивала их миртами и молилась с твердостью, без жалобных стенаний. Печальная легла потом Алкестида на свое ложе в ожидании близкой смерти. С плачем припадали к ней дети и муж и молили не покидать их. Плачет весь дом о милой царице. Подав им руку, Алкестида старалась утешить их, обнимала детей и супруга.

– Мой милый! – говорила она, – охотно отдаю я жизнь, чтобы спасти тебя. Я не могла бы жить с моими сиротами. И радостно, с любовью отвергаю я благо жизни и блеск молодости…

Адмет, заливаясь слезами, обещал никогда не вводить в дом к себе другой жены:

– Как в жизни, так и в смерти ты мне пребудешь единственной и верной супругой.

Объятый глубокою скорбью, Адмет стал готовиться к погребению умершей супруги и всему народу повелел целый год носить по ней траур. Плакали фессалийцы о смерти царицы и славили ее как благороднейшую и великодушнейшую из жен, когда-либо живших; остригли волосы, облеклись в траурные одежды, остригли гривы лошадям. В это время к Адметову дому подошел Геракл. Адмет, вышедший на ту пору из дома, узнал его и встретил дружески. Как ни старался царь скрыть печаль свою, Геракл догадался, что в доме случилось какое-то несчастье, и хотел уже искать гостеприимства в чьем-либо другом доме. Но Адмет, никогда не отгонявший от своей двери чужеземца, так уклончиво отвечал на вопросы Геракла, что уговорил его войти в дом свой.

Геракл поверил, что в доме умерла дальняя родственница.

Адмет велел слуге отвести пришельца в покой, предназначенный для приема гостей, сам же отправился совершать погребение супруги. Усталый от продолжительного пути, Геракл с наслаждением вкушал предложенную ему пищу и пил вино, и когда вино начало горячить его кровь, он увенчал чело свое миртовым венком и с полным кубком в руках ликовал и предавался шумной радости.

– Что смотришь ты на меня так угрюмо и важно? – обратился он к слуге, – слуга должен быть приветлив с чужеземцем и не показывать ему мрачного вида. Велико горе, что у твоего господина умерла дальняя родственница! Поди сюда, я дам тебе мудрый совет; утешься, выпей со мной и наслаждайся радостями текущего дня. Друг! полный вином кубок разглаживает морщины на челе.