— Ну, люди, — повернулся Штертебекер к добровольцам. — Проберитесь на этот голиаф! Мой «Буревестник» нужен мне для других приключений, а сегодня достаточно с нас этого ящика!

Добровольцы без колебаний перескочили на высокую палубу чудовища, а виталийцы, находившиеся на великане, перешли на «Буревестник».

— Поднимите только один парус, — приказал Штертебекер. — Теперь все вниз под палубу. Закройте люки, но так, чтобы вы каждое мгновение могли открыть их. Как только вы услышите мой свисток, вы все выскочите на палубу. Тогда я вам покажу дорогу! Генрих останется возле меня.

Все исчезли под палубой, а Штертебекер и Генрих подошли в рулю.

До сих пор великан был привязан к «Буревестнику» канатом, теперь он был перерублен.

— Генрих, — приказал Штертебекер. — Ты иди спрячься на носу. Тебе совсем нечего делать, пока мы не минуем утесы. Когда мы приблизимся к крепости, ты будешь зорко глядеть пред собой, пока не увидишь большой желтой полосы около самой крепости.

Генрих утвердительно кивнул годовой.

— Там море образовало песчаную мель, — продолжал Штертебекер. — Я ее не могу заметить с руля, поэтому ты должен следить. Если ты поднимешь правую руку, я поверну рулевое отделение, если ты поднимешь левую, я поверну носовую часть; а если ты поднимешь обе руки, это значит, что я держусь правильного курса. Понял?

— Да, капитан, — ответил Генрих, побежал к носу и спрятался под якорем.

Штертебекер ловко маневрировал между пеной и волнами. Он правил неуклюжим гигантом с той же уверенностью, как вчера своим «Буревестник». Он часто проходил так близко мимо скал и утесов, что можно было достать их рукой. Много раз Генриху казалось, что гигант разобьется, много раз он слышал скрип трения корабля о скалы. Но в решительную минуту он постоянно изворачивался и теперь он медленно приближался к крепости фризов.

На крепости затрубили в рог. Они заметили приближающийся корабль и приготовились к встрече.

Скоро послышались выстрелы, и орудийные ядра свистнули над волнами в виде утреннего приветствия.

Несколько выстрелов попали уже в остов корабля, так что щепки полетели, но они еще не пробили стену. Другой выстрел сломал мачту и осыпал палубу дождем обломков, проносившихся мимо головы Штертебекера.

Герой на руле даже не взглянул на это разрушение и спокойно смотрел пред собой, и теперь он заметил, что Генрих поднял левую руку, и корабль повернулся в другую сторону.

Генрих поднял обе руки в знак того, что корабль на верной дороге. Он направлялся к желтой полосе около самой крепости.

Наверху уже приготовились поджечь корабль своими метательными снарядами. Но они удивлялись, что на палубе корабля не видно ни души.

Генрих спрятался под якорем, Штертебекер, по-обычному, выказал полное презрение к смерти. Он даже ни разу не вздрогнул, когда вихрь смолы и серы пронесся мимо него. Воздух, казалось, наполнился огнем. Он кипел, шипел и шумел. В различных местах корабль уже начал гореть.

На этот раз бушующие волны боролись против пожара.

Здесь, между скалами и утесами, море так ужасно волновалось, столбы брызг поднимались в небо и волна за полной окачивала палубу, так что корабль остался почти не поврежденный огнем.

По временам слышался грохот орудийных выстрелов фризов, ядра пролетали над кораблем, но Штертебекер безостановочно следовал вперед.

— Пусть корабль только подойдет, — ворчал Гиско, внимательно следивший сверху за движениями корабля. — Он скоро наскочит на скалистую стену, и от него останутся одни только обломки. Если там есть люди, от них останутся только неузнаваемые трупы.

Корабль следовал вперед, и Генриху часто казалось, что их ожидает неминуемое столкновение с скалой, но Штертебекер всегда избегал опасности.

— Капитан, — крикнул вдруг Генрих. — Мы теперь у самой мели, мы сейчас застрянем.

— Конечно, — ответил Штертебекер. — Я этого и хочу. Как раз на этой мели мы остановимся. Держись крепко, Генрих, чтобы тебя не выбросило за борт. Теперь наступает решительная минута!

Корабль находился теперь около самой крепости, так что фризы каждое мгновение ожидали его катастрофу.

Капитан крепче прижал руль, и корабль толкнулся на мель. От силы толчка корабль двинулся вперед, он врезался носом в мягкий песок, но в то же мгновение Штертебекер повернул руль.

Он поставил корму корабля против бушующих волн, сейчас же подхвативших корабль.

Волны дико ударяли в стену и с ужасной силой толкали корму дальше вперед; нос все больше врезывался в песок.

Теперь — теперь корабль медленно наклонился на бок, и мачты его приблизились к башне.

— Теперь все кончено, — шепнул Генрих про себя. — Первый раз в жизни я не могу понять намерения капитана. Теперь фризы скоро покончат с нами.

Вдруг раздался пронзительный свист Штертебекера. Затем он бросил свисток, вынул саблю и взял ее в зубы.

В одно мгновение люки раскрылись, и виталийцы хлынули на палубу.

— За мной! — загремел Штертебекер. — Теперь мы покажем фризам зубы виталийцев!

Пираты на мгновение остановились в изумлении, когда они увидели, как Штертебекер начал ползать по большой мачте.

Теперь они поняли намерение капитана. Он пожертвовал большим кораблем, который все равно ни на что не годился; большая мачта корабля должна служить ему штурмовой лестницей.

Виталийцы моментально последовали за ним, они должны подняться на башню, прежде чем фризы придут в себя от изумления.

Штертебекер служил им примером. Он пошел впереди всех, Генрих сейчас же за ним, затем следовали виталийцы, ползавшие с кошачьей ловкостью.

Теперь Штертебекер поравнялся с зубцами башни, нижние нагнули мачту ближе к стене; Штертебекер отпустил мачту и прыгнул на зубцы башни, с саблей в руке.

(См. рис. на обложке).

Теперь фризы тоже очнулись от своего мгновенного поражения.

Наверху появлялись все новые люди, вооруженные саблями, кинжалами и топорами.

Началась ужасная суматоха.

Там стоял яростный Гиско. С громадной саблей в руке он бросился на встречу молодому герою.

Но король виталийцев уклонился от удара, отпарировав его своей саблей.

Сверкнула молния, атаман фризов отскочил назад с раненой рукой.

Со всех сторон фризы яростно бросались на Штертебекера. Кинжалы устремлялись к его груди, топоры поднимались над его головой, но все это не трогало героя.

Там, куда он ступил ногой, он уже твердо стоял. Он сжимал обеими руками свою саблю и с губительной яростью описывал ей полукруг, все уничтожая на своем пути.

Налево слышался глухой треск топора Генриха, следовавшего по пятам капитана, направо отчаянно сражались. Штертебекер прочистил дорогу, и теперь поднимались все новые и новые виталийцы, пока на зубцах не очутились обе сотни храбрых бойцов.

Гиско уже куда-то исчез, он, как видно, был хранен только языком. Легкая рана, полученная им от Штертебекера, заставила его обратиться в бегство.

Без руководителя войско теряется. Это здесь тоже обнаружилось, хотя фризы во много раз превосходили противников количеством. Ничто в свете не могло удержать Штертебекера. Он всюду бывал и не давал разрозненным противникам собраться вместе.

Наконец он добрался к выходу башни, фризы уже начали отступать, но, как видно, они твердо решились выбрать другое, более удобное место для защиты.

Но Штертебекер не давал им для этого времени. Он ее своими добровольцами следовал за ними по пятам, безостановочно поражая их даже на башенной лестнице.

Наконец они были обращены в бегство. Все, друзья и враги, полетели вниз в крепость. По временам фризы пытались остановиться, но это им не удавалось, несмотря на свою многочисленность.

Напрасно пытались канониры фризов повернуть свои орудия и направить их на людей Штертебекера.

Все было напрасно, им не удавалось привести свои намерения в исполнение. Попытки их пресекались прежде, чем он успевали сделать что-нибудь.