— Боги, какой бред! — А ведь он, в чем-то прав, как ни досадно — Хорошо, пусть. А как же дверь?
— Ах, да, дверь… Я могу пустить вашего друга через служебный вход. Дверь, видимо, раньше, чем через два часа, не починят. Впрочем, я сейчас позвоню.
— Нет, вот позвонить можно и потом. А сейчас займитесь служебным входом. А я пойду скажу моему телохранителю, куда идти. А куда, кстати?
— А пусть идет вокруг самшитовых кустов, через дверь бассейна. Это на противоположной стороне. Я пойду и отопру дверь.
— Хорошо. Спасибо.
Санса прошла обратно в предбанник. Злополучная дверь так и висела с полураскрытой своей пастью, а дождь продолжал заливать ковер. По мокрому грязному ковру деловито тащился большой садовый клоп. Санса фыркнула — лишь бы не наступить… Клигана видно, меж тем, не было. А, нет, вот он. Идет, как будто и дождя на него нет. И еще закуривает. Седьмое пекло, закуривает!
Санса и возмутилась, и, вместе с тем, ей стало дико смешно. Идет себе человек, курит, а вокруг него - всемирный потоп. А ему хоть бы что, знай, ладонью сигарету прикрывает. Чтобы огонек не погас. Вот ведь олух… А с самого льет уже вовсю — он сам стал частью дождя. И, похоже, ему все равно… Санса хихикнула.
— Ты чего тут веселишься?
— На тебя любуюсь. Тебе там не мокро?
— Слегка. Но пока терпимо. А что ты тут торчишь? Я думал, ты уже собираешь своих кукол в старом номере, перекладываешь папиросной бумагой привидения, чтобы не запылились, обкладываешь ватой чудищ и скелеты в шкафу… У тебя ведь есть скелеты?
— В шкафу? Нет.
— А жаль. С ними бы было веселей. Скелеты в шкафу отлично помогают скоротать дождливый вечер. Особенно, когда нельзя ни пить, ни курить.
— А что, ты серьезно думаешь это воплотить в жизнь?
— Что — не пить или не курить? Нет, пожалуй, несерьезно. А если честно — даже и не думал.
— Я так и подозревала. Но чтобы пить — или там не пить — для начала нужно войти. А вот с этим проблемы, как видишь.
— Какие проблемы? Ничего не вижу.
— Дверь замерла. Я кое-как проползла, но ты, боюсь, не сможешь. Слишком уж вырос.
— А, вот я и чувствую, чего-то мне недостает в восприятии пейзажа. Чавканья треклятой двери, конечно же! Может, и хорошо, что она сломалась?
— Так-то оно так. Но ты же снаружи. И это проблема.
— Никакая это не проблема. Отойди.
Санса отступила ко внутренней двери. Та тут же раскрылась — вот тебе и чавканье. Сандор налег ладонями на одну из половинок двери, лицо его сосредоточенно напряглось. Дверь отъехала на пару футов, издав крайне неприятный скрежет.
— Вот и вся твоя проблема. Пойдем.
Они вошли в холл. Из коридора уже спешил возмущенный администратор.
— Мисс, я не могу больше ждать вашего… Как вы вошли?
— Обычно, через дверь.
— Но она же…
— А я ее чуток подвинул. Самую малость. Но чинить ее, полагаю, надо все равно.
— С-с-спасибо. Я немедленно этим займусь.
— Нет, лучше немедленно заняться нашим номером. А то как-то мокровато.
— Да, сэр. Конечно. Номер готов. Вы хотите забрать ваши вещи из старого?
— Ах да, вещи. Пташка, забери свои вещи. Ну там… уже обсужденные скелеты…
— Скелеты, сэр? Какие скелеты?
— Те, что в шкафу. А вы не в курсе? У нее полный шкаф скелетов обнаружился. Поэтому и номер меняем… Уж не обессудьте… Они стучат зубами по ночам и мешают девочке спать… Но все же, где новый номер?
— Ах, номер, да… Он на втором этаже. Справа по коридору, в самом конце.
— Седьмое пекло, никогда не любил лифты… А пониже ничего нет?
— Не слушайте вы его, все хорошо. Мы принесем вам ключи от старых номеров. Как соберемся. Спасибо!
Санса возмущённо оттащила Сандора за локоть от стойки.
— Какого Иного ты устраиваешь? С тебя льет! А ты решил пошутить…
— Но ты видела его лицо? Боги, оно того стоило…
— Хватит ржать, пошли.
— Куда еще? С тобой, впрочем, хоть на край света.
— Опять! Ты что, уже выпил?
— Ни капли. Я трезв, как стекло. Правда, слегка подмокшее стекло… Кстати, о стеклах. Серсея велела свезти на мойку машину. Можно подумать, она недостаточно помылась. Может, лучше сразу в море? Тогда еще и салон тоже помоется…
— Да что на тебя нашло? Ты никаких таблеток не ел? Или там волшебных грибов?
— Я вообще ничего не ел. Очень давно.
— Как не ел? И не обедал?
— Нет, обедал, но мало. И плохо. И на кухне.
— Я придумала: мы сейчас закажем еду в номер. Всю жизнь мечтала это сделать. А платить все равно будет тетя…
— Отличный план, по-моему.
— Тогда иди за вещами. И мои тоже не забудь: то, что там осталось.
— Хорошо. Тогда отпусти мой локоть…
— Ой, извини! Я забыла. Я не специально… Договор… Прости…
— Хорошо, прощаю. Мы все же пока не в номере.
— А не в номере тебя трогать можно? Это уже кое-что…
— Не обольщайся. Я уже ухожу.
— Иди-иди. До нового номера.
— Тебе не нужна помощь с вещами, кстати?
— Нет, там же один чемодан. И тот с колесиками. И еще лифт. Довезу как-нибудь.
— Только не застрянь в лифте. Терпеть не могу лифты, Иные бы их побрали. Не хотелось бы на ночь глядя тебя оттуда вытаскивать…
Санса сняла мокрые туфли и дошла до номера босиком. Все же, этот номер продолжал пугать ее. Она быстро включила свет, вошла и начала зашвыривать в чемодан свои малочисленные пожитки. Остальное было в мешке, брошенном на полу Серсеиного кабриолета… На сбор ушло несколько минут. Санса зашла в ванную, собрала белье с батареи, захватила свои банные сумки и флаконы и вышла, погасив за собой свет. Так, что еще? Скелеты — то есть, джинсы, в шкафу. Драные, но не оставлять же их… И еще остатки еды в холодильнике. И сумка, та самая, из-за которой весь сыр-бор и начался… Что же в тебе особенного, сумочка?.. Почему именно ты начала прыгать? Сансу опять передернуло. Она торопливо бросила сумку в чемодан, кое-как застегнула его — в молнию попал проклятый непарный носок и не желал вылезать. Ладно, и так сойдет. Она в последний раз оглянулась на зловеще опустевший номер, на трепещущую от потока включенного кондиционера занавеску… Нет, по этому месту она точно не будет скучать. Санса погасила свет и захлопнула дверь.
В коридоре Санса было уже рванула к лифту, но, вспомнив кое-что, вернулась обратно. Она легонько постучала в соседнюю дверь. Раздался знакомый уже дикий кашель, потом хриплый голос спросил:
— Кто там?
— Оленна, это Санса, ваша соседка.
— А, северянка…
Оленна открыла дверь. В зубах у нее была зажата сигарета без фильтра.
— А вы разве… Вы разве не бросили? Вы же больны.
— Дитя, выше собственной головы не прыгнешь. Я прожила чертовски долгую жизнь. Даже самой противно. Так что, если мне становится особо тошно, — я все же курю. К счастью для меня — и к несчастью для моего сына, это происходит весьма редко. Я не люблю ностальгировать. Я люблю просто вспоминать. А тут что-то накатило. Дождь этот… Тоска… Но ты что-то хотела сказать, милочка?
— Да. Я переезжаю в другой номер. Тут рядом живет моя тетка, она велела мне не оставаться одной. Вот и дала мне своего охранника. Она за меня беспокоится.
— Ах да, Серсея Ланнистер. Королева благотворительных балов и отвратительных закусочных канапе. Не повезло тебе с теткой… Едва ли ее вмешательство можно назвать беспокойством…
— Вы ее знаете?
— Не лично. Боги уберегли пока. Сталкивались пару раз, но не лицом к лицу… Но наслышана, и весьма. Удачи тебе с ней… Она тебе точно пригодится…
— Спасибо! Я пойду, а то у меня ноги мокрые. Ещё увидимся, может, за завтраком.
— Конечно, дорогая. Спокойной ночи! А, вот еще что. Этому своему другу — ну, твоему охраннику — передай от меня вот что: времени мало. Когда оно того стоит, времени всегда мало. Так что пусть не щелкает клювом…
— Я не очень понимаю, о чем…
— А тебе и не надо. А вот ему — да. От себя-то не убежишь. Ты просто передай — а он, я уверена, поймет, о чем я. Тебе еще рано про такое знать. Ты маленькая, сколько тебе — шестнадцать?
