2.

Сандор.

День не задался — с самого начала и по определению. Мало того, что не выспался, да еще от изменения погоды опять начало скакать давление и заболела голова. Сандор уныло посмотрел в окно — дождь — да как резко начался! Когда он шел на работу, поднялся ветер и, видимо, он-то и нагнал тучу с востока. Надо было сегодня остаться дома — после этих приключений с Пташкой и всей этой пакости, что произошла сегодня утром. А теперь стой тут и изображай любезного хозяина, когда от мигрени, раздирающей голову пополам, хочется выть или биться ей об этот самый прилавок. Может, тогда не будут так таращиться — как обычно?

К этому Сандор давно привык — с такой-то рожей, да за прилавком — еще бы. Обычно в магазине дежурил мальчик из городских — молодой, но из прытких. Но сейчас у него были каникулы: школьник уехал в какой-то летний лагерь, не то жуков копать, не то мяч гонять. Вот и приходилось соответствовать. Сандор предпочёл бы сидеть на посадках и следить за обработкой ягод — там была вечная проблема сырости, плесени и всевозможных малоуничтожаемых грибков, что вполне способны были сожрать весь годовой урожай. Но нормальных кандидатур на роль продавца, особенно учитывая курортный сезон, просто не было — разве что Джейлу взять. Она была обходительна и любезна, и порой отлично (превосходя хозяина) его заменяла, но ее положение не давало девчонке работать в полную силу — то голова кружится, то тошнит — в общем, тоже не дело. Сандор искренне считал, что женщине в положении надо сидеть дома и отдыхать, подальше от всего, в особенности от мужей. Весь процесс будущего материнства для него был невообразимым, и потому оценивать реальную работоспособность беременной он не брался, а тяжесть того, что взваливала на себя Джейла, отдавал ей на откуп, полагая, что, наверное, у нее хватит мозгов не вредить себе и будущему младенцу. Впрочем, в ее способности здраво судить он тоже временами сомневался, глядя, как девчонка лезет на подоконник с тряпкой и аммиаком для протирания окна или носится, как тайфун, с каким-то тряпками, которые, по ее мнению, нужно было срочно постирать, заменить или выбросить — вроде пыльной клетчатой скатерки на той самой декоративной бочке, что так приглянулась фрикам из города.

Джейла напоминала Сандору распушившуюся курицу, в которой проснулась неожиданная мания вить гнездо — везде, где угодно, из всего, что попадется под клюв. Это очень утомляло. Вообще, рыжая дочка его старой подзаборной знакомой — местная-разместная, бывшая фанатка Джоффри — порой раздражала Сандора именно тем фактом, что она стала отчасти очевидицей их с Пташкой истории, была в курсе всех слухов и сплетен, что, хоть и вяло, но продолжали ползти по Закатной Гавани. Девчонка с интересом наблюдала за развитием их отношений и сейчас тоже. «Словно сериал смотрит», — сердито думал он, когда встречал ее лукавый взгляд или слышал вопрос: — «Сэр, вы опять гулять? К морю?» Да, блин, к морю. Ходил по берегу и пил соленую воду — и уже помешался. Неужели не видно?

С шоссе издалека доносились звуки сирен — нетипичное для Закатной Гавани явление. Дорога была гладкая, без особых поворотов, да и после пляжа люди обычно расслабленные — кому охота тут гонять? Сандор оглянулся на Джейлу, которая, закончив с окнами в задней комнате, присела с телефоном на низкую скамеечку в предбаннике.

— Что там, интересно? Слышали, сэр…

— Ну да. Полиция. Кто-то проштрафился.

— Там не только полиция. Думаю, еще и скорая проехала, я вроде слышала. У нее сирена другая. Кто-то побился. Тут есть такие приезжие — гоняют бессовестно… Вы куда, сэр? Я пока тут побуду, за вас…

Как он добрался до трассы — он не помнил. Рукав въезда уже был оцеплен желтым переносным барьером, но он почему-то стоял сдвинутый — видимо, кого-то пропускали с берега. Вдали, около правого ограждения стояло с полдюжины машин: городская полиция, черный внедорожник полиции округа, еще кто-то — и скорая. Там и здесь стояли желтые конусы блокировки полосы — правая была заблокирована.

Пусть это будет не она. Ну, пусть. Она, наверное, дома, спит. Или зависает в душе. Или сидит и пытается не рыдать и злится на него. Вечером придет бить ему морду и кидать обвинения. А это просто кто-то посторонний, кому не повезло. Не все же им ловить эти подарки судьбы!

Он доехал на фургоне до следующего желтого барьера, где стояла одна из местных полицейских машин. Все вокруг заливало дождем. Сандор забыл включить дворники, и все впереди было как смазанное цветовое пятно: жёлтое, серое, красно-синее — от «мигалок» на крыше скорой. Он открыл окно. Возле барьера стояла его знакомая тетка — Делия, коп Закатной Гавани, жена инвалида-полицейского и его постоянный клиент. Она с кем-то тихо переговаривалась по рации. Сандор вылез из машины и подошел к полисменше, пытаясь разглядеть, что там — впереди. Пытаясь не видеть, что там. Она заметила его и жестом покачала головой — видимо, пытаясь не разрешить ему следовать дальше. А он уже заметил — он видел — задний бампер серой машины. Перед — всмятку — от фронтального столкновения с ограждением. Асфальт весь засыпан осколками лобового стекла. Просто похожая машина, — сказал он себе, — Шевви в это долбаной стране, как собак нерезаных. Но ноги сами несли его туда. Дождь заливал лицо, но Сандор даже не чувствовал, холодная ли была вода, низвергающаяся с небес. Он слышал только тикающее в ушах время. Уже не часы — минуты. Возможно, секунды.

Они оставили ее лежать, как она упала. На обочине, среди мокрых барвинков и сухой выгоревшей травы. Только накрыли простыней — до подбородка. «Ей же должно быть холодно. И мокро — дождь же», — машинально подумал он. Какого Иного они не кладут ее на носилки? Почему не заносят в скорую, не везут в больницу, что была в Гавани? Это могло означать либо что с ней все в порядке — либо… Либо что уже нет смысла.

Он стоял и смотрел на нее рядом с помятым металлическим ограждением, в которое втемяшилась Импала. С виду вроде все было в порядке. Ну, так — порезы на лице, возможно, где-то ссадина на голове — волосы были мокрые — непонятно, от дождя или от крови. А остальное — что под простыней — непонятно. Знакомые очертания — и незнакомые. Что-то там было не так. Поэтому он не мог переступить через этот барьер. Это было слишком…

— Зачем ты сюда пришел?

— Отстань — не видишь? — он дернул плечом, за которое его держала Делия. К ним уже потянулись другие копы, но она махнула им рукой — не лезьте, мол, сама.

— Я вижу. Это та девочка с берега? Наследница?

— Да. С ней все в порядке? Почему не везете ее в больницу? Дождь же…

— Она его уже не чувствует. У нее сломана спина — в нескольких местах. От внутренних органов тоже ничего не осталось. Она была не пристегнута, Сандор, мне очень жаль. Дождь только начинался — дорога была особенно неустойчивой. Ее занесло, врезалась в бордюр — а ехала она за восемьдесят. До того, как я ее тормознула, и вовсе девяносто два. Летела, словно за ней демоны гнались. Ну, и на полной скорости — в ограждение. Из-за того, что не была пристегнута, не сработала подушка безопасности — ты же знаешь эту безумную электронику. Ну, и вылетела — через лобовое стекло. Я сама все видела — и не поверила в происходящее — как в кино! Еще столб этот, как назло. Ударилась об него спиной. Переломала все ребра, легкие — ну, все там всмятку. Мы не хотим ее двигать. Нет смысла. Врачи сказали — не больше десяти минут. Как она еще жива, не понимаю.

— Она воин. Пусти меня.