— Я хотел тебе сказать вот что. Ты скверно работаешь в последнее время. Спишь на посту, невнимателен. Вчера мне пришлось самолично выводить блюющего кретина — он почти испачкал сцену!

— Да ей же все равно никто не пользуется!

— Это не повод! Там пол деревянный! Тут же появились бы пятна! — сурово сказал Венс, сам дико довольный собой и тем, что смог, наконец, возразить своему пугающему наемному работнику.

— Простите. Я был в сортире. Парень просто нашел момент удачный.

— Тебе стоило вывести его на полчаса раньше! И вот еще что… Ты начал часто — слишком часто - пропускать малолеток. Если бы я тебя не знал — то подумал бы, что ты потерял хватку. Или что делаешь это нарочно. Вчера, — Венс поморщился — когда я выволакивал этого блевуна, заметил в кресле какую-то рыжую — да ей от силы было лет пятнадцать! О чем ты думал, вообще? Нас же полиция прижучит — и я останусь без лицензии! Тебе-то хоть бы хны — а платить за твою псевдодоброту придется мне. В итоге, мы все прогорим — и все пострадаем. Ты об этом подумал?

— Нет. Я ее не заметил. Наверное, проскользнула, пока я документы проверял.

Пес лгал. Девочку он пропустил сознательно. Она была с тремя подругами — и видно, что самая младшая. Документов у нее не было, зато, когда он попытался ее завернуть, девица ударилась в слезы. Она была ничем не похожа на Пташку — и, вместе с тем, была. То ли цветом волос, то ли слезливостью, то ли еще чем-то неуловимым. От этого воспоминания Псу стало неприятно — стало быть, он не конца еще изжил треклятую эту слабость.

— Короче, ты следи за собой, дружок. А то мне придется последить за тобой. Ну, сам понимаешь…

— Не понимаю. Что?

— Я не хочу тебя увольнять — особенно сейчас, перед летом — мне это совсем невыгодно, — Венс отдувался, как загнанный боров — Где я найду такого колоритного охранника? Нет, мне совсем не хотелось бы с тобой расставаться. Мы — отличная команда.

— Я вот не уверен, — неожиданно для себя проскрежетал Пес. — Что-то мне начала надоедать эта контора. И город этот засранный. Я как раз недавно вспоминал — у меня еще остались дела, которые меня ждут. Теперь, когда пришла весна, думаю, мне стоит продвинуться вперед. Так что хорошо, что у нас вышел этот разговор. Раз уж зашла речь — начинайте подыскивать мне замену.

Венс аж подпрыгнул на кресле:

— Ты что же это, увольняешься? Бросаешь меня — накануне сезона?

— Ну, вроде того. Предупреждаю. За неделю, как полагается по контракту. Думаю, сейчас, ближе к лету, и найти на это место человека будет легче. Хоть вот этого толстяка, что таскается сюда каждый день и приходит всегда на полчаса раньше.

Хозяин слегка успокоился:

— Это который? Сын лавочника с соседней улицы?

— Верно, он. Белесый такой. С татуировкой змеи на руке.

— Это вариант, очень даже. — Венс потер руки. Ну вылитый жук-навозник! Небось, сыну лавочника будет меньше платить — почуял выгоду, урод! — М-м-м… Он сегодня здесь?

— А как же! — Зачем толстяк ошивается возле двери с ранья, Клиган не знал, но подозревал, что это из-за какой-нибудь девицы.

— Пришли его ко мне, если нетрудно.

— Совершенно нетрудно, — Пес уже развернулся, чтобы уходить, когда Венс задал ему очередной вопрос в спину.

— А куда ты поедешь? Если не секрет, конечно.

— Дальше. На юг. Был один должок — надо вернуть одну вещь…

— Ага. Ну, это дело святое. Долги надо возвращать.

— Это точно. Слушайте, босс — рыбка — она или он?

— Он. Это петушок.

— Как?

— Рыбка-петушок. Они, вроде как, бойцовые. Если в аквариуме больше одного самца — дерутся насмерть. А в одиночестве киснут. Вот этот тоже, небось, скоро сдохнет. Он уже третий у меня. Купил бы другую породу — но у этих больно хвосты красивые — глаз радует в этой тесноте.

— Купите ему самку.

— Охота была! Они же тут расплодятся, потом мальки будут во всех банках!

— Будете в качестве бонуса вручать верным клиентам…

— Хорошая идея, кстати! Спасибо. Ты, я вижу, еще и идеолог!

— Я не идеолог. Скорее уж, идиот. Не надо самки, я пошутил. Пусть лучше сам свое одиночество регулирует: зеркало ему поставьте. Дешевле выйдет. А то мальков еще и кормить надо…

— И то верно. Ну, приведи мне того малого.

— Ладно.

Пес вышел из офиса и, отыскав в толпе знакомую разлапистую фигуру парня, кратко разъяснил ему ситуацию. Тот тут же стал благодарить своего собеседника. Клиган же уныло рассматривал своего преемника и размышлял на тему, что тому стоило бы сбросить фунтов двадцать, чтобы производить хоть какое-то серьезное впечатление. Одной змеей на запястье народ не устрашишь.

Парень был повыше его плеча — ну, для Лебяжьего Залива и такой хорош. Венс высунулся из офиса и поманил толстяка — тот благодарно кивнул Псу и потрусил к будущему работодателю, на ходу подтягивая вечно слезающие с жирной задницы штаны. Они друг друга стоят. Клиган добрел до офиса и осведомился у почти бывшего хозяина, нужно ли ему оставаться до закрытия заведения. Тот только отмахнулся — иди, мол, на все четыре стороны, — пусть новичок попробует себя. Пес развернулся, растолкал пляшущее в зале месиво и вышел в теплую, как вода из душа, ночь.

Здесь все дни идут за года

Меж кроватью, мглой и столом

А на небе сонном — звезда,

И твое белеет крыло.

На окне слепом нету штор,

Темнота в лицо мне молчит.

Я опять снимаю затвор

Той тоске, что не долечил.

Ты сокрыта, ты далека,

Ты обменена на обман.

Прядь и родинка у виска

Затерялись в пыльных томах.

Нынче в кубке стылом — вода

Все забвенье в венах — долой…

Ведь на небе дальнем — звезда

Под весны прозрачным крылом.

В пальцах — дрожь предутренних драм

Что не верен, что не готов

Разрываться напополам

Меж тобой и сотней понтов.

Что наш долг — превыше всего,

Кодекс злых, пустынных дорог.

Мост сгорел над облачным рвом,

Пепел снегом лег на порог

Расчертил по черному путь, —

Мне седым, тебе — золотым.

Разбегись, взлети, позабудь,

Как из шрамов ткутся мосты,

Как в крови стучат поезда,

Как теплом платить за тепло,

Как светла под утро звезда

Под надежды легким крылом.

3.

Тут, на этих улицах, весна чувствовалась лишь по температуре. Запахи были все те же — нечистот, застарелого дыма, оседавшего в закоулках, разлитого алкоголя и изредка — бензина, что казался почти ароматом роз по сравнению со всем остальным. Лебяжий Залив! Это надо же было такое придумать — издевка, что ли? Или сто пятьдесят лет назад, когда, согласно мемориальной доске возле маяка (оттуда все и пошло), город был основан рыбаками и заезжими моряками и начал потихоньку расползаться, тут все же были лебеди? И где они были?