— Ну, давай, я тебе объясню. — он оторвался от своих узоров и выпрямился в кресле, сведя вместе кончики пальцев. Лианна проследила за его не слишком уверенными движениями. Рейегар весь испачкался в воске, и теперь пальцы у него были красные — как будто в крови.
— Смотри. Я думал, что Санса сунется со своими набросками в эту богемную клоаку, и ее просто отошьют. Там без блата и связей не берут. Или берут редко. Полагал, что она после пойдет куда-то еще — ну, хоть в наш университет. И будет себе спокойно учиться, найдет там нормального мужа, и жизнь ее наладится. А тут, — Рейегар глотнул из практически пустого стакана, злобно поставил его на стол и плеснул туда, на растаявший лед, щедрую порцию виски — бутылка, как выяснилось, стояла под столом. — А тут я уж не знаю, или имя и связи сыграли роль, или ее рисунки так уж хороши — или сама она… В общем, она выиграла в лотерею. Еще и на стипендию может претендовать, сказал завкафедрой. Ее работами заинтересовались те, кто эти стипендии отстегивает по округу.
— И я продолжаю не понимать, — недоумевала Лианна, — Чем плохо-то?
— А тем плохо, что она там утонет! Это гнуснейшее место, пойми ты! Чтобы там выплыть, ей придется либо изолироваться, становиться аутсайдером и уходить в чистое искусство — мне кажется, не ее случай — либо меняться, подстраиваясь под общий коленкор! Ты знаешь, например, что большая часть девушек из этого колледжа проходит через постель собственных доцентов? Это там норма. Не заставляют — а просто такая форма знакомства… А еще — в качестве расслабления и слияния с мировыми флюидами — наркотики, выпивка без меры, оргии всякие… и ты еще спрашиваешь — почему я напился? Потом что я сам — именно я, а не кто-то другой, толкнул ее на этот путь. Будь у меня побольше мозгов и поменьше эмоций — я бы все просчитал заранее. А теперь — она отличилась, удачно прошла конкурс — и пойдет дальше, как любая шестнадцатилетка, которую поманили щедрым куском пирога. Тут же все построено на тонкой игре на самолюбии и на юношеских комплексах — никто не верит в себя настолько, чтобы ждать успеха и потом, получив хоть какое-то подтверждение собственного таланта, настолько этим окрылен, что перестает замечать, что талант ведет тебя совсем не туда, куда бы стоило идти.
— Тебе не кажется, что ты трагедизируешь?
— Да боги, нет! Это везде так — и в мое время в консерватории было похоже. Но эта столичная дыра — вообще притча во языцех. Про это знают все — кроме тех, кто туда поступает! И теперь туда попала и Санса! Если бы знать заранее…
— То что? — Лианна уже догадалась об ответе, это печалило ее настолько, что она была готова встать и уйти, прежде чем хмельной муж скажет то, что лучше бы не слушать — и не произносить.
— Если бы я знал — то не стал бы препятствовать этому нелицеприятному типу в его рвении. Видят боги, от их союза было бы меньше неприятностей…
Вот и сказал. Ход был за ней. Лианна вздохнула и пожалела, что она кормит и не может так же, как сейчас Рейегар, хлебнуть виски — так, чтобы глаза заслезились…
— Ты допускаешь этот союз, чтобы спасти Сансу — или свое доброе имя — от неприятностей, но при этом не задумался ни на минуту, чтобы дать им шанс — просто ради того, чтобы его дать?
Рейегар покрутил головой с видом человека, втолковывающего азбучные истины ребенку:
— Лианна, ты не понимаешь! По выходу из этого чудесного места мы получим курящую, пьющую бисексуалку со сбитыми ориентирами, чудовищным самомнением и, как от наркотика, зависящую от чужого мнения и так называемой «светской жизни». И Неведомый знает, какие еще замечательные привычки и хвосты она оттуда притащит! Все возможно: болезни, наркомания — настоящая, какие-нибудь сомнительные связи… И это при том, что она и так излишне эмоциональна, если не сказать — истерична…
— Ага, Клиган хорошеет на глазах, да? Ты пустил под откос жизнь этого человека ради того, чтобы отстоять право Сансы на собственную жизнь — и теперь, оказывается, это было не надо? Что надо было — посадить ее, как репу, в местный университет и выдать ее замуж — да хоть за Зяблика, или за твоего параноидального братца? И все были бы довольны…
— Да. Да хоть за того же Клигана. Пусть бы себе… Его можно было бы взять под контроль, полагаю… Может, еще не поздно?
Лианна встала. Все, хватит с нее этого кошмара. Есть бездны, в которые лучше не вглядываться…
— Ну да. Он был плох сам по себе - и все чувства этого мира для тебя не значили ничего. Равно как и то, что эти двое любили друг друга так, что после разрыва буквально кровоточили! А тебе было наплевать, и ты убедил меня, что это пройдет! А теперь говоришь мне, что все это было сделано неизвестно ради чего! Что план был плох, и фигурки были никудышно расставлены, поэтому и партия получилась дрянная. Что еще не поздно переиграть. Право, Рейегар, иногда мне кажется, что у тебя нет сердца!
Таргариен вскинул на нее глаза — в них была безумная усталость. И ни грамма сожаления.
— Все, что осталось — принадлежит тебе. Ты же знаешь.
— Знаю. Но иногда этого слишком мало. И вправду, осталось совсем ничего….
— Ну, извини. Жизнь почти что прожита — а мне пришлось принимать непопулярные решения. На каждом таком шаге теряешь, пока не остаётся… Знаешь, я возьму телефон Клигана у Арьи. Уверен, он у нее есть. Она очень походит на тебя, ты знаешь — эта твоя племяшка…
— Зачем? — Лианна остановилась у двери, уже взявшись за резную ручку. — Ты хочешь извиниться?
— Я хочу предложить ему сделку. Он убедит Сансу не поступать в этот треклятый колледж — я в ответ дам согласие на этот брак. Пусть себе живут тут — или на севере…
— Рейегар, это же мерзость! Это твоя племянница — а не кусок мяса! А ты собираешься положить ее на блюдце и протянуть в качестве подачки человеку, для которого она была всем миром — а ты этот мир у него отнял — ради развлекухи и отвлеченных рассуждений…
— Об этом ты мне скажешь, когда она не пойдет в колледж. Пусть будет, как кусок мяса — лишь бы не на эту жаровню! — Рейегар для пущей убедительности облокотился на стол и, сцепив свои «кровавые» пальцы в замок, оперся на них подбородком и уставился на жену.
Лианна поразилась его сходству с его собственным отцом, сидящим который год в лечебнице, и с младшим братом, когда тот, задумав какую-нибудь гадость в своем роде, нисколько не заморачиваясь, сообщал об этом, чтобы произвести впечатление. Самое страшное было в том, что все эти трое искренне верили в то, что они правы…
— Я уверена, что Арья тебе этот телефон не даст. По-моему, она с тобой даже не разговаривает.
— Ты что, считаешь всерьез, что я буду обижаться на резкие слова маленькой бунтарки, когда ее же собственная семья под угрозой — по крайней мере, ее часть? Да пусть хоть стены испишет своими инсинуациями! Лишь бы номер дала…
Лианна усмехнулась:
— А ты конформист, однако!
— Я не конформист, Лиа, я глава семьи. Кто-то должен отвечать за весь этот бардак! А то у вас у всех чувства, эмоции, — а потом вдруг внезапно становится плохо и тошно. Ты тоже в свое время приняла решение — против чувств и за здравый смысл…
