Если ты хочешь любить меня
Полюби и мою тень
Открой для нее свою дверь,
Впусти ее в дом
Тонкая длинная черная тварь
Прилипла к моим ногам
Она ненавидит свет
Но без света ее нет
Если ты хочешь — сделай белой мою тень
Если ты можешь — сделай белой мою тень
Кто же, кто еще кроме тебя?
Кто же, кто еще если не ты?
Если ты хочешь любить меня —
Приготовь для нее кров.
Слова ее все ложь,
Но это мои слова.
От долгих ночных бесед
Под утро болит голова
Слезы падают в чай,
Но чай нам горек без слез…
Если ты хочешь — сделай белой мою тень
Если ты можешь — сделай белой мою тень
Кто же, кто еще кроме тебя?
Кто же, кто еще если не ты?
Nautilus Pompilius- Кто еще
2. Лианна
Лианна глянула на младшую дочь — та лежала на животе, прижавшись к мягкой ткани простыни — губы раскрыты, светлые, почти еще незаметные ресницы подрагивают — что-то снится. Висенья так утомилась, что даже забыла запихать в рот свой любимый большой палец левой ручонки. Лианна подозревала, что малышка будет левшой. Да хоть всем сразу — лишь бы была здорова. К вопросу о здоровье — надо было выяснить, что же случилось в детской. Лианна как раз кормила Висенью, когда начался этот ужасный грохот и ор. Больше все ее напугало вмешательство мужа — но не скакать же было с голой грудью и сосущим ребенком на руках только для того, чтобы влезть в разборку и, таким образом, подорвать авторитет мужа, который и так, к слову, не слишком-то часто злоупотребляет своим правом воспитывать. Лианна бы хотела, чтобы он больше времени проводил с детьми, особенно с мальчиками — те ее совершенно выматывали, и им явно были нужны какие-то мужские занятия — с отцом, а не с матерью.
Она не стала заходить в детскую — комната граничила с их с Рейегаром спальней, и через стену ей был слышен разговор Рикона и Эйка. Если она сейчас пойдет к близнецам, там поднимется такой шум-гам, что Висенья, наверняка, проснется, и ее запланированный разговор с мужем сорвется. И так было понятно, что Эйк, в последнее время часто и с удовольствием шаливший, на этот раз — в первый раз в своей жизни — огреб от отца по-крупному. Лианна не была сторонницей телесных наказаний и то, что изредка себе позволяла — щелбаны или отвешенные в сердцах подзатыльники — случалось примерно раз в год и чаще всего, когда детям угрожала какая-то опасность, а они ее игнорировали — вопреки здравому смыслу и указаниям старших. Что же произошло наверху — стоило прояснить у самого Рейегара.
После исчезновения Сансы он был сам не свой — тем более, Лианна, в процессе описания разговора с племянницей, не смогла удержаться от попреков в адрес мужа. Они и сейчас думала — чем дальше, тем больше — что ему не стоило вообще влезать в эту историю. Все равно вон как получилось — Санса сбежала, и по-любому теперь поедет искать своего возлюбленного. Одна радость — хоть школу закончила.
Результаты ее последних тестов Лианна получила сегодня по электронной почте — все было более чем хорошо. Обычные школьники должны были отходить еще месяц занятий. Для студентов, находящихся на домашнем обучении, кабала была закончена. Если бы Рейегар зажал в кулак свои предубеждения и желание всеми руководить, и дал бы Клигану возможность хоть видеться с Сансой — глядишь, все бы прошло глаже и без всех этих терзаний.
Лианна мрачно спустилась по лестнице и постучалась в кабинет мужа. За дверью было непривычно тихо. Даже музыку не слушает. Может, его вообще дома нет? Лианна постучалась еще раз и уже готова была уйти — надо еще было приготовить ужин — как вдруг дверь распахнулась, и Рейегар впустил ее внутрь, сразу же заперев за ней задвижку — непонятно зачем.
В комнате были раскрыты оба окна, и пахло яблоневым цветом и мокрой травой со двора. И еще чем-то совершенно непривычным в этом контексте. Лианна покосилась на мужа.
— Рейегар, ты что, пил?
Тот, не глядя на жену, прошел к своему креслу и тяжело плюхнулся в него.
— Пил. И немало.
— Боги! Зачем? Я за двадцать два года нашей совместной жизни ни разу не видела тебя пьяным!
— Один раз видела. На нашей свадьбе. Ты не помнишь? Я и тогда здорово набрался… Тебе было нельзя — вот я один. Тебе и сейчас нельзя. Все неправильное, что я делаю — делаю в одиночестве…
— Да, сейчас припоминаю. Меня так тошнило, что я вообще не обращала внимания на то, что делали другие… Даже ты… — Лианна подошла к проигрывателю и включила то, что там было внутри — раз дело обстоит так, не стоит выносить это на всеуслышание. Да и Арья вечно бродит вокруг, как шпион, — мало ли что.
— Я напился тогда. Напился сейчас.
Она села в привычное кресло — отодвинув лапы Луны, что тоскливо покосилась на хозяйку. Солнце лежал под окном, периодически поднимая голову и принюхиваясь к вечернему воздуху и запаху дождя.
Рейегар уныло чертил на столе какие узоры пальцем — в бронзовом шипастом канделябре, потрескивая от капель дождя, изредка залетающих в окно, горела темно-красная свеча, и он, по дурной своей старой привычке, ковырял горячий воск и катал из него шарики или размазывал по столу. Когда появились младшие дети, он, вроде, перестал этим развлекаться на публике — но кто его знает, чем он занимается тут в одиночестве? Лианна поморщилась:
— Ты мне так и не сказал, зачем. Зачем ты напился?
— Не зачем, а почему. Потому что мне стыдно. Я оказался неправ.
Лианна даже руками всплеснула:
— Это повод, по-твоему? И нажираться, и крутить сыну уши?
— Уши я ему не крутил. То есть, да. Я вытащил его за ухо из Сансиной кровати, где он кутал Риконова пса в белый плед, что ты связала для Рейеллы и что лежал там в качестве покрывала. Потом я просто оттащил его в детскую за шкирку. Они меня достали сегодня. Они шумят — не дают ни подумать, ни сконцерти… тьфу, сконцентрироваться. Именно сегодня! — Рейегар треснул кулаком по столу, и в его бокале нежно звякнули два кубика льда, тающие на дне.
— А что случилось сегодня? — осторожно спросила Лианна, — И в чем ты неправ — скажи, пожалуйста!
Муж поднял на нее совершенно пустые лиловые глаза:
— Я получил звонок. Из столицы. От одного старого знакомого из художественного колледжа. Ее приняли — первый тур она прошла с блеском. Официальные письма придут лишь через месяц — но он, так скажем, поспешил меня обрадовать…
— Кого приняли? Сансу? Она-таки добралась дотуда и сдала наброски? Как хорошо!
— Ты с ума сошла? Хорошо? Да что за бред ты несешь, Лиа! Как это может быть хорошо? Иные бы забрали эту академию вместе со всеми ее обитателями… Хорошо! Воистину, в этом доме никто ничего не понимает…
— Боюсь, что я и вправду не понимаю тебя… Я думала, мы хотим, чтобы Санса начала учиться в колледже. А теперь ты мне говоришь, что она поступила — и выдаешь это за трагедию. В чем тогда был весь смысл, Рейегар?
