Из того, что она услышала, Санса поняла, что младший Ланнистер - человек очень непростой, и ей еще больше захотелось на него взглянуть и познакомиться. Особенно заинтересовывал тот факт, что его терпеть не могла Серсея. Серсея, впрочем, вообще мало кого любила — и из своих родственников тоже. Как она могла проигнорировать увечье столь любимого брата — а если там было что-то еще, так тем более — Санса понять не могла. Все это лежало за пределами очертаний ее реальности. Какой-то параллельный мир. Впрочем, как в последнее время выяснилось, некоторые параллельные миры находятся в столь близком соседстве, что порой нити событий начинают переплетаться.

Когда Бриенна закончила — эпизодом о том, как Джейме капризничает по телефону, рассказывая, как пугают и ужасают показанные ему импланты, которые шевелятся сами по себе (Санса живописно это представила и искренне посочувствовала Ланнистеру, но не улыбнуться тоже не смогла) — все, что ей оставалось делать — это прощебетать что-то учтивое на тему, что все у них будет хорошо. Бриенна кивнула, не отрывая взгляда от дороги. Санса посмотрела на ее спокойное и сосредоточенное лицо, на то, как уверенно двумя руками держала она руль и подумала, что да — непременно будет хорошо — иначе и быть не могло. И еще повторила это Бриенне — на этот раз совершенно искренне.

Когда они подъехали к дому Ланнистера, было без малого восемь. Бриенна запарковалась на дорожке перед очень странной конструкцией. Дома, по сути, было два. Передний — небольшой и вполне банальный: низкий и приземистый домик-колбаса — с уютной открытой верандой и красной черепичной новой крышей — таких было полно в каждом городе — маленьком или большом. Второй, который соединялся узким коридором с первым, был явным новостроем с претензиями. Конструкция походила не то на обсерваторию, не то на улей, не то на вкопанное в землю яйцо: по спирали змеилась широкая сплошная полоса окон, в верхнем ярусе переходящая в витраж. Строение было из светлого некрашеного дерева с солнечными панелями по бокам от закругленной крыши, в которой тоже — прямо на «темечке» было, судя по всему, стекло.

Санса стояла, задрав голову, и изучала оригинальное сооружение, когда ее едва заметно тронула за плечо Бриенна, что, наконец, закончила с машиной.

— Что, занятно? Не спрашивай, зачем это ему надо — по-моему, человеку просто захотелось выпендриться.

— Он это купил или сам спроектировал?

— Сам. Ему досталась приличная часть наследства отца, но, похоже, Тирион очень расстраивался, что фамильный особняк отошел Серсее. Джейме сказал, что отец так решил, потому что у Серсеи, формально, на тот момент у единственной была своя семья — но что подспудно сделано это было назло Тириону. Они не ладили: отец и младший сын. Можно сказать, враждовали.

— Это очень грустно, — сказала Санса, глядя на маленькие каштаны, посаженные вокруг «улья», — не представляю себе, каково это — быть не в ладах с собственным отцом.

— Поверь мне, это случается чаще, чем хотелось бы… — мрачно бросила Бриенна.

Они позвонили в дверь (ручка, явно новая, была сделана в форме льва с круглыми, как у обезьяны, глазами) Им долго никто не открывал. Санса уже начала недовольно приплясывать — она поехала без куртки, а вечера все еще были прохладными. Бриенна, заметив ее телодвижения, шепнула:

— Он ходит не очень быстро, а дом большой. Его кабинет в новой части постройки.

— Ага, — Санса обняла сама себя руками за плечи — рубашка была тонкая. Она и забыла, что карлики, должно быть, двигаются медленнее, чем другие. У них в школе на севере была девочка с теми же проблемами, что у младшего брата Джейме, но она училась на три класса младше, и Сансе не приходило в голову заводить с ней знакомство — только исподтишка таращиться, как она ковыляет по школьным коридорам. Помнится, эта картина всегда вызывала у Сансы чувство болезненного недоумения и сочувствия, смешанного с нетерпением и желанием поскорее избавится от тревожащего разум зрелища. На девочку хотелось одновременно и смотреть, и помочь и ей и спрятать ее куда-нибудь подальше, чтобы не терзала взгляд.

Сансу передернуло. Неужели она будет чувствовать то же и сейчас? Тирион - человек умный — она как-то читала несколько его пьес, когда они подбирали тему для школьной постановки два года назад (грустный опус о первой любви, что плохо кончается — Санса прочла его, но, как и все болезненные воспоминания последних лет, он тут же вылетел у нее из головы). Ее мысли он, наверняка, прочтет, как раскрытую книгу. Впрочем, в последнее время она тоже изменилась — особенно по части суждения по внешности. Перестала оценивать людей по тому, как они выглядят, — слишком уж часто она ошибалась. Научилась смотреть вглубь, заглядывать сквозь оболочку.

Чаще всего она, конечно, промахивалась. Не все черное — чёрное, а в белом встречаются чернильные пятна. А иногда так серо, что можно утонуть, потерять себя и даже этого не заметить. Зависимость — обоюдная или односторонняя? Или все же любовь? Или одно может переходить в другое, сосуществовать, переплетаться? Нет, с этим покончено. Нет никакой любви. Никакой зависимости. Она выздоровела, она - взрослая девушка, стоящая на пороге новой жизни, так же, как стоит сейчас на пороге незнакомого ей дома. Это все пережитки прошлого — ничего более. Санса опустила руки и сделала глубокий вдох. Надо расслабиться и перестать дрожать. Ее тело — под ее контролем.

В этот момент в коридоре вспыхнул свет, и голос из-за двери — вкрадчиво, но с ехидством, сквозящем даже в такой короткой фразе, спросил:

— Кто еще решил навестить меня в такой час? Отшельник не принимает. Хозяин — тем более.

— Тирион, это я.

— Бриенна? Погоди. Тут слишком много цепей. Ты одна?

— Не совсем. Прости.

После непродолжительного звяканья и возни дверь, наконец, распахнулась, и на пороге обнаружился человек в половину Сансиного роста, с лохматой шевелюрой, странно и причудливо одетый, словно одежда была специально подобрана, чтобы бросаться в глаза: белый вязаный свитер и красные бархатные брюки, сшитые по заказу — ну, а где еще такие возьмёшь? Даже на ногах у него было что-то странное — какие-то восточные не то туфли, не то тапки с загнутыми носами.

Ланнистер явно не привык сидеть в уголке и прятать себя от взоров толпы. Он был весь, словно вызов — и, вместе с тем, знал себе цену. Редкое сочетание. Санса бессознательно поправила лезущую в глаза отросшую прядь у виска. Тирион молча изучал ее. Бриенна кашлянула и, положив тяжелую ладонь Сансе на плечо, пробубнила:

— Тирион, это…

— Это Санса Старк, я сам вижу. Прошу вас, леди!

Он кивнул головой — или даже слегка поклонился, отступил, впуская их в дом. Бриенна подтолкнула Сансу вперед и сама зашла следом. В доме было темно, лишь на столе у стены горела толстая свеча. Впереди, в конце небольшого узкого коридора, светлым куполом сияла освещенная зала нижнего этажа «улья». Тирион жестом пригласил их в новую часть дома, сам же задержался на небольшой кухне, чем-то там шурша.

Бриенна покачала головой и проследовала вперед. Санса осторожно пошла следом. Позади нее невдалеке шел карлик, шаркая своими дурацкими туфлями. Она спиной чувствовала, что он разглядывает ее. Ну и что, собственно? Ее многие разглядывают. А Тирион тоже мужчина. Судя по слухам, довольно темпераментный… Пусть его себе. Это было даже забавно. Санса расправила плечи и пошла медленнее. Если на нее смотрят — пора прекращать тушеваться. В конце концов, ей есть что показать.