========== XIII ==========

Когда я на канате

В наряде шутовском

Танцую на закате

Некстати босиком —

Душа моя повисла,

Виски прогрызли мысли,

Куда бы запинать их,

Дыша перед прыжком?

Меня учили птицы

Парить, крича слова,

Хотелось раз — забыться

И не убиться — два!

Лечу, кручу кульбиты,

Ступни слегка отбиты,

В глазницах небылицы,

На бицепсах молва.

А я пою с котами

Терцовый интервал,

С мохнатыми скотами,

Чтоб пел весь карнавал!

В финале акробатов,

Кто номер отрабатывал,

Аплодисменты, свист,

Замах, кульбит и вис!

Коты-то бессловесны,

Народ — наоборот,

Всем чересчур известен

Мой каждый эпизод.

Что было раньше-позже,

Фамилия, айкью,

Но это не поможет,

Если я не устою!

Осанка и улыбка

На жуткой вышине,

Ошибки жди не шибко,

Кривляка на струне!

Чуть голова кружится,

Но надо перемочь,

Пляши, учили птицы,

А не голову морочь!

А я пою с котами

То в тон, то невпопад,

А где не то местами —

То это авангард!

Играют туш и марши

И мне ничто не страшно,

Хоть больше не могу,

Быстрее всех бегу!

Ольга Арефьева и Ковчег. Я пою с котами

Арья

1.

В ночь на субботу резко похолодало. Арья проснулась от того, что Ним холодным носом тыкалась ей в плечо с явной претензией на добрую половину одеяла. За окном было еще темно. Арья недовольно фыркнула и приподняла кончик покрывала. Воспитанная Ним, что могла и сама прекрасно туда забраться раньше, но ждала позволения хозяйки, не заставила себя просить дважды и, разгребая лапами тряпки, пристроилась с левого бока, свесив морду вниз. Лианна, с вечера озаботившись прогнозом погоды на завтра, предусмотрительно принесла племяннице дополнительный шерстяной плед - отсюда и похожая на ворох одеял постель.

Арья тогда про себя подумала, что дополнительное покрывало — вздор. Она вовсе не неженка и могла бы и обойтись. В конце концов, позвала бы ту же Ним — она теплее любого покрывала. Да и спится с ней лучше. Она заметила на руке у тетки еще один плед — видимо, для Сансы.

Та всегда была мерзлячкой, сколько Арья себе помнила. В их детской она охотно уступала сестре покрывала — ей самой частенько бывало жарко, и все мамины труды пропадали даром — голова оказывалась под подушкой, босые ноги — наружу, а пледики-одеялки неизбежно валялись ненужной грудой на полу. Тогда они договорились с сестрой, что раз у них настолько разные потребности («Я — разбойник, мне не нужны пледы. Я и у костра посплю! А принцесскам всегда нужны перины и покрывала»), а мама не желает ничего брать в расчёт, то они сами внутрикомнатно этот вопрос урегулируют.

Обе — и Санса, и Арья — каждая по-своему были страшно довольны и своей дипломатией, и собственной душевной зрелостью — в кои-то веки обошлось без скандалов и родительского вмешательства! Арья, в итоге, спала в прохладе, а Санса вила себе гнездо из кучи тряпок. Вот и теперь, небось, мерзнет там, наверху. Арья обняла Ним за шею, уткнувшись носом в пряную собачью шерсть. Надо было ей одолжить пёску, а то, похоже — холод или не холод — а сестре редко удается выспаться — несмотря на освободившееся утро и, казалось бы, все предпосылки к тому, чтобы качество жизни изменилось в лучшую сторону (по сравнению с обязаловкой каждый день просыпаться затемно).

Арья, с вечера нырнув в постель, слышала, как наверху, в мезонине, Санса меряет шагами комнату. Иной раз это случалось даже за полночь. И что ей неймётся? С тех пор, когда Арья делилась со старшей сестрой одеялами, много утекло воды, да и обе они, похоже, изменились. Саму себя Арья сильно мутировавшей не считала. Разве что ростом стала повыше. Да и проклятая женская сущность брала свое — противная грудь уже выпячивалась, даже если Арья напяливала мешковатые толстовки. Девчонки в классе — все поголовно куры — только и знали, что хвастались и сравнивали, что у кого больше. Арья злилась и маскировала возникшую проблему самыми тесными спортивными лифчиками — так хоть не мешает бегать и двигаться на уроках фехтования. Но когда она начала ловить на себе взгляды мужиков, да что там говорить — даже братья заметили (и даже Джон!) — Арья поняла, что процесс роста приобрел опасный характер неуправляемой стихии. Оставалось только смириться. Это делать Арья ненавидела больше всего на свете. Добро бы было что-то толковое — так нет — имидж, с таким трудом созданный, вдруг начали разрушать изнутри какие-то идиотские жировые наросты! Зачем ей все это надо, Арья не понимала. Замуж она не собиралась, детей рожать и выкармливать — тоже. Она же не корова!

Арья недовольно натянула одеяло на нос. Было еще совсем рано — а сегодня предстоял весьма неприятный день — вечером в субботу прилетали младшие Таргариены — этот злобный горностай Визерис и его зазнайка-сестра. Единственно, на кого Арья хотела посмотреть — это на новоиспеченного супруга Дени — про него шли разнообразные слухи, да и вид, мягко говоря, был экзотический. Арья уже прошерстила сеть на тему информации о новом родственнике — и все, что нашла, было крайне любопытным. Вблизи этого шестифутового выходца с юга, авось, Дени поостережется лезть со своими поцелуями к кому ни попадя. Но Арья обещала сестре не выпендриваться, а слово она свое всегда старалась держать, даже если ей это было не в масть. Дурочка Санса всегда всех защищала — это было ее главной слабостью. Что ей было за дело до белокурой пустышки Дейенерис — Арья не понимала. Ну, Сансу поди пойми: ее симпатии были непредсказуемы — взять хоть ее дурака-возлюбленного или этого задохлика из мрачного особняка по соседству.

В среду Санса пришла домой почти к обеду, чем вызвала недоумение Лианны, что вернулась от врача как раз в тот момент, когда Санса ковырялась с дверью. Арью в этой ситуации отругали бы — а Сансу только спросили за обедом, куда она ходила. Та без экивоков поведала родственникам, что навещала больного друга. Насчет того, кем именно нелепый Зяблик Аррен себя рисовал в своих мечтах по отношению к сестре, Арья сомневалась мало — уж больно очевидным было выражение его лица, когда он приезжал на своей гробовозке по утрам. А вот Санса, похоже, тешила себя иллюзиями. Сказала, что будет заниматься с ним математикой по средам.

С точными дисциплинами она могла прибегнуть к помощи не столь далекой и одиозной. Даже Арья всегда ее обставляла: что по математике, что по химии. Это было одним из их тайных пактов: во времена, когда они еще жили своей семьей на севере, Санса писала за сестру сочинения, а та наскоро решала за старшую все запутанные примеры по алгебре. Арья даже как-то попыталась расшифровать Сансе методы решений, но, с очевидностью, не в коня был корм — у сестры становились такие отсутствующие глаза, что было ясно — уже на третьей минуте объяснений ее романтические мозги просто отключались. Ну что ж — каждому свое. Зато глупые истории на тему «как я провел лето» получались у Сансы не в пример лучше и глаже. Арья обычно застопоривалась на первых же строчках и начинала клевать носом над девственно чистым листом. Да и потом, Санса и так отлично знала, как та проводила лето. В ту пору они были всегда вместе — или хотя бы отслеживали занятия друг друга. Теперь ситуация в корне изменилась — ни та, ни другая понятия не имели, чем живет и интересуется родная сестра.

Записка Сансы в среду пришлась как нельзя кстати. В последнее время Арья частенько прогуливала занятия, разумеется, не сообщая об этом родственникам и успешно блокируя все попытки учителей связаться с теткой. Лавируя на сайте школы, Арья отслеживала жалобы и запросы, посылаемые родным, местами привирая и выдумывая мифические посещения зубного врача или семейные отъезды. Учителя пока ничего не заподозрили — пока формальности были соблюдены, им и дела не было. Но лишний раз принести настоящую бумажку, подписанную «теткой», было кстати — а то виртуальные записки со вставленной туда электронной подписью Лианны могли навести на подозрения — а существует ли вообще вечно отсутствующая и болеющая родственница?