Джон открыл дверь и вышел на запорошенную, слепящую тихо падающим снегом улицу. На дорожке возле гаража обнаружилась Санса — она стояла с непокрытой головой и смотрела в черное небо, ставшее почти белым от рябящего снега. Словно все звезды этого мира решили упасть — все в одну ночь. Джон проскрипел ботинками по заснеженной дорожке к выходу на улицу. Борзые серыми тенями беззвучно проскользнули мимо него. Призрак подбежал к Сансе и ткнулся носом ей в ноги. Она опустила мокрое от снега лицо, встряхнула запорошенной головой и уставилась на Джона, прикрывая глаза ладонью от роящихся белых пчел. Вымученно улыбнулась, — сейчас она выглядела не на шестнадцать, а на добрые сорок — столько безнадежности было во взгляде. Джона передернуло, но он постарался взять себя в руки и ответил на улыбку кузины.

— Привет! Я выгулять собак. Пройдешься со мной?

— С удовольствием.

Она легко прошла к дорожке, оставляя за собой цепочку аккуратных следов. Взяла Джона под руку уверенным жестом, и он подумал про себя — да, она, пожалуй, и вправду впереди их всех. В ее повадках было больше от матери, чем, скажем, от Арьи. Она уже не ждала ни от кого ни намеков, ни посылов — а сама знала, что и как делать. И делала.

Они тихо шли по заснеженной, внезапно оглохшей и ослепшей улице — в окнах им встречались редкие огоньки, но ни людей, ни машин не было видно. Санса легко улыбнулась и в который раз за вечер вытерла лицо рукавом.

— Смотри, огоньки. Кто-то уже готовится к празднику. У этого нового культа есть зимний праздник. Они наряжают сосны.

— Елки.

— Ага. Знаешь, Джон, когда я была маленькая и гуляла с родителями в такие вот вечера, мне всегда хотелось зайти в каждый дом и посмотреть, как там внутри, разделить с ними радость. Я так любила гулять в темноте, фантазируя и дорисовывая то, что не видно в окна.

— А теперь?

— Теперь тоже люблю. Но совсем по-другому. Теперь мне нравится, что я снаружи. Что мне не надо идти внутрь. Мне нравится просто смотреть — наблюдать, не вмешиваясь. Я как бы по другую сторону — гляжу в глубь стеклянного шара — в котором идет снег. Это как волшебство — но иного свойства.

Джон внимательно посмотрел на кузину. Она все так же улыбалась — этой новой, незнакомой ему какой-то лунной улыбкой, смутной, как летящие мимо холодные снежинки.

— Это оттого, что тебе не хочется ни к чему больше прикипать?

Она оторвала взгляд от освещенных окошек дома справа и взглянула на брата. Улыбка стала горче, и Джон неожиданно вспомнил слова Брана -«

я не понимаю, как она не орет круглосуточно…»

— Да. Наверное. Я просто не могу ни к чему приближаться. Мне надо быть в стороне — только так спокойно.

— Это из-за…

— Пожалуйста!

— Прости. Я только хотел сказать, что мне жаль. Жаль, что так все вышло. Мне честно говоря, не очень была понятна твоя история — но это не значит, что она не имеет права на существование. Я ничего не знаю про любовь. Но мне думается, что у тебя она все же была настоящей.

— Я тоже ничего не знаю про любовь. Знаю только одно — к кому бы я ни приближалась — это всегда больно. И тому, к кому я подхожу и мне тоже. А в последний раз — до невыносимости. До такой степени, что легче выпрыгнуть из себя, чем это терпеть. Чтобы от этого избавиться, я пытаюсь как-то абстрагироваться. И от этой истории и от себя самой. Пока получается — если идти маленькими шагами. И не оборачиваться назад. Не думать, что спровоцировало всю эту катастрофу…

Джон прикусил губу и подумал, что сейчас, на морозе, она тут же треснет — это было неприятно, зато отвлекало. Он был уже готов раскрыть карты — отцу он как-нибудь потом объяснит. Секреты секретами — но нельзя же слушать этот ужас, леденеть от одного лишь приближения к холодной пустыне, что медленно захватывала идущую рядом с ним девчонку — и ничего не делать. В такой ситуации это уже не замалчивание — это предательство.

— Послушай, Санса, я тут хотел тебе сказать…

— Знаешь, Джон, а на самом деле я теперь понимаю, что все это к лучшему. Знай я наверное, что письмо — это фальшивка, имей я неоспоримые доказательства того, что… ну что он не сделал того, что написал, все равно — этот жест настолько жесток, что я не смогла бы идти дальше, что бы не сподвигло его на написание этого шедевра. Я рада, что ситуация заставила его раскрыть карты — и он наконец то показал на что способен. Представь себе, если бы я — если бы мы были уже как-то связаны.

— А что, такое было возможно?

— Были моменты, когда я бы душу продала Иным, лишь бы этого добиться. Он был моим миром — всем, что держало меня, всем, что окрыляло. Но оно не случилось — и целый мир рухнул. Я думала, что не выдержу — но выдержала. Сижу себе на обломках вселенной и ловлю снежинки. Или пепел. Это помогло мне узнать ему цену — и себе тоже. Пожалуй, я смогу это перешагнуть. Как там — что нас не убивает, делает сильнее? Я теперь, кажется, могу перевернуть весь свет…

— А стоит ли?

Санса засмеялась, и напряжение, висящее в воздухе вокруг нее словно кольцо электрического тока, — казалось даже снежинки боялись к ней приблизиться и изменяли траекторию полета — спало. Она снова стала просто рыжей девчонкой с мокрыми от снегопада щеками.

— Нет, ты прав — не стоит. Теперь всю свою энергию я смогу направить на мирные цели. Учебу, например. Хочу поехать в колледж. И ты знаешь, там есть возможность получить стипендию — чтобы не платить за обучение. Это было бы классным подарком дяде и тете за все то, что они для меня делают и уже сделали. Я хочу попытаться… Смотри, Солнце и Луна уже убежали к дому. Видимо, они не большие любители снегопада. Да и ты весь в снегу.

Санса мокрой холодной ладонью отряхнула волосы Джона и отпустив его локоть, быстро зашагала к дому. Брат уставился ей вслед. Знай она, что именно он и все эти родственники ей сделали — едва ли она сейчас с такой нежностью отряхивала бы его патлы.

Все было до невозможности гадко — но уже зашло так далеко, что пути назад не было. Джон поздравил себя с трусостью — и уныло поплелся вслед кузине. Призрак беззвучно побежал за ним, периодически принюхиваясь и встряхивая пушистой головой избавляясь от снежинок, прилипающих к острым ушам. Все они — и девочка, и ее брат, и щенок — терялись в ряби белых росчерков. исчезая так же, как до этого стерлись из поля зрения Луна и Солнце, и звуки их шагов тонули в ватном безмолвии декабрьской ночи.

Комментарий к IX

С Новым Годом всех моих читателей! Выкладываю вам снежную главку - в качестве подарка к 2017.

https://vk.com/id19949070?z=photo19949070_456239113%2Falbum19949070_00%2Frev

========== X ==========

Я сам себе и небо, и луна,

Голая, довольная луна,

Долгая дорога, да и то не моя.

За мною зажигали города,

Глупые чужие города,

Там меня любили, только это не я.

О-о-о, зона…

Ожидает напряженно, родниковая.

Я сам себе и небо, и луна,

Голая, довольная луна,

Долгая дорога, незнакомая.