На юбке настояла Лианна. Как и на смене цвета. Санса опять набрала себе черных джинсов и околочерных — от темно серого до темно-синего — свитеров. Тетя решительно все это отвергла.
— Почему только черное? Детка, я понимаю, что ты в трауре, но тебе все же шестнадцать. Не будем такими формалистами….
— Это не из-за траура. То есть не только. Я так себя чувствую. В черном мне комфортно — и нет разлада с собой.
— А ты уверена, что этим выбором не нагнетаешь сама на себя дополнительную тоску? То есть я хочу сказать: непонятно — где первопричина, а где следствие. Давай разбавим это воронье снаряжение. Вдруг ты все же почувствуешь себя в силах носить хотя бы иногда что-то менее мрачное? Ну я не говорю — ярко-розовое или кислотно-жёлтое — но хотя бы что-то бежевое или зеленое. Или там голубое?
Санса нехотя кивнула — учитывая, что за ее одежду платит тетя, стоило вести себя вежливо. Да и она, возможно, в чем-то права. Она сменила половину черных тряпок на менее траурные — белые, зеленые, взяла даже один бледно салатовый свитер и розовые джинсы. Тетка меж тем принесла ей пару наборов веселенького цвета маечек и еще две юбки и платье. Санса чуть не застонала. Опять платье? Это, впрочем, было вполне в тему: черное, бархатное, сильно зауженное — строгое и элегантное.
— Прости за платье, дорогая. Оно реально нужно. Я сама терпеть не могу все эти хламиды-туфли — век бы из джинсов не вылезала. Но у Рейегара все время какие-то концерты. Приходится соответствовать. На вечер классической музыки не пойдешь в дениме — особенно если ты жена солиста. А ты, надеюсь, будешь хотя бы иногда меня сопровождать. Мы даже на Рикона смогли напялить костюм и бабочку. Не спрашивай, что сказала Арья — это так непристойно, что я боюсь, что нас отсюда просто вышибут.
— А в чем ходит сама Арья?
— Ни в чем. Она вообще не ходит. Была лишь однажды — напялив какие-то сомнительные брюки и рубашку Джона. Рейегар чуть со сцены не свалился со своей бандурой, когда увидел это явление в первом ряду. Он иногда бывает таким занудой-формалистом… После этого у них с Арьей вышел разговор на повышенных тонах — и она наотрез отказалась ходить на концерты, если ей для этого придется влезать в платье. Рейегар обиделся страшно. Но потом я его малость утешила, сказав, что у Арьи — у одной из немногих из детей в доме — в комнате валяются диски с его записями — почти все, что вышли. Он, конечно, зануда — но не идиот, и способен отличить соблюдение формальностей от искреннего интереса…
Потом они затоварились обувью и всякими там принадлежностями-аксессуарами, вроде новых сумок и шапок. Санса была на последнем издыхании, когда они, наконец, сели в машину, упихав в багажник все мешки. Откуда у тети берется столько энергии — и это в ее-то положении? Она с тревогой покосилась на Лианну — та стала еще бледнее, но, казалось, была в отличном состоянии и настроении. «Как бы ей не влетело от дяди — и мне тоже». — подумала Санса. Врачи говорят лежать — а она три часа носилась по магазину — племянница за ней еле успевала. Надо будет ее как-то заставить отдохнуть.
Но этим планам не суждено было сбыться — дома уже были младшие дети, засыпая мать и новую родственницу кучей сбивчивой информации по поводу того, что происходило сегодня в саду. Все рассказывалось в мельчайших подробностях и в тройном варианте. Рикон с гордостью показал ссадину на губе.
— Что это еще такое? Ты опять подрался? — с напускной суровостью спросила Лианна, шаря в ящике в поисках мази. — Опять меня будут вызывать к воспитательнице?
— Мам, ты что! Ну не мог же я просто стоять и смотреть. Этан обозвал Эйка девчонкой. И дразнил за длинные волосы.
Сам Эйк угрюмо таращился в угол.
— А сам ты за себя постоять не можешь? Эйегон Таргариен, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, пожалуйста!
— Но я не хочу об этом говорить. Мам, ты же знаешь, я терпеть не могу драться. Этот так противно — бить кого-то. Особенно по лицу. Там все такое теплое… Бррр. Еще кровь пойдет…
Лианна даже руками всплеснула. Санса с трудом удержалась от смеха, глядя на набыченно-скорбное выражение лица кузена.
— А я тебе не говорю про драки, между прочим. Твой отец отлично умеет обходиться без драк. Надо уметь договариваться. Или ставить человека на место без рукоприкладства…
— Папа тоже странный. И мне не нравится эти мои длинные космы. Я хочу стричься коротко — как все.
— Об этом тебе придется поговорить с отцом. Ты знаешь его позицию про подражание другим. И про то, что надо быть всегда самим собой.
— Вот-вот. Самим собой. А вы меня стрижёте как его. Вернее, не стрижете. У Рейеллы и то волосы короче. А посмотри на Сансу и на Арью! Я хочу быть сам собой с короткими волосами. Ну маам! Если ты скажешь папе — он согласится…
— Посмотрим. Идите мыть руки уже. Сейчас будем обедать. Да не тяните! Никаких игр с водой! Эйк и Рикон — в разные ванные! Нам с Сансой нужно успеть на назначенную встречу… Знаю я вас…
2.
Они все-таки успели. Рейегар ждал их у школы — причем довольно давно, судя по виду. Обычно очень бледный, он даже раскраснелся от мороза. Лианна покосилась на мужа.
— Зачем ты стоишь снаружи? Не мог, что ли, в машине посидеть? Опять простудишься. И эти твои уши… Как насчёт шапки?
— Я не люблю шапки. А ты сама-то отдыхала?
— Конечно.
— Санса? Тётя отдыхала?
Санса замялась. Ну не может же она так откровенно лгать. Лианна делала ей отчаянные знаки.
— Ммм… она сидела после обеда в кресле. И в магазине мы отдыхали на скамейке.
— Так. Лианна, ты помнишь, что сказал врач? Тебе надо лежать как минимум три часа в день…
— Но милый, я же лежу ночью — и не три, а почти семь. И вообще, от лежания у меня голова болит…
— Помимо ночи. Не заговаривай мне зубы, не выйдет. После этой встречи ты приедешь домой — и ляжешь. И останешься в кровати до вечера. А мы сами приготовим ужин.
— Хорошо, — Лианна устало махнула рукой. — мне уже надоело спорить. Пеняйте на себя, если ужин будет несъедобным.
— А мы и несъедобный проглотим. Ты умеешь готовить, Санса?
— Если я возьмусь за ужин — он точно будет несъедобным. Я могу помочь накрывать на стол — или наоборот убирать с него. Или все вместе…
— Хорошо, тогда поставим к плите Арью. У нее нетривиальные идеи — но что там и где — она знает…
Лианна прыснула со смеху:
— Я резервирую себе последние три яйца из холодильника. В последний раз после ее экстремальной готовки мы прикончили за пять минут галлоновую бутыль с соком — и все равно рот потом полчаса горел. Если я буду такое есть — малыш родится как минимум огнедышащим…
— Идет. Ты ешь яйца — а мы ждем своей участи, наблюдая за Арьиными экспериментами. Дай-ка я ей прямо сейчас позвоню, пусть уже собирается с идеями. Вы идите уже. Почти пора.
