— Ничего. Я выдержу.
Они вышли через заднюю дверь и сели в черную машину с маркировкой «Полиция штата» Молодой коп сел за руль, хмырь в штатском — на переднее сидение. Пташка примостилась у окна. В середину, на заднее сиденье между ними сел тощий как жердь полицейский с лицом рыбы, а Сандору осталось место у другой двери. От нечего делать он уставился в мокрое окно. Туман слегка рассеялся, но видимость все равно была так себе. На заднем дворе гостиницы два ворона трепали трупик воробья у сточной канавы. Весело, ничего не скажешь…
Ехать не пришлось долго. В этом городе все было компактным — полицейское управление — через дорогу больничный морг — а вдали за пустырем — засеянное зеленой травкой кладбище, выходящее одним краем на улицу «Гора Надежд» Смешно. Гора лежит в морге на улице «Горы Надежд» Ага. Вот и остаётся надеяться, что он все же сдох уже…
Их проводили в небольшой зал для посетителей такого рода. Сандору предложили пройти первому, Пташку покамест посадили на потёртое кожаное кресло возле кофейного автомата. Она села и тут же вытащила телефон -чтобы было куда прятать глаза, ну точь-в-точь типичный современный подросток. Хрен в штатском остался с ней, топчась у кофейной машины.
Сандор вздохнул и потащился за копами по коридору. Тут их ждал высокий парень — видимо местный санитар — с усталым лицом и шальными голубыми глазами на выкате. Он обменялся с полицейскими парой коротких фраз — спросив что-то вроде: «Это к обгоревшим? Ты предупредил?» Недовольно кивнув и, по-видимому, не удовлетворившись ответом, он подошел к Клигану и неожиданно высоким голосом пропищал: «Послушайте, те люди, что попали в аварию — ну в общем они не очень-то. Вы вроде не похожи на того, кто будет устраивать истерики. Ну мое дело предупредить. От лиц мало что осталось — они же обгорели… Сандор коротко кивнул в ответ: «Да, я догадываюсь. С эффектом знаком, как вы уже, наверное, заметили. В обморок я падать не стану, обещаю. Даже постараюсь не сблевать». «Зря смеётесь, бывает и такое. Ну раз готовы — пошли».
Он жестом поманил полицейских. Те недовольно поморщились. «Нечего рожи кривить, по протоколу положено вам присутствовать. Вот уж неженки. Вы еще и не такое видали.» Все четверо прошли через служебную дверь, что санитар открыл карточкой, висевшей на шее. Длинный тускло освещенный коридор привел их к развилке между тремя дверями. Служащий морга услужливо распахнул самую правую. Сандор прошел первым, за ним — кислые полицейские.
Приятное место. Холодно как в могиле. Слегка воняло формалином и мертвой плотью, — запах, заглушающийся сильной вонью хлорки, которой явно недавно мыли помещение. С потолка лился жёсткий свет флуоресцентных лам, выжигающий все тени и превращающий и без того мрачную комнату в ночной кошмар для медицинского первокурсника-практиканта — сценка прямо из фильма ужасов.
Санитар прошел к небольшому столику, взял с него какой-то список, прошелся пальцем до низа, перелистнул страницу, найдя наконец нужный номер. Выдвинул один из бесконечных ящиков по стенам, напоминающих об аптечной системе за прилавком. Тут лежали, конечно, не медицинские снадобья. Здесь ждали своей очереди покойники — женщины, мужчины, старики, и не приведи боги, дети — с аккуратно закреплёнными на запястьях бирочками — чтобы не перепутать.
Сандор подумал, что эти бирки неизбежно и упорно преследуют людей всегда — начиная с рождения и проходя вдоль линии жизни — через больницы, амбулатории, зубные кабинеты, бассейны и лунапарки — чтобы привести сюда — в один из стальных ящиков — куда тебя положат, налепив на стынущую, ненужную уже плоть аккуратный ярлык— последний.
Санитар меж тем вытащил здоровенной обуглившийся, со свернутой набок головой труп. Сандору уже и смотреть не нужно было — людей таких габаритов он встречал немного. Гора отскакался. Сандор смотрел на него — на лицо, когда-то похожее на его собственное — на пустые, ничего не выражающие глазницы — и думал, что должен бы испытывать больше чувств — ну злости там, торжества от свершившейся мести — но странным образом ощущая только сожаление о том, что вот так бездарно прошла жизнь — что подобие человека, лежащее теперь перед ним, ничего не успело совершить, ничего не принесло в мир, кроме боли и страданий. Что думала их мать, когда родила этого богатыря, своего первенца, наверняка доставшегося ей нелегко? Глядела на лицо новорожденного, гладила его по гладким щечкам, умилялась совершенству существа, что получилось из их с отцом любви? Кто тогда мог догадаться? Кому вообще в голову могло прийти что все вот так закончится — что из троих детей семьи Клиган двое последовательно замочат собственных родственников: сначала Григор: Ленор, отца и теперь в ответ — он, Сандор, самого Григора? А мать умерла, когда еще он был щенком — сожранная изнутри за полгода вечно голодным раком. Так сказать, заплатила заранее — зато не увидела всего того ужаса, что случился после. Легкая, можно сказать, смерть. Ну по сравнению с этим.
— Ну что сэр, вам знаком этот человек? Я понимаю, от лица мало что осталось…
— Это неважно. Его трудно с кем-либо спутать. Это мой брат, Григор Клиган, тридцати шести лет от роду.
Санитар кивнул полицейским. Те с облегчением отодвинулись к столу и начали возиться с бумажками.
— У вас еще есть родственники?
— Нет, мы были последними в семье. Родители и сестра умерли давно, а других родичей у нас не было.
— Мои вам соболезнования по поводу утраты. У вас есть какие-то пожелания по поводу приведения тела вашего брата в порядок? Боюсь, в этом случае мы мало что можем сделать…
— Ничего не надо. Каковы процедуры?
— Он вроде бы был при исполнении. Так что его тело доставят в столицу в закрытом горбу — и похоронят за счет государства на служебном кладбище, разве что у вас не будет специальных пожеланий отвезти его на семейное кладбище…
-Не надо. Пусть хоронят в столице. На семейном кладбище вообще не знаю, что. Я там давно не был.
— Хорошо, сэр, тогда мы вас больше не задерживаем. Личных вещей у покойника не сохранилось — то что осталось будет приложено к делу — но уверяю вас, там немного — и все сильно испорчено огнем.
— Ничего. Спасибо. Скажите — я знаю, по правилам не полагается — но сейчас сюда придет еще одна особа — на опознание — она еще совсем ребенок, не мог бы я остаться? Она и так понесла уже кучу утрат — боюсь, могут возникнуть сложности…
— Нет, что вы. Нет никакого запрета. Более того, в этом случае — когда тела в таком состоянии, лучше больше свидетельств — потом меньше бумажной волокиты — а то ведь и ошибиться можно — а мы — отвечай. Оставайтесь, конечно. Вы ведь тоже были знакомы с покойником, ну, с тем, что ей предстоит опознать? — сказал медбрат, заталкивая тело Горы обратно в холодильник. (Прощай, братец — увидимся в аду!)
— Да, был.
— Ну мы вас тогда тоже к делу подключим. Эй, друзья, — крикнул он полицейским. Голос его прокатился странным эхом по пустынной комнате, отражаясь от гладких поверхностей пустующих сейчас коек, что стояли вдоль стен.
— Кончайте ваши ковыряния — один из вас отлично со всем справится — все равно дело уж сделано. Приведите следующего клиента. А вы, сэр, подпишите там бумажку — в трех местах, чтобы все было по порядку. А то эти граждане как сюда попадут, так цепенеют.
