Они ехали уже с час, когда Пташка вдруг заёрзала и шепнула ему в ухо:

— Они нас нагоняют. Я вижу машину.

— Как далеко?

— Пока далеко. Едва видна.

— Ладно. Прибавим скорости. К счастью, этот конёк поманевреннее, чем их бандура. Но и в разы более хрупкий. Нельзя сокращать расстояние. Если они нас нагонят — пиши пропало… Держи этот телефон под рукой, девочка. Если я скажу — тогда звони. В полицию. А я попробую добраться до ближайшего поста, что ли.

— Зачем нам полиция?

— Лучше за решетку — чем в пропасть. Мы еще в предгорьях. Посмотри вокруг. Они нас просто прижмут — и придется останавливаться — неизвестно чем это грозит — мы их раззадорили. Не знаю, как Мизинец — но мой брат таких шуток не любит. Они могут начать играть ва-банк. Или еще вариант— нам самим сигать в пекло. К таким поворотам событий я — да еще с тобой позади — не готов. Держись крепче. Будем гнать пока. И следи за машиной…

— Хорошо.

Через двадцать минут они проскочили очередной указатель — они выезжали из предгорья. Дорога стала чуть ровнее.

— Как там наши друзья?

— Мы слегка оторвались. Я их вижу на прямых отрезках, но далеко… Этот дурацкий туман мешает…

— Да, туман кстати. Но и им он тоже мешает, как и нам. Пока поедем дальше…

Тумана было мало, так начался еще и мелкий дождь. Или это была просто морось? Сандор не знал — на той скорости, с которой они ехали, одно от другого было отличить невозможно. Волосы промокли, и здорово мешали обзору, прилипая ко лбу. Пташку за его спиной ощутимо трясло. Ну вот, теперь уже точно заболеет. Ну лучше простуда, чем на тот свет.

— Пташка, ты как?

— Ххххорошо.

— Держись там. Знаю, родная, что холодно. Впереди два города — свернем в один из них и попытаемся добраться до полиции.

— Какие города?

— Глянь на следующий указатель. Я не запомнил названий. Один в пяти милях, другой в восьми, кажется… Пташка, сможешь убрать у меня с лица эти волосья — очень мешают смотреть. Не хочу отпускать руль — и так этот драндулет заносит.

— Подожди, сейчас.

Она оторвала одну руку от его плеча, и кое-как убрала со лба влажные пряди что лезли ему в глаза. Руки у нее были как лед — мокрый, плачущий весенний лед…

- Все, спасибо. Как там машина позади?

— Держится на приличном расстоянии. Нет, погоди. Кажется они прибавили ходу. Разрыв сокращается.

— Неведомый бы их побрал! Сильнее гнать я не могу — рискую потерять управление. Ладно, свернем в ближайший город. Смотри вывески, а то я могу и пропустить… Ни хрена не видно в этом тумане…

Вот и указатель. Пташка вдруг заерзала.

— Сандор, погоди. Там было написано «Мертвая заводь?»

— Да, а что? Тот городок, что дальше. Почему ты спросила?

— Я знаю это место. У меня появился план.

— Какой еще план, безумное ты создание?

— Ты мне доверяешь?

— Да. Но о чем речь?

— Слушай внимательно…

Это было тяжело — все ее слова уносило встречным ветром.

— Пташка, ори громче. Половина слов пропадает.

— Хорошо. В этой Мёртвой Заводи — я читала вчера — очень странный съезд с трассы. Резкий и неудобный. Там все время все бьются. Двойные, тройные аварии. Они даже собираются переделать развязку. Там была фотография — вправо уходит дорога вниз — и резкая такая петля. А внизу под эстакадой — еще одно шоссе. Если машину подпустить поближе — и если они не в курсе про эту особенность — ты сможешь вписаться в поворот. А они при этих габаритах — могут и не вписаться. Ну и полетают…

— Ты сумасшедшая! Откуда ты все это взяла?

— Новости местные читала, пока ты спал. Помнишь — прогноз погоды…

— Кажется, твоё чтиво не было уж таким бесполезным. Давай попробуем. Что нам терять? Только наши жизни… Ты готова на это пойти? Шансов немного, на самом деле. Я ведь могу не справиться…

— Ты справишься. Я тебе верю. Я в тебя верю.

— Хорошо. Тогда держись. И, Пташка. Спасибо тебе за все. За веру. И за любовь. Как бы то ни было — эти два месяца были самым непостижимым и прекрасным в моей жизни…

— В моей тоже. Я люблю тебя. Вчера, сегодня, завтра. Всегда. Ты помнишь?

— Помню. И я тебя. И верю тебе. Настолько, что готов даже ехать в Мёртвую Заводь. Надеюсь, все же она не станет нашей могилой. Но если так — зато вместе — до конца.

— Да. Вместе до конца.

— Так. Я сбавляю скорость. Следующий выход — наш. Как там они?

— Приближаются.

— Хорошо. Держись, милая. Уже недолго.

Они миновали указатель. “До Мертвой Заводи три четверти мили. Выход 98”. Ну давай, лошадка, не подведи. Сандор глянул через плечо. Черная машина и вправду была близко. Ему показалось, что за тонированным стеклом он различил чудовищный силуэт за рулем — Гора сам вел свое войско. Ну вот и встретились, братец. Кто полетит теперь в овраг?

— Сандор, сейчас!

Он резко ушел вправо, на полной почти скорости. Байк коснулся крылом полосатых бочек-ограничителей, стоящих на развилке и ограждающих хлипкий барьер, за которым зияла пустота. Мотоцикл ощутимо начало заносить. Сандор последним движением попытался выровнять Харлей — они были почти на грани падения. Он чувствовал ее ладони на плече — если это последнее, что ему суждено ощутить — хорошо. Позади он услышал грохот, но оглядываться не стал. Слегка сбавил скорость — байк выдюжил и начал выравниваться.

— Все. Сбавляй. Дело сделано.

В ее голосе не было ни дрожи, ни эмоций. Только лед. Но не было в нем и радости.

— Езжай потихоньку, не останавливайся. Съедем вниз, там встанем. На трассе же нельзя.

Он сделал как она велела. Очень хотелось оглянуться, но он не стал. Сбавил скорость до сорока миль, въезжая в тихий мелкий городишко. Притормозил у обочины на пустыре и только тогда оглянулся. Машина пробила парапет в том самом месте, где его занесло. Ни бочки, ни хлипкое ограждение не смогли задержать безумного монстра, что был сделан под заказ его брату. Автомобиль перевернулся, упав с тридцатифутовой высоты, приземлился на крышу на нижний уровень сложной системы дорожных развязок — они стояли на втором, глядя вниз на смятую кучу чёрного металла. Неожиданно машина загорелась, вспыхнув как свеча на ветру. Хорошо, что в момент падения по нижней дороге никто не проезжал. Сейчас там собралась куча свидетелей. Вдалеке уже завыли сирены полиции.