- Что тебе сказали? Что?

- Что в округе полиция. Потому что возле дороги нашли труп. Труп молодой девушки. И что за пару часов до этого лавочник видел двух барышень по дороге в город: рыжую племянницу Ланнистерши и горничную из усадьбы.

Санса открыла рот и забыла, как он закрывается. Что он вообще закрывается… Лея?

Она встала и подошла к Сандору, который сидел, закрыв лицо ладонью. Положила ему руку на плечо – через рубашку он был как печка.

- Не тронь меня, седьмое пекло. Сядь на свое гребаное место. Я еще не закончил.

Санса послушно села. О конце истории она уже догадывалась.

- Ну, вот. Пес рванул на дорогу – туда, где уже понаехали копы, и все было отрезано. Пес не любил копов – тяжелая наследственность и личные антипатии. Но ему надо было знать. И он пошел. Как дурак. Там его живенько взяли в оборот. А что, а где? Про алиби не поверили. Точное время убийства было неизвестно. Предупредили, взяли подписку о невыезде. И отпустили на все четыре стороны. Он так и не узнал, кто был в черном мешке….

- Сандор…

- Отвяжись. Ты хотела правды – так слушай свою долбаную сказку. Он дошел до пятачка. Там зашел в известную винную лавку. И там гнусный старичок-хозяин поведал ошалевшему Псу, уже похоронившему тупую девчонку, что поработила его скудный разум, что ее-то как раз видели. Примерно за полчаса до этого. Ковыряющей какие-то ошметья под лавкой на улице. Тогда Пес слегка успокоился. Это было вполне в духе Пташки. Поэтому он купил бухла и немедленно нажрался. А потом продолжил. И еще. Доплелся до дома, получил нагоняй от гребаной львицы, заперся в каморке и вот – Пташка прилетела пытать правду… Тебе понравилась твоя сказка, солнечный лучик? Что-то ты погасла – видимо, от слез… Моя сказка тебя не растрогала, что же ты не плачешь? А я вот плачу, долбаное седьмое пекло, хоть и пьяными слезами… Потому что это невыносимо страшно – когда ты радуешься, что труп, что нашли в овраге – опять в овраге, растреклятое седьмое пекло – принадлежит неплохой тетке, которую ты знал. Потому что ты был готов к совершенно другой новости… И ты сидишь и благословляешь небо за то, что погиб хороший человек. Это так мерзко. В такие моменты перестает хотеться жить…

Санса подошла, обняла его сзади за шею. Он не сопротивлялся. Просто сидел, повесив тяжелую голову. Санса прижалась мокрой щекой к затылку. Как же страшно. Как больно. Возможно, если бы они вместе дошли до города, этого бы не случилось…И все – никакого педагогического колледжа. Никакой комнаты… И синяк уже так и не пройдет… Она упала с лестницы – и ударилась, а Санса осталась жива. Чудом…

Сандор вдруг подтащил ее к себе, уткнувшись лицом ей в живот. Несмотря на всю боль, что Санса сейчас испытывала, в теле запорхали знакомые бабочки… Это безнадежно…

- Ты понимаешь, что я думал, что потерял тебя? Я, все это время маявшийся мыслями, что надо заканчивать весь этот бред, что пташкам не место рядом с псами, на минуту представив что там, в этом овраге, можешь лежать ты… с… нет, не могу…даже сейчас… почувствовав то, во что превратится жизнь без тебя – а это длилось всего-то час – и словно целую вечность – когда старый дурак сказал, что видел тебя, я даже не помнил, что было дальше и как я очутился на улице… Это безумие – и я радовался, я был счастлив, как никогда в жизни – а милую малютку, которой этот сраный говнюк разбил лицо долбаным канделябром, уже начали жрать муравьи в кустах… А я ликовал – потому что единственное, что имело значение – это то, что ты все еще дышишь со мной одним воздухом… Тогда я понял, какое я на самом деле дерьмо… Не пить было слишком для этого вечера, прости меня… Я знаю, что у тебя день рожденья, и я, как всегда, все испортил… А ты этого не заслуживаешь… Как не заслуживаешь ты и этого кошмара с Джоффри… Я завтра отвезу тебя на самолет. Поменяю тебе билет. И ты полетишь к маме, туда, где тебе и место. А я хотя бы буду знать, что ты жива… Этого уже довольно, чтобы существовать дальше…

- Нет, мы полетим вместе. Я теперь уже большая. И найду, что сказать маме. А если она не поймет – значит, не судьба. А моя судьба – быть с тобой. Это я теперь точно знаю…

- Ты спятила. Ничего такого ты не сделаешь.

- Еще как сделаю. Я скажу тетке, что меня уже “дефлорировали”. Что я сделала свой выбор и с кем - тоже. Пусть ее бесится. А мы просто уедем. Хорошо?

- Давай поговорим об этом завтра, а? Что-то у меня голова не очень. И не только голова. Как-то все кружится. Пожалуй, лучше отойди. Мне надо продвинуться ближе к сортиру, полагаю…

Пока Сандор бы в ванной – дойти он все-таки успел, и даже умудрился запереть дверь, Санса медленно разделась, залезла под одеяло. В голову ей лезли самые странные мысли. Значит не лестница, а подсвечник… Этот подсвечник не давал ей покоя… Она села в кровати, взяла еще одну сигарету… Дорога в город шла вдоль пляжа… Если бы они пошли вместе – может, выжили бы обе, а может…

Сандор вылез из ванной – явно был из-под душа, только в штанах. Он сел в изножье кровати, положил ей руку на колени, что торчали из-под одеяла…

- С днем рожденья, Пташка. Я понимаю, что он начинается крайне говенно. Но такая жизнь…

Судя по всему, посещение ванной его изрядно протрезвило. Санса вскинула на него глаза.

- Как бы то ни было, я рада, что мы встречаем этот день вместе. Это очень правильно. Не должно было быть по другому.

- Наверное… Погоди, я открою таки окно. А то и вправду дышать нечем…

- Вот, а то все споришь.

- Думаю, что спорить я буду всегда… Да и ты, моя милая, тоже. Я же говорил - бульдог – хватка мертвая…

- Мне все не дает покоя этот подсвечник…

- Почему?

- Потому что мы оба ведь знаем, кто это сделал. Мы знаем, кто убил Лею.

Он посмотрел на нее. Непроницаемые глаза – и только она могла увидеть, что да, он понимает. И ему дико больно от этого.

- Да, мы знаем. Но у нас нет ни доказательств, ни свидетельств – ничего. Единственным свидетелем была как раз она, эта девочка. Ее он мучил больше всего. Но теперь она уже ничего не скажет…

- Да, ничего. Но я могла бы…

- Нет, не могла бы. Потому что есть еще Мизинец. Они тебя сметут. Сначала я тебя увезу – а потом мы подумаем. Для меня ты только что вернулась из одной из семи преисподних – неужели ты думаешь, что я тебя так легко туда отпущу?

Нет, она так не думала. Через какие-то пять минут он это отлично доказал. В этот раз все было неуверенней, словно он робел и не знал, что делать. Санса было уже начала думать, что им стоит остановиться – или хотя бы подождать до утра - и уже было собиралась озвучить это вслух, когда Сандор вдруг оторвался от ее губ, скользя своими по ее шее, к груди, целуя ее дурацкие торчащие ребра – и ниже… Тут Санса забыла все, что собиралась сказать, во мглу ушло все, что было до и что должно было случиться после. Она медленно таяла, сливаясь с темнотой – и эта темнота укрыла их обоих от всего мира, даже от назойливой луны. Луна укатилась куда-то вниз – или это они опять взлетали и падали? Он слышала только стук собственного сердца и какой-то хриплый крик – ну, не могла же она так кричать? Потом все прошло, словно замерший мир вздрогнул, пошевелился и опять начал крутиться, как ни в чем не бывало. А они обнялись и заснули, как будто были одни на этой самой планете – и ничто не могло их разлучить. Так пришел ее шестнадцатый день рожденья – она родилась на рассвете, когда солнце только собиралось показываться новому дню. Шестнадцать лет спустя Санса Старк встречала свою годовщину, удобно устроившись рыжей головой на плече мужчины – теперь ее. Их пальцы так и остались переплетенными с вечера – и даже во сне, полном отчаянья и чужой боли он помнил – Пташка жива, она принадлежит ему. По крайней мере, сегодня…

========== XI ==========

Так любят джаз, так любят вино,

Так воплощают содержание снов,

Так встают на ступени, ведущие в рай,