- Спасибо, братец, есть вещи, что за деньги не купишь. Это материалы для одного моего проекта. На тему «Как я провел лето». Для школы.

- Ну, ты прилежная ученица, однако! Всегда знал, что ты зануда. Если мы поженимся, ты будешь за меня учиться в колледже…

- Если мы поженимся, я скорее удавлю тебя во сне, чем помогу тебе хоть одним словом. Тебе и так все дается слишком легко. Хорошо бы тоже хотя бы когда-то включить мозг. Если он у тебя вообще есть… Вот мы и посмотрим. Когда тебя выгонят из колледжа, обещаю не смеяться… Нет, вообще-то не обещаю…

Джоффри подошел к ней – лицо пошло пятнами от гнева, рот кривился. Что он, будет драться? Ну не перед своими же друзьями? Санса спокойно смотрела на него снизу вверх. Публика молчала, затаив дыхание, наблюдала.

Джоффри присел с ней рядом на корточки. От него пахло травой.

- Слушай, дрянь, попридержи язык. А то ты сильно поплатишься сегодня вечером. Я вижу, твое кровотечение закончилось – раз ты купаешься. Это ненадолго. Мы все исправим, когда я тебя навещу сегодня. После ужина. Уверен, ты будешь очень ждать, а?

- Не сомневайся. Я уйду ночевать в лес.

- Мама тебе не разрешит.

- А я не стану спрашивать. Нет, я просто запру дверь. Не будешь же ты ее ломать?

- Не будь столь уверена. Могу и сломать. Как и твою долбаную девственность. Вопрос в том, насколько я буду к тебе нежен. Или не буду. Так что лучше умерь свой пыл.

- А я вообще тут не собираюсь оставаться. Вы портите весь вид. Тут запахло падалью. Я уже ухожу – воцаряйся! И я тебя не боюсь – чтобы меня напугать, мало трепотни, как и прокушенной губы. Как бы тебе тоже что-нибудь не прикусили, придурок. Веселись!

Санса встала, помахала ручкой оторопевшей компании и, подхватив свое барахло, пошла к дому. Сердце колотилось как бешеное, но Санса была страшно собой горда. Пусть знает, что она не лыком шита. Не стоит даже об этом думать. Досадно, конечно, что так неудачно открылось ее вранье про цикл, но на этом этапе Сансе было все равно. Она уже набрала такую скорость в полете, что ничто не могло ее остановить. И у нее был план, который нужно было выполнить. Сейчас ей это казалось жизненно важным. Если Джоффри все же припрется, ему придется взламывать дверь. И найти пустую комнату.

В доме Санса оделась, вытерла влажные волосы, зашла на кухню, где горничная укутывала столовый фарфор с готовыми блюдами в толстые полотенца, чтобы еда не остыла. Девушки переглянулись, улыбаясь друг другу. Санса взяла себе бутылку воды и большое яблоко из плетеной корзинки, что стояла на одном из столов необъятной кухни.

- Мисс, если вы хотите поесть, я могу вам подать обед. Я уже все подготовила к подаче на стол, но, поскольку никого нет, я решила всё это завернуть. Чтобы не остыло. Я сейчас ухожу – у меня с полудня до завтра – выходной, пойду домой в город. К родителям. Так что вы скажите, если хотите пообедать сейчас, пока я тут…

- Нет, благодарю. Я же совсем недавно позавтракала. Хочешь, пойдем вместе? Я тоже иду пройтись… Только вот положу кое-какие вещи. И вот еще что. Давай я тебе дам мазь для лица, хочешь? Мне уже не нужна. А она быстро лечит…

- Спасибо, мисс. Я буду вам очень признательна.

- Тогда сейчас схожу за ней и принесу тебе. Жду тебя на террасе.

Санса сбегала в комнату, взяла забытый там телефон, выложила ракушки и камни в чемодан, попробовала еще раз набрать матери. Ничего. Просто никто не подходит. Перед Сансой мелькнуло безжалостным, как бритва по незащищенной плоти, видением крыло самолета на взлёте. Она сунула телефон в карман и, взяв обещанный тюбик, выскользнула из комнаты.

Девушки вдвоём пошли по пыльной дороге, жмурясь от солнца и болтая. Без формы горничная – ее звали Лея – казалась почти такой же девчонкой, как Санса. У них было всего два года разницы. Теперь Лея, как оказалось, зарабатывала себе на съем комнаты в городе, куда она ехала учиться на преподавателя младших классов в довольно крупном хорошем колледже. Горничная была очень взволнована – она получила стипендию от округа, и это давало ей очень хороший шанс вырваться из привычного окружения и заодно помочь семье и брату-инвалиду, что жил на домашнем обучении с пожилыми уже родителями. Слушая это, Санса вдруг поняла, что завидует этой девушке, перед которой открывалась вся жизнь – порой простым людям живется легче, чем таким, как сама Санса. Никто не очерчивает рамки, статус, не налагает никаких обязанностей, сердцу никто не приказывает – все в твоих руках. В определенном смысле, Лея была куда свободнее Сансы – она была вся в предвкушении полета, что уже холодил ее расправленные крылья: еще неделя – и мир перед ней. А Сансе предстояло вернуться в прежнюю клетку. Или запереть себя в новую, еще более тесную. Она подумала, не о Лее ли говорил Сандор как-то, обдумывая альтернативный Сансе вариант. Да, с Леей он был бы счастливее… Невеликое она приобретение, по совести сказать. Только горечь и неприятности – а теперь еще и разлука, с этой точки дня все более кажущаяся неизбежной…

Девушки расстались на развилке – Санса пошла дальше, к конюшням, а Лея свернула в сторону города. Сансе подумалось, что не зацикливайся она на своих страхах и переживаниях, эту дружбу можно было бы начать гораздо раньше. И ее пребывание здесь стало бы куда приятнее.

За час она обернулась, дойдя до леска, где упала. Там она собрала несколько уже начавших желтеть листьев клена, перо сойки и несколько барвинков с поля, где она тогда скакала как бешеная. На дюну Санса не пошла – слишком далеко, ноги уже начинало ломить от быстрой ходьбы и пройденных миль. Она углубилась в лес, где нашла большой пень, поросший кислицей, и собрала несколько цветков. Потом повернула в сторону пятачка с магазинами. Неспешно добралась и туда. В коллекцию добавились веточка с сердцевидными листьями шелковицы и ее собственная бумажка от мороженого, которую она тогда уронила под скамейку. Еще она нашла там оборванный билетик концерта на дискотеке, где побывала с Гарри. Поразмыслив, Санса не стала его брать. Включать этот эпизод в свою книгу воспоминаний ей не хотелось. Она залезла в разбитую кабинку самолета, оторвала от оборванной обивки кресла кусочек черной кожи, спрятала и его к своей коллекции бесценных сокровищ.

Теперь у нее было почти все. Недоставало бархатцев, до которых сегодня она уже боялась не дойти. И какой-то вещи с волнореза. Санса рассчитывала найти там пару перьев чайки – они бы подошли отлично. От гостиницы осталась несчастная железка, на которую она наступила в тот, первый вечер, и которую заныкал себе Сандор. И еще у нее была целая роза, заложенная между страниц книги, что она пыталась читать в тот знаменательный вечер, когда произошел их первый откровенный разговор… Рисунок комнаты особенно удался Сансе – она смогла припомнить все детали, форму подушек на их кровати, то, как падал солнечный луч через окно…

Когда Санса завершила свое паломничество – она таки дошла до гостиницы, нашла по пути на волнорезе два пера чайки и сорвала несколько бархатцев в одном из вазонов. Пришлось ждать, пока клерк – тот самый, что хвалил ее платье – не уйдет в подсобку. Драть цветы у входной двери средь бела дня казалось Сансе слегка неприличным – но отказываться от идеи она не собиралась. Она успешно проделала свой номер и затем зашла в гостиницу спросить про Оленну – как ни глупо это было, Санса уже успела соскучиться по злоязычию ехидной старухи – тем более, та вечно подкидывала ей хорошие идеи. Тут вышел прокол – клерк сказал, что пожилая мадам уехала в город. Сансе ничего не оставалось, как поблагодарить очкарика и отправиться восвояси.