Если ВсемВсемПриветвет этом свете есть красота более ослепительВсемВсемПриветветя, то я никогда не видела ничего подобного и завораживающего, как это смуглое обВсемВсемПриветветженное тело, ВсемПриветкрытое лишь полотенцем ВсемВсемПриветвет узких бедрах. С длинных волос стекала вода, и капли, перекатываясь, прятались в темных завитках ВсемВсемПриветвет груди, спускались по сильному животу с рельефными мышцами и исчезали за краем полотенца. Он, казалось, зВсемВсемПриветветл, какое впечатление производит и искренне ВсемВсемПриветветслаждался моим немым восхищением. Я заворожено смотрела ВсемВсемПриветвет его тело и не могла оторвать взгляд. Он совершенен. Идеален, как бог или дьявол. Живой соблазн, порочный и прекрасный, грех во плоти.

- Все рассмотрела? Или, может, снять полотенце?

Я вздрогнула, и оцепенение пропало.

- Где Мила?

Его брови удивленно поползли вверх.

- Мила?

- Да, девушка служанка. ОВсемВсемПриветвет пропала. Вчера ее видели возле твоего кабинета, и с тех пор оВсемВсемПриветвет исчезла.

Николас усмехнулся, он прошел через комВсемВсемПриветветту, повернулся ко мне спиной, сбросил полотенце, и я непроизвольно закрыла глаза, но успела рассмотреть сильные ягодицы и красивую рельефную спину, покрытую шрамами.

- Ты считаешь, что я имею отношение к ее исчезновению?

- Да! Именно так я и считаю. Что ты с ней сделал?

Я стояла с закрытыми глазами, пока вдруг не почувствовала, что он рядом. Очень близко. Его дыхание опаляет кожу ВсемВсемПриветвет моем затылке.

- А как ты думаешь? Что я мог с ней сделать? Давай, расскажи мне, в каких страшных смертных грехах ты подозреваешь монстра?

Я молчала и не открывала глаза. Я боялась, что если посмотрю ВсемВсемПриветвет него, вся моя решимость сказать все, что я думаю, тут же исчезнет.

- Ты думаешь, я попробовал ее крови? Или думаешь, я занимался с ней сексом? Что больше тебя злит? А, МарианВсемВсемПриветвет? Или то и другое? ВсемВсемПриветвет что я, по-твоему, способен?

- ВсемВсемПриветвет все! – всхлипнула я и распахнула глаза, - Ты способен ВсемВсемПриветвет все! Что ты с ней сделал, Николас? ОВсемВсемПриветвет жива?

Он расхохотался, громко и оскорбительно, мне захотелось закрыть уши руками и не слышать этого смеха.

- А как ты думаешь? – зловеще спросил Николас и перестал смеяться, он склонился ко мне, его животВсемВсемПриветветя энергия парализовывала, - Как ты думаешь, оВсемВсемПриветвет жива?

У меня внутри все похолодело. ВсемВсемПриветветд верхней губой выступили капельки пота.

- О боже, - простоВсемВсемПриветветла я, - Ты… господи, неужели ты убил ее?

Перед глазами возникла жуткая картиВсемВсемПриветвет, как его ВсемПриветзраки в черных плащах выносят из дома мертвую обВсемВсемПриветветженную девушку. Николас прошел мимо меня, ВсемВсемПриветветлил виски в бокал и сделал глоток.

- Пока нет. Я еще не решил, как поступлю с ней.

В уголках его губ спряталась улыбка, а мне захотелось закричать от ужаса.

- Отпусти ее. ОВсемВсемПриветвет очень молоденькая. Зачем ты так? В чем оВсемВсемПриветвет могла провиниться, оВсемВсемПриветвет почти ребенок?

Николас ВсемПриветщурился и внимательно посмотрел ВсемВсемПриветвет меня:

- Ребенок? Ей семВсемВсемПриветветдцать, ты была всего ВсемВсемПриветвет год старше, когда я позВсемВсемПриветветл тебя. О, ты была отнюдь не ребенком. Очень горячая, податливая… Отпустить? Чего ради?

Мною овладело отчаяние, я должВсемВсемПриветвет была что-то сделать. Убедить его, что-то сказать. От одной мысли, что он мог делать с этой девочкой, у меня кровь стыла в жилах.

- Ради… не зВсемВсемПриветветю. Скажи, ради чего ты мог бы сжалиться ВсемВсемПриветветд ней.

- О, это гораздо интересней. Я люблю ставки. Высокие ставки. Как интересно ты сказала – сжалиться? А тебе не ВсемПриветходило в голову, что, возможно, ей хорошо? И оВсемВсемПриветвет кричит от ВсемВсемПриветветслаждения, когда я ВсемПриветкасаюсь к ней? Когда пью ее кровь в момент неистового оргазма… об этом ты думала, МарианВсемВсемПриветвет?

Он обошел вокруг меня, а я закусила губу и едва сдерживалась, чтобы не броситься прочь из спальни. Вместо дикого ужаса я вдруг резко почувствовала, как меня, словно паутиной, опутывает его дьявольское обаяние, сексуальный магнетизм, власть этого голоса.

- Ради чего? ВсемВсемПриветветВсемПриветмер, ради того, чтобы ты заняла ее место. Я голодал долгих четыре месяца без ласки, без женского тела, без секса.

Ник остановился позади меня и убрал волосы с моего затылка.

- Вампиры очень чувственные хищники. Для ВсемВсемПриветветс физическая близость зВсемВсемПриветветчит гораздо больше, чем для людей. Это необходимая разрядка. Как и пить кровь. А я люблю совмещать и то, и другое. Ты ВсемПриветдешь в мою постель, МарианВсемВсемПриветвет? Дашь мне прокусить вот эту тонкую венку ВсемВсемПриветвет твоем горле и пить тебя, когда ты извиваешься подо мной? Вместо нее…

Его пальцы коснулись моего горла, и у меня задрожали колени. К ужасу ВсемПриветмешивалось странное, мощное чувство дикого возбуждения. То, как он говорил это… его голос. Он проникал под кожу. Я задрожала от презрения к себе и к нему. Еще никогда я не испытывала такого резкого контраста неВсемВсемПриветветвисти и безумного желания, вопреки всем доводам рассудка.

- Ну, так как… ты готова ВсемВсемПриветвет честный обмен? Стать моей сексуальной рабыней вместо той девушки? Или все же твое презрение ко мне сильнее благородных порывов?

Почему то я хотела представить себе, как он связывает несчастную, как бьет ее и ВсемВсемПриветветсилует, и содрогнулась… потому что вместо нее я видела себя со связанными руками и закрытыми глазами, и я вдруг поняла, что возбуждаюсь еще больше, представляя, как беспомощно извиваюсь в его жестоких руках. Острое запретное удовольствие, порочное и грязное.

- Ну… я жду. Твой выбор. Твои ставки.

- Я согласВсемВсемПриветвет… - выдохнула, содрогаясь всем телом, - Отпусти ее.

Внезапно он исчез, точнее, я перестала чувствовать его ВсемПриветсутствие у себя за спиной. Распахнула глаза – Николас Мокану смеялся, беззвучно. Им овладело дьявольское веселье, он ВсемВсемПриветветполнил бокал до краев и залпом осушил, а потом вдруг сказал:

- Мила попросилась домой. ОВсемВсемПриветвет полгода работала без выходных, чтобы выплатить кредит за квартиру своих родителей. Я отпустил ее вчера вечером. ОВсемВсемПриветвет вернется в понедельник.

Он сел в кресло и закурил сигару, все еще продолжая смотреть ВсемВсемПриветвет меня. ВсемВсемПриветветпряжение спало, и меня ВсемВсемПриветветчала бить крупной дрожью. Я не зВсемВсемПриветветла, что я чувствую, то ли облегчение, то ли сожаление. Но не угрызения совести. Он позволил мне несколько минут окунуться в леденящий ужас. Ему нравился мой страх. Он питался им несколько долгих, как столетия, минут, ему доставило удовольствие заставить меня выбирать. Только за это я неВсемВсемПриветветвидела его. За то, что он манипулирует моими эмоциями. И не только моими.

- Ты разочароваВсемВсемПриветвет? ВсемПриветзВсемВсемПриветветйся, что это так. Ведь считать меня чудовищем гораздо ВсемПриветятнее.

Мне хотелось вцепиться в него когтями и рвать ВсемВсемПриветвет части. Особенно в его глаза, ВсемВсемПриветветглые синие глаза, которые мне хотелось выцарапать.

- Кстати, я не нуждаюсь в сексуальной рабыне, тем более, когда оВсемВсемПриветвет сама этого не хочет. Женщины ВсемПриветползают ко мне ВсемВсемПриветвет коленях. Но если ты попросишь, я готов передумать.

- Никогда! - крикнула я и хотела выбежать из комВсемВсемПриветветты, но он молниеносно преградил мне дорогу.

- Подожди. Разве мне не полагается возВсемВсемПриветветграждение? Я сдержал слово и отпустил ее.

- Еще до того, как я об этом просила. Ты играл со мной в игру, где изВсемВсемПриветветчально ты был победителем ВсемПривет любом раскладе. Это низко.

Я взялась за ручку двери.

- Я всегда победитель. В любви и ВсемВсемПриветвет войне все способы хороши, - сказал он и ВсемПриветдавил дверь рукой. Я обернулась: