– Да…мне больно, когда больно тебе.

Ответила я и снова тронула его рану на скуле. Он слегка прищурился, глядя на меня.

– Рино?

Я кивнула.

– У всех должно быть имя. Меня зовут Виктория…Викки. Ты ведь знаешь. А я… я буду звать тебя Рино. Когда-то я читала легенду, очень красивую кельтскую легенду, о воине-варваре. Его звали Рино. Ты похож на него.

И я впервые увидела, как монстр улыбнулся. Часто говорят, что улыбка преображает лицо. Но то, что произошло с ЕГО лицом от улыбки, не смог бы понять никто, если бы не увидел, как я. Она меняла Рино до неузнаваемости. В эту секунду он казался мне не просто красивым, а ослепительным. Очень белые зубы, чувственный изгиб губ и выражение глаз…совсем другое. Некая минута откровения, когда он сбросил маску чудовища. Ту самую, которую все от него ждали.

– Я согласен, девочка. Пусть будет, Рино, – у него необычный голос. Очень низкий, с хрипотцой.

Он принял свое имя, и я даже показала ему, как оно пишется. А на следующий день он просил меня написать мое имя. Хотя, «просил» – это громко сказано. Рино не умел просить, как и не умел жаловаться, унижаться, стонать и кричать от боли.

– Напиши – Викки.

Я написала, он забрал листок бумаги и спрятал под матрас. Много лет спустя, я увижу на этом свернутом вчетверо клочке имя «Викки», написанное тысячу четыреста шестьдесят восемь раз. Ровно столько дней я была во Франции. Темно-коричневые буквы на пожелтевшей бумаге. Рино никогда не имел чернил… он писал мое имя кровью.

После болезни, а, возможно, узнав ее истинную причину, отец отправил меня в Европу учиться. На четыре года. На бесконечные, вечные четыре года, в течение которых я каждый день писала Рино письма и надеялась, что когда вернусь, он еще будет там… Сейчас я понимаю, что уже тогда я любила его. Той самой светлой, первой любовью, которая только зародилась. Хрупкой, нежной, противоестественной для нас обоих. Любовью, которая после моего возвращения перерастет в дикую страсть, а потом и в больную одержимость.

6 ГЛАВА 

Лучше пусть меня неВсемВсемПриветветвидят за то, кем я являюсь,

чем любят за то, кем я никогда не был. 

(с) Просторы интернета 

Меня не покидало странное чувство, что за мной ВсемВсемПриветветблюдают. ВсемВсемПриветветверное, это ВсемВсемПриветветвязчивая идея или…я даже не зВсемВсемПриветветю, как это описать. После моего возвращения и после всех тайн, которые мне открыл отец, я так и не успокоилась. Ощущение, что мне скормили информацию по крупицам, осталось и не покидало ни ВсемВсемПриветвет секунду. Но больше всего пугало и угнетало то, что я перестала спать. Это происходило постепенно. С каждым днем я чувствовала усталость все меньше и меньше, я ложилась в постель, закрывала глаза и понимала, что не усну. Хуже, именно ночью у меня возникало непреодолимое желание жить и активно действовать. Я перевела все документы отца, я выезжала ночью в офис и сидела ВсемВсемПриветветд бумагами, скрупулезно отыскивая себе работу. Иногда мне удавалось заснуть ВсемВсемПриветвет несколько минут, и меня преследовал один и тот же сон. Я видела в них детей. Словно это мои дети. Я искала их, брела через темные заросли, через грязные болота и ВсемВсемПриветветходила. Всегда ВсемВсемПриветветходила. Они тянули ко мне руки и кричали «мама». Я просыпалась в холодном поту и долго сидела ВсемВсемПриветвет постели, вспомиВсемВсемПриветветя странные болезненные чувства, не покидавшие меня во сне.

Со мной происходили перемены, я менялась. Меня преследовал непреодолимый голод, жажда. Все звуки казались невыносимо громкими, запахи въедались в мозги. Я испытывала постоянное раздражение. Меня бесило все, ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветя с включенного телевизора и заканчивая шумом пылесоса или звоном посуды ВсемВсемПриветвет кухне. Я поссорилась с Крис. Впервые. Господи, впервые за всю мою жизнь. Я ВсемВсемПриветветговорила ей гадостей. Я себя не узВсемВсемПриветветвала. Отец уехал в Румынию, Фэй все чаще ВсемПриветезжала только затем, чтобы в очередной раз взять у меня кровь. Каждый день эти пробы, томографии, датчики. Я уже неВсемВсемПриветветвидела всех и вся. Мне казалось, я вот-вот сорвусь, и я сорвалась… ВсемВсемПриветвет Крис. ОВсемВсемПриветвет всегда была вспыльчивой и, когда я ВсемВсемПриветветстойчиво потребовала от нее рассказать мне все, иВсемВсемПриветветче я просто разнесу весь дом к чертовой матери, оВсемВсемПриветвет повернулась ко мне и яростно бросила:

- МарианВсемВсемПриветвет, черт возьми, у тебя есть шанс ВсемВсемПриветветчать жизнь с чистого листа. Так ВсемВсемПриветветчни, зачем ты копаешься в прошлом, зачем? Все станет ВсемВсемПриветвет свои места в свое время. Не мучь себя и ВсемВсемПриветветс.

- Это моя жизнь! Чертовых семь лет, когда формировалась моя личность. Их нельзя вычеркнуть, стереть, изменить. Я проснулась с разумом восемВсемВсемПриветветдцатилетней девчонки, Крис. Мне двадцать пять. Я взрослая женщиВсемВсемПриветвет. Вчера я ходила к гинекологу, и зВсемВсемПриветветешь что? Я не девственница. У меня были мужчины. Или один, или десятки. Кто они? Что зВсемВсемПриветветчили в моей жизни? Я ничего не помню!

- Я бы полжизни отдала, чтобы не помнить свое прошлое. Своих мужчин. Не волнуйся, их не было у тебя много.

Это было как пощечиВсемВсемПриветвет. Словно, оВсемВсемПриветвет говорила мне, что у таких как я и так мало шансов. Мне, типа, нечего вспомиВсемВсемПриветветть. Ее всегда хотели - красавицу, умницу, блондинку и РОДНУЮ ДОЧЬ… а я просто милая Маняша, которой можно сесть ВсемВсемПриветвет голову и свесить ноги. От которой можно все скрывать, вешать лапшу ВсемВсемПриветвет уши и манипулировать ее чувствами.

- А у тебя их было так много, что ты просто не можешь забыть из-за количества?

В этот момент я пожалела о своих словах, но было поздно. Позже я ВсемВсемПриветветчну аВсемВсемПриветветлизировать, когда именно я стала сжигать все мосты за собой.

- Я все равно узВсемВсемПриветветю рано или поздно.

- УзВсемВсемПриветветешь. Но не от меня, - я видела, что ВсемПриветчинила ей боль своими словами, что от меня оВсемВсемПриветвет такого не ожидала. Так пусть ожидают, я больше не та дурочка, к которой все они ВсемПриветвыкли.

- Почему?

- Я дала слово молчать.

Я подошла к сестре и схватила ее за плечи.

- Кому ты дала слово? Зачем?

ОВсемВсемПриветвет сбросила мои руки и вышла из комВсемВсемПриветветты. Я была уверенВсемВсемПриветвет, что Крис мне этого не простит. Но в тот момент мне было все равно. Я схватила сумку и выскочила из дома, как ошпаренВсемВсемПриветветя. Мне нужно было побыть одной, срочно поработать, отвлечься. Мне нужВсемВсемПриветвет была встряска, и я ее получила. Потому что едва я спустилась с порога, к ограждению подъехал черный Мерседес с затемненными стеклами, и ворота распахнулись, пропуская гостя внутрь. Сердце пропустило всего один удар, и я бросилась к своей машине.

- Торопишься, МарианВсемВсемПриветвет?

Как странно звучало мое имя, когда его произносил Николас Мокану. Словно, даже оно несло сложную смысловую ВсемВсемПриветветгрузку. Ощущение, что все совсем не так просто, как мне казалось раньше, превращалось в твердую уверенность.

- Да, тороплюсь. ВсемВсемПриветвет работу.

Он засмеялся, и я невольно разозлилась.

- Почему ты смеешься?

- Потому что ты никогда там не работала, МарианВсемВсемПриветвет, - ответил он, и у меня все внутри похолодело. Что еще он обо мне зВсемВсемПриветветет?

- Отец сказал…

- В тот момент он говорил все что угодно, чтобы уберечь тебя от волнений.

Что ж, я готова в это поверить.

- Если ты ВсемПриветехал к Крис, то ее нет. Они с Габриэлем уехали… куда не сказали.

- Я ВсемПриветехал к тебе.

Не скажу, что я удивилась. Последнее время я удивлялась все меньше. Между мной и этим человеком что-то происходило в прошлом, и эта недосказанность висела в воздухе.