Тот приплелся к столу, за время экзаменов еще похудевший и сгорбившийся, непроницаемо поглядел на учителей, взял аттестат, вяло подал руку расчувствовавшемуся Слизнорту и прошаркал назад. Энтони и Летиция, Эйвери и Мальсибер зааплодировали ему, и даже Электра, Линнет и Шафик выдали несколько вялых хлопков.

Сириус, ткнув Джеймса в плечо, фыркнул:

- Нет, как тебе? Наш выпускной будет открывать урод!

- Брось, - Джеймс добродушно махнул рукой. – Кто с ним пойдет? С ним даже Риверс побрезговала бы, а она еще и в трауре.

- Может, Гэмпи над ним сжалится? – Сириус указал подбородком на Летицию, что-то вполголоса обсуждавшую с Северусом и Энтони. – Кстати, как там с их браком? Жениху положено танцевать с невестой!

- Если он вообще умеет танцевать, - Джеймс, нашарив закатившийся под тарелку шоколадный боб, откатил его к Лили. – Ты его не учила случайно?

- У него ноги кривые, - Лили холодно пожала плечами. Полно, хватит его щадить. – Он и бегал-то с трудом.

- Какие у него ноги, Эванс, мы все наблюдали два года назад. И не только ноги мы смогли оценить, правда? – Блэк, как показалось Лили, нарочно заговорил громче.

- О да! – рассмеялась Марлин. – Спасибо Джеймсу, хотя зрелище вышло омерзительное. Лучше бы он снял трусы с кого-нибудь посимпатичнее и почище. А то эта задница в шрамах…

- Прекрати плеваться жабами, - прошипела Алиса. Люпин предсказуемо покраснел, и неожиданно насупилась Мери.

- Прекращу, - Марлин запустила пальцы в разваленные по плечам черные волосы и так возвысила голос, что и со стола Слизерина стали оборачиваться. – Прекращу, если Лили расскажет нам, кто же так порол Нюнчика.

- Да, - поддержал Сириус. – И желательно с детальками, в красках.

Лили поперхнулась соком и почувствовала, как краска заливает лицо. На выручку пришла Алиса: схватила Лили за руку и, несмотря на протесты остальных, увела из зала «по срочному делу». К удивлению своему, у дверей Лили еще слышала, как Мери ворчит:

- Вы что, мелкие? Заканчивать пора уже, а то выпускной на носу, а вы туда же…

Алиса и Лили стремительно шли по коридору, пока не остановились у одного из окон. Отсюда открывался вид на Озеро, отливавшее в лучах утреннего солнца черным серебром. Когда-то по этим водам лодки везли первокурсников; с Лили и Северусом ехали Мэрион Риверс и Пенни-Черри. Кто сказал бы тогда, как переплетутся их судьбы… Пенни сегодня была очень расстроена: на и так не блиставшем оценками Хаффлпаффе она, тем не менее, оказалась худшей.

- А кто ехал с тобой, Алиса? – Лили прижалась лбом к стеклу. – Ты помнишь, кто тогда с тобой был в лодке?

Подруга слегка повела угловатыми плечами.

- Мери, Марлин и Мелани Эрроуз. Мери, помню, тогда не понравилось, что лодки едут сами: она надеялась показать Марлин, как умеет грести.

- А Мелани?

Алиса улыбнулась.

- Спрашивала всех, что они знают про факультеты. Ей кто-то в поезде наболтал, что все магглорожденные попадают на Хаффлпафф. Знаешь, мне кажется, она всегда немного волновалась из-за своего происхождения.

Лили вспомнилось все, увиденное от слизеринцев – и не только от них – за эти годы.

- Не так уж она была неправа. Нам тут не рады.

Алиса опустила бледные веки.

- Странно, да? Возможности волшебников давно сыграли с ним злую шутку. У нас нет своей инженерии как таковой, у нас не развиваются многие науки, процветающие у магглов. У нас нет собственного искусства как такового, мы заимствуем приемы и стили у магглов и лишь обрядами вкладываем в портреты подобие жизни. У нас нет литературы, сопоставимой с маггловской классикой. У нас нет религии. А ведь человек, никогда ни во что не веривший, не может держать страсти в узде… - она стиснула рукава блузки. – И тем не менее, в чистокровных семьях магглов с легкостью объявляют животными, полуобезьянами.

Слушая её, Лили отрешенно смотрела на озерную рябь. Перед глазами мелькали два лица – широкое, багровое – Вернона Дурсля и тонкое, юное, дышащее надменностью – Регулуса Блэка. За ними показались другие: Тобиас Снейп соседствовал с Барти Краучем-младшим, Петуния – с Эльзой Смит.

- Магглы, положим, тоже не ангелы, и далеко не все из них – умницы. Моя сестра возненавидела меня, потому что со мной происходили странности. А знаешь, кто так порол Северуса? Его отец-маггл. Пил и избивал жену и сына.

Алиса вздрогнула и чуть слышно вздохнула. Лили невозмутимо продолжала:

- Есть, правда, еще инквизиция. Чистокровные ею любят попрекать, забывая, сколько магглов люди Гриндевальда спалили в лагерях смерти.

Алиса побледнела и зажмурилась.

- Господи, какой ужас. Ну почему люди не могут без жестокости, без насилия? Неужели иначе нельзя?

- А с преступниками что делать? – тихо спросила Лили. – Если их наказание не будет жестоким, другие тоже будут безбоязненно совершать преступления.

- Если мы намерены дрессировать людей, как щенков, - в голосе Алисы появилась твердость, - то мы ничем не лучше тех, кто был до нас… Тех, кто допустил инквизицию и Гриндевальда.

В дни, остававшиеся до выпускного бала, Лили прощалась с Хогвартсом. С Джеймсом, с подругами или одна, она обходила окрестности, вспоминая разное: как они с Северусом смотрели вслед аврорам, уводившим арестованного профессора Фенвика, как на отборе в команду по квиддичу она разбилась, лишившись способности летать, как на первом уроке Ухода за магическими существами наблюдала за кормлением гиппокампа, как, когда Джеймс подвесил Оули, все вместе гриффиндорцы ушли с урока – тогда-то её душа впервые забилась, потянувшись к лохматому задире Поттеру. А вот то роковое место, где на пятом курсе, после экзамена по ЗоТИ, Джеймс с компанией напал на Северуса. Произодшее тогда больно и гадко вспоминать, но все же хорошо, что сложилось именно так. Иначе кто знает, может, Лили до сих пор была бы одна, не решаясь порвать с Севом и боясь приблизить к себе кого-нибудь из-за его ревности, а Джеймс сох бы от скуки с Пенни-Черри.

Лили чувствовала, что, в конечном итоге, ни о чем не жалеет и вряд ли будет сильно скучать. Хогвартс дал ей многое, его можно, пожалуй, назвать хорошей школой, но он остается позади, и вряд ли она хотела бы вернуть дни, проведенные там. Она не расстанется с теми, с кем хочет поддерживать отношения, а разные слизеринцы и рейвенкловцы пусть хоть сквозь землю провалятся – легче без них. Да, не будет больше для нее ни алого поезда, ни Хагрида с жуткой псиной, ни портретов, обитатели которых ходят друг к другу в гости – зато и грязнокровкой никто безнаказанно не обзовет.

…Бальное платье на сей раз Лили подарили на каникулах родители: понимали, что на школьный выпускной она не может остаться без наряда. Оно сейчас висело в спальне, в шкафчике, и иногда девушка доставала его полюбоваться. Кремовое, до щиколотки длиной, оно падало изящными складками; на груди была легкая драпировка, широкие кружевные рукава доходили до локтя. Внизу стояли, словно ожидая, покуда их возьмут, белые лодочки. В волосах – Лили знала точно, уже договорилась с профессором Спраут – у нее будет маленькая белая роза. На сей раз хочется выглядеть безупречно, ведь она идет на бал вместе с Джеймсом.

Девчонки, наслаждаясь бездельем, валялись рядком на полу и обсуждали наряды. Марлин мечтала о небесно-голубом платье, расшитом серебряными нитями. Алиса выбрала серебристое, простого покроя, длиной чуть ниже колен, и того же материала ленту. Мери, не изменяя любви к короткому и обтягивающему, привезла наряд, расшитый по белому фону райскими птицами.

- Люпину должно понравиться, - шутила Марлин, как всегда, болтая в воздухе ногами. Мери на сей раз шла на бал, как и хотела – с Люпином, Марлин, конечно, с Сириусом, а Алисе достался Петтигрю: ему ведь тоже нужна была пара.

День выпускного прошел суетливо. Семикурсники паковали чемоданы, прощались с друзьями помладше, а кто-то, проморгавший остальные дни, торопился подготовиться к балу теперь. Лили последние дни мало говорила с Джеймсом и уже очень давно не оставалась с ним наедине, но за завтраком и обедом он так ей подмигивал, что она не сомневалась: бал возместит каждую минуту, о которой пришлось пожалеть.