После традиционного требования честной игры команды взмывают в воздух. Одновременно вырываются из ящика квофлы, бладжер и снитч. Джеймс и Каспер бросаются за квофлом. Слизеринский загонщик ударом направляет бладжер в метлу Джеймса, у Лили падает сердце, но Мери успевает отбить мяч.

Между тем Джуди и Регулус начинают погоню за снитчем. Вспыльчивый нрав Браун нередко подводит её, но, видно, Джеймс её вышколил: не торопится, не рвется наобум, к цели идет внимательно. У Регулуса с его опытом, конечно, шансов больше. Его игра – удивительное сочетание красоты движений и низости приемов: вот он грациозно развернулся и подал сигнал загонщику, указывая в сторону Джуди. Джеймс объяснял: так в квиддиче просят направить на противника бладжер. Вот направил метлу в сторону, якобы увидел снитч: ну конечно, это, чтобы наверняка подвести Джуди под удар. Если бы Джеймс увидел и просигналил… Если бы Мери успела…

Лили не могла больше наблюдать игру спокойно. Когда Джеймс полетал мимо нее, она взмахнула рукой, останавливая его, а затем подбородком указала на Джуди, летящую прямо на бладжер. Поттер присвистнул и хлопнул себя по лбу: сделать было уже ничего нельзя.

- Джуди, пригнись! – Лили пожалела, что не усилила голос Сонорусом, но и её выкрика оказалось достаточно. Джуди машинально пригнулась, бладжер пролетел мимо и врезался в Каспера Роули.

Трибуны взвыли. Кто-то из слизеринок вскочил. Регулус с досады стукнул по древку. Между тем Лили заметила, что Джеймс куда-то показывает Джуди. Легкая, как птичка, Браун шмыгнула между двумя слизеринскими загонщиками – и схватила трепещущий крылышками снитч.

Это была победа. Трибуны ревели. Регулус Блэк, опустившись на землю, с досадой сорвал перчатки. Посрамленные слизеринцы темнели лицами.

Болельщики высыпали на поле, игроков гриффиндорской команды, успевших приземлиться, подхватывали на руки и качали. Джеймс, подлетев к Лили, вытянулся на метле, обхватил девушку, поцеловал в губы, вдруг рывком поднял на руки и усадил перед собой. Лили едва не задохнулась: впервые с момента падения на отборе в команду она поднялась в воздух.

Джеймс облетал стадион, и перед Лили плыли радостные лица преподавателей на трибуне, хаффлпаффцы, в порыве радости свалившие кого-то из своих вниз (хорошо еще, успели поймать), с болью суженные глаза Северуса… Джеймс поднимался выше, и ей открывался головокружительный вид на Запретный лес, на луга и горы, на Хогвартс, казавшийся большим кукольным домиком. Страха не было: Джеймс крепко сжимал её талию, Лили перекинула ему руку через плечо. Его квиддичный плащ хлопал по ветру, точно крылья гигантского феникса. От счастья хотелось умереть, но Лили чувствовала, что они теперь бессмертны, как феникс, и умереть не получится никогда.

========== Глава 53. Выпускной ==========

На пасхальных каникулах Лили ждал сюрприз: в Коукворт на праздник приехала Петуния вместе с молодым человеком. Сестра с удовольствием представила своего жениха – Вернона Дурсля, младшего администратора какой-то лондонской фирмы.

Собственно, он был уже не молод, ему миновало тридцать пять. Рослый, тяжеловесный, с полным отсутствием шеи, он носил рыжеватые усы и говорил хрипловатым голосом курильщика. Маленькие глазки обежали Лили при знакомстве с равнодушным презрением: «Еще одна пустоголовая вертихвостка, ничего интересного». Лили насупилась. Ей вообще не нравилось, когда ей открыто выражали плохое отношение, а уж в родном доме она не потерпела бы этого – тем более, зная, что родители будут на её стороне. Впрочем, Вернон не грубил ей; он вообще больше не замечал её, разговаривая по большей части с Джорджем и иногда с Розой. Один вечер они с отцом проспорили о нынешнем премьер-министре, другой – о необходимости полной ликвидации физических наказаний в школах, и Лили только удивлялась, как её нетерпимый в свободолюбии и демократизме папа может больше трех минут выносить этого косного, тупоголового мещанина.

Впрочем, удивлялась она и еще одному: как грубоватый Вернон преображался, стоило рядом появится Петунии. Он вскакивал, подавал ей руку, помогал усесться, расспрашивал, не голодная ли она, не желает ли чаю, не дует ли ей – и Петуния светилась счастьем от его заботы. Она вообще похорошела: ей шло и то, что она слегка поправилась, и то, что осветлила волосы, став совсем белокурой.

Едва Лили приехала, Туни заглянула к ней в комнату, неожиданно тепло обняла, расцеловала и прошептала:

- Только, Лили, умоляю, не надо колдовать при Верноне! Сестренка, ты, конечно, меня поймешь…

- Понимаю, - согласилась Лили не без горечи: с Верноном все стало ясно с первых минут знакомства. – Не бойся, на каникулах колдовать мне все равно запрещено.

- Спасибо, - у Петунии чуть не слезы выступили на глазах. – Я не переживу, если Вернон бросит меня. Он вся моя жизнь.

От присутствия гостей в доме было душно, и как ни твердила себе Лили, что родственников надо уважать, какими бы они ни были, все же она предпочитала дни напролет слоняться по улицам. Однажды съездила в Манчестер, а как-то забрела к лесному озеру, где они когда-то купались с Севом. Меньше трех лет назад – а кажется, так давно… Однажды встретила Тобиаса Снейпа: он спал на скамейке, снова в стельку пьяный. Наверное, с тоски, что сын не приезжает, сорвался вновь.

На пятый день Вернон и Петуния уехали, и Лили с родителями вздохнули свободно: из-за гостей в доме было душно. Все же что за нелепая игра судьбы привела Петунию в их семью? Она могла родиться у людей, которые гордились бы такой правильной, благоразумной дочерью, а не у тех, кто исходит тоской, глядя на ее кислое личико.

Вернувшись в Хогвартс, Лили уже не отрывалась от подготовки к экзаменам, и никакие уговоры Джеймса не смогли бы заставить её в выходные пойти не в библиотеку, а в Хогсмид. Материала для повторения оказалось удивительно много, так что казалось, они и не проходили половины из всего, что должны были спросить. Особенные волнения вызывал экзамен по ЗоТИ: и потому, что Лили явно чувствовала, насколько бессистемны её знания, и из-за подсознательной боязни нового неприятного инцидента.

К счастью, все обошлось. Две недели, в течение которых сдавали ЖАБА, показались Лили двумя веками. Она не удивлялась тому, что ей стали велики форменные юбки, и даже не особенно бы расстроилась, обнаружив у себя пару седых волосков. В дни, когда проверяли работы, волноваться уже не осталось сил, и Лили часами лежала на кровати или с книжкой спускалась во двор Хогвартса – впрочем, мысли были настолько опустошены, что осознавать прочитанное она не могла.

Двадцать четвертого июня наконец огласили результаты. Гриффиндорцы на экзаменах показали себя прекрасно: Алиса и Сириус справились на все «Превосходно», у Лили, Джеймса и Ремуса было только по одному «Выше ожидаемого» (по ЗоТИ, зельеварению и рунам соответственно), а единственную «Удовлетворительно» получил Питер Петтигрю: ЗоТИ, увы, не давалось и ему.

Довольная Лили, целуясь с сияющими подругами и пожимая руки мальчикам, следила глазами, как подбегают к столу преподавателей за аттестатами ребята с других курсов. Первыми, помнится, совершенно одинаковые аттестаты получили сестренки Эббот, тут заглянули, взвизгнули от радости и обнялись. Альфред Эйвери, просматривая собственные оценки, морщился. Айзек Гольдштейн показал себя куда хуже, чем мог бы, но не расстроился: смерть Изабель Крейл, видимо, по-прежнему заслоняла для него остальное. Точно так же равнодушно приняла весьма приличный на фоне остальных хаффлпаффцев аттестат Мэрион Риверс. С февраля она носила на школьной форме и в косе креповые ленты, а вне учебы надевала лишь черное платье с белым воротником, почти ни с кем не говорила, кроме Маделайн Вэнс, но ради экзаменов все же взяла себя в руки.

Летиция Гэмп осталась довольна оценками – и по совести, было, чем довольствоваться; Энтони Гринграсс хранил неизменно чинный вид, а рейвенкловка Мелани Эрроуз разрыдалась: у нее оказалось целых две «Выше ожидаемого», по зельеварению и травологии. Рейвенкловцам вообще с ЖАБА не повезло: Бертрам Обри, получив свой аттестат, в ярости хлопнул им об стол. Высший балл в этом году получил не он, а Северус.