Медсестра рвалась прочь, её каштановые волосы расплескались по плечам, но женщина удерживала её за локоть. Девушка, несомненно, была Эмма Фиорелли, а в её спутнице по выбившейся из-под шляпы волны черных волос и по хрипловатому голосу Лили узнала Миранду.

- Нет, ты выслушаешь меня, - Миранда тянула сестру к себе и шипела, как змея. – Этот подонок…

- Не называй его так! Ты сама живешь с подонком, с Пожирателем смерти!

Миранда встряхнула сестру.

- Замолчи, идиотка. Мне неважно, кто кого соблазнял, но ты несовершеннолетняя, а твой грязнокровый докторишка вступил с тобой в связь. По закону он преступник, и он будет наказан.

- Только попробуй, - Эмма наконец вырвалась. – Если его тронут хоть пальцем, я убью тебя и твоего Пожирателя, клянусь.

- Глупая девочка, - Миранда усмехнулась. – Септимус может стереть тебя в порошок.

- Но ты-то в порошок не сотрешь, - Эмма направила палочку на сестру. – Тебе было бы все равно, во сколько лет я познала мужчину и забеременела, но я выбрала не того, правильно? Твоему Септимусу не нравится, что я живу с магглорожденным, да? Он считает это позором? Странно, как он еще не заставил тебя отказаться от нашей матери.

- Дети за родителей не отвечают, - Миранда успокаивающе протянула руку. – А твой доктор в самом деле преступник. И да – путаться с грязнокровками сейчас – верх неблагоразумия. Тем более – рожать от них детей.

- А я все-таки спуталась и ребенка рожу, - Эмма не опускала палочку. – Он женится на мне, и если он потом окажется в Азкабане – пеняй на себя. Ты ведь тоже убила бы за того, кого любишь.

Миранда отступила от сестры, бросила долгий взгляд, развернулась и ушла. Лили хмыкнула про себя: итальянские страсти. Значит, Эмма все же добилась своего: она беременна от доктора Суоллоу, и он женится на ней – а Септимусу Берку, любовнику Миранды, это не нравится. Все же зря Алиса боится смерти: жить слишком интересно, чтобы можно было вот просто так взять и умереть.

И все же напоминание Алисы пришлось кстати: Лили вспомнила, что давно не была у родителей на могиле. И вообще – давно не видела Коукворт, не бродила по его чинным улицам, не бывала на детской площадке и не заглядывала в лес. Сейчас, наверное, Коукворт такой, каким она отвыкла его видеть еще за годы учебы – укрытый первым снегом, но еще не привыкший к нему, не отошедший от осени. Лохмотья последних листьев еще свисают с ветвей, и причудливо замерзла грязь.

Джеймс хотел проводить, но Лили отказалась: в эту поездку ей хотелось отправиться одной. Почему-то впервые после гибели родителей мысли о Коукворте не были горьки, и не требовался тот, кто удерживал бы от внезапного отчаяния. Со спокойной душой Лили через камин попала в «Дырявый котел», потом пришла на вокзал и купила билет на ту самую электричку, которая всегда мчала её домой после окончания триместра в Хогвартсе. Как давно она не наблюдала за мельканием пригородов и лесной поросли в снежных клочьях… Спасибо её неведомому ребенку, что он вернул ей детство.

Вот только в Коукворте никто теперь не ждал её с пирогом и какао, поэтому идти к старому дому Эвансов не было сил. Изрядно продрогнув в дороге, Лили поняла, что и до леса не дойдет, пожалуй: надо себя поберечь. Она ведь приехала именно навестить кладбище.

На улицах Коукворта знакомые ей не встретились: то ли разъехались, то ли она, пропадая каждый раз на десять месяцев, позабыла всех. В небольшом кафе на центральной площади Лили перекусила сосисками и выпила чаю с молоком (ужасно хотелось кофе, но во время беременности она остерегалась). Кажется, где-то тут крепыш Брэндон катал её на велосипеде, а за деревом стоял Северус и следил злыми глазами: они с Лили тогда были в ссоре. Интересно, живет ли он до сих пор в Коукворте или съехал куда-нибудь? У него с этим городом, кажется, ничего хорошего не связано. Взять бы, да прибежать в Паучий Тупик, постучаться в его дверь – Лили почему-то не сомневалась, что дом Снейпов отыщет без труда – и так запросто ворваться в гости… Член Ордена - в гостях у Пожирателя смерти! Абсурд. Нет, мужняя жена не должна приходить в гости к врагу мужа.

… С каждым шагом Лили словно бы вырастала из улиц Коукворта, оставляя их позади, как обветшавшую одежду – и оттого было горько: детство не вернуть. Самым весомым подтверждением послужила общая фотография на родительском памятнике. Джордж и Роза Эванс, молодые, счастливые, уверенные в праве на долгую и благополучную жизнь, широко улыбались дочери и были до крика недоступны. Как часто Лили, в бою или оказывая помощь, чувствовала, как родители стоят возле нее, но именно сейчас рядом было мучительно пусто. Никого. Напрасно первый снег обещает сказку: он всегда лжет. Волшебство в жизни есть, но настоящей сказки оно не означает.

Смахнув слезы, Лили принялась убираться. Снег живо оказался сметен, памятник и скамеечка протерты до блеска, порыжелые венки и жухлые цветы исчезли, их заменили свежие. Окончив работу, Лили долго еще просидела на могиле, рассказывая родителям, что вышла за Джеймса замуж, что скоро Джордж и Роза стали бы дедушкой и бабушкой. Наконец, поняв, что промерзла до костей, поднялась и побрела, изредка оглядываясь на памятник. Уже когда он скрылся из виду, она все же попыталась его увидеть – и сама не заметил, как натолкнулась на другого гостя кладбища. Прежде, чем поднять глаза, Лили уже знала, кого увидит.

- Здравствуй, Северус, - пробормотала она. – Извини, я что-то зазевалась.

Она ожидала, что он отпрянет и уйдет, но он лишь кивнул с той нервностью, которая отличала любое его движение.

- Здравствуй, Лили.

- Я у родителей была. Они погибли, ты знаешь?

- Знаю. Читал некролог.

«А сам он, наверное, был у матери». Глупо ожидать, чтобы Северус захотел почтить память отца.

- Ты тоже уже уходишь?

- Да, - Северус направился к выходу, и Лили поспешила за ним. Он, видимо, нарочно сбавил шаг, чтобы она не отставала.

Ну что ж, если их так свел случай, то пора объясниться.

- Северус, остановись на секундочку.

Он встал, черные глаза непроницаемо на нее посмотрели.

- Я знаю, что ты спас мне жизнь, - он слабо отстранился, но Лили продолжила. – Спасибо тебе, и… Я понимаю, что такое долг жизни.

- У тебя нет никакого долга передо мной, - пробурчал Северус и снова продолжил путь, так что пришлось догонять. – Даже и не говори. Долга нет. Точка.

- Ну хорошо, долга нет. Но могу ли я что-нибудь сделать для тебя?

- Спасибо, Лили, мне ничего не нужно, - кажется, он немного ускорил шаг. Лили вцепилась ему в руку, заставляя снова остановиться.

- Послушай, я никогда не хотела, чтобы ты становился моим врагом. Мне жаль, что жизнь так распорядилась. Если бы ты когда-нибудь стал крестным моих детей, я была бы рада, - это только что пришло ей в голову.

Он опустил руку, запястье которой она обхватила так плотно. Посмотрел из-под нависших волос.

- Вы с Поттером найдете кого-нибудь получше. Не верю, чтобы у господина Сохатого не осталось друзей.

- А у меня был один друг, - губы задрожали, Лили чувствовала себя простуженной. – Это ты. Прости, если я мало сделала для того, чтобы ты это понял.

Наверное, ей просто показалось, что под кое-как намотанным шарфом у него дернулся кадык.

- Мне тоже жаль, Лили, если я…. – Он машинально вжал голову в плечи. – Словом… Что было, то прошло. Чего ворошить. Я тебя обидел – я это помню.

- Ну и зря! – воскликнула Лили. – Ну и забудь, слышишь? Прошу тебя, забудь. Если тебя держит у Пожирателей только это…

- Ах вот ты о чем, - он по-детски приоткрыл рот и тихо рассмеялся. – Нет, Лили, держит меня многое, и я вряд ли уйду.

- Но почему? Тебе нравится смотреть, как убивают и мучают? Я не верю, чтобы ты и сам… Или тебе нравится готовить пыточные зелья?

Он не ответил. Смотрел в снег, толкал ногой припорошенную кочку.

-Лили, уезжай из страны. Брось все и немедленно уезжай. Искать тебя не будут, но здесь скоро тебе не будет спасения.