- А что может? Говори прямо.
- Эти снимки – фундамент. С них все начинается. В статье лишь разбросаны кирпичи, которые читатель будет незаметно для себя подбирать, продолжая формировать нужное мнение.
- И что с того? Какая разница с чего все начинается, если и так понятно, чем все заканчивается? Я – урод. Кристоф – бедный одуванчик, - злится Кори.
- И тебя устраивает такой расклад? Ты правда такой мудак, каким тебя считают?
Срабатывает.
Фитиль подожгли. И яркая искра жрет длинную веревочку на бешенной скорости: еще мгновение и доберется до пороха. И взрыва уже не миновать. Так как же ускорить процесс? Правильно. Жечь веревочку ближе к началу.
- Нет. Не такой.
- А какой ты, Кори? Какой? – децибелы в голосе Ларса растут. – Здесь ведь ясно сказано, посмотри, - снова тычок чуть ли не носом в экран.
- Я другой.
- И какая разница? Этого другого они не знают, сейчас перед их глазами только вот это – мишень для агрессии, причем далеко не беспочвенной. Структура статьи настолько идеально составлена, что не подкопаешься. Сперва ведут речь о случившемся тринадцать лет назад, в красках расписывая как страдал «малыш-Кристоф», а после сразу перескакивают в сегодняшний день, резко, словно никакого промежутка между этими событиями нет. И как ярко, с каким шиком описана твоя нынешняя жизнь, на каких контрастах она играет по сравнению с детством Ригеля.
- Да достал ты уже, - Уаилд вскакивает на ноги, едва не снося ноутбук со стола, тащится на кухню. Гремит посуда, ложка падает на дно пустого стакана, описывая круги, а после один за другим летят кубики сахара. Полный чайник, до упора вдавленная кнопка.
- Хватит отыгрываться на мебели, психопат. Вернись и сядь обратно.
- Хуй там плавал, пока не объяснишь смысл всего происходящего, я останусь здесь.
- Ну и валяй.
Кипяток едва тушит поднявшееся возмущение, а вот болезненный выкрик «блять, обжег» вновь заставляет сердце усиленно качать кровь. Ларс с невозмутимым видом продолжает читать статью, переключаясь на комментарии ниже, лишь изредка бросая взгляд исподлобья на Кори. Снова ждет. Не торопит. Хоть и понимает, что и собственные нервы не кованы из железа. И потому до конца не уверен, куда очередной припадок автора сможет завести их обоих.
- Господи, лучше бы ты себе вместо лица перепрошил головной мозг, гляди, сейчас бы уже делом занялись, а не в детский сад играли. Я с тобой, как с маленьким вожусь, честное слово. Словно тех тринадцати лет не было, и ты застрял в своем развитии. Спасибо, что показал себя настоящего, а то я уже думал, что в двадцать пять действительно до таких книжек дорасти можно, - как пули вылетают из уст Ларса фразы, врезаясь в обезвреженное тело Кори.
«Ну же, давай», - умоляюще стонет журналист, мгновенно получая отдачу – чашка с содержимым вылетает из рук Уаилда, встречаясь со стеной, осколками осыпается к ногам Эванса.
- Какие мы меткие.
- Да что ты от меня хочешь? - взревел тот.
- Чтобы ты взорвался, пробесился, и начал думать.
- А я чем по-твоему занимаюсь?
- Ну уж точно не последним, ты не думаешь, Кори, не думаешь, - Ларс поднялся со своего места, но приближаться к Кори не стал – из ружья палить лучше на расстоянии. – Ты заставляешь меня заниматься твоей работой.
- Да ты охренел? А кто меня позвал? Ты сам сюда притащился и уже не в первый раз без приглашения, - Уаилд кричал так, что едва пар из ушей не шел.
- Меня в это без моего желания втянули, ну, знаешь ли, со всякими вытекающими подробностями, - и, остановившись, указывая на голову, добавил. – Ну или не с очень вытекающими.
Кори, хотевший что-то еще добавить, вовремя заткнулся, а Ларс продолжил.
- А теперь подумай хорошенько, на кого ты сейчас должен орать, злиться, кого хотеть растоптать, стереть в порошок, уничтожить? Я это с тобой сделал? Я тебе репутацию подмочил? Я? – грудь журналиста вздымалась, едва ли не ходила ходуном от глубоких и частых вдохов.
И силы потрачены не напрасно.
Словно до этого несколько деталей были не на своих местах, а сейчас их переставили и все заработало, начало двигаться, ожило. Кори, будто прозрел. В молчании навернув несколько кругов по помещению, скрылся в ванной, звучно хлопнув дверью. Шум воды на протяжении пяти-десяти минут. А после Уаилд вновь показался на глаза журналисту: мокрые волосы и лицо, покрасневшие глаза от лопнувших капилляров. Приземлившись на край кровати рядом с Ларсом, глядя осмысленным взглядом ему в лицо, наконец, произнес то, чего от него так ждали.
- Я дебил. Признаю. Кретин полнейший. Я не знаю, что на меня сегодня нашло, и почему я не смог справиться со своими эмоциями…
- Нет, нет, нет, - Ларс торжествующе улыбнулся, хлопая Кори по плечу, кожей чувствуя сырую и холодную ткань. – Не нужно справляться со своими эмоциями, все так и должно быть, ты зол, тебя задели и ты не должен делать вид, что ничего не произошло, но заставь свой гнев работать на тебя, оберни себе во благо весь свой внутренний бунт, направь его не на меня, а на истинный объект твоей ненависти. И кого ты в данный момент ненавидишь больше всех?
Кори, как завороженный смотрел на Ларса, словно тот, только что вытащил его из горящей повозки, несущейся на полном ходу к обрыву.
- Тех, кто так легко поверил в написанное в этой чертовой статье!
- Аллилуйя! – ликованию Ларса не было предела, казалось, это словесная перепалка с Кори, начавшаяся так неожиданно, больше никогда не закончится. Журналист стащил со спинки дивана еще до его прихода брошенное полотенце и набросил на голову Уаилда. - Вытрись хорошенько, а то вместо твоей репутации мы будем спасать тебя от болезни. И помнишь, что ты сказал, когда в тот вечер затащил меня на “Небесный мост”? “Если быть уверенным в своих силах, если не бояться, то ситуацию удастся контролировать”, - пора ответить за свои слова и перестать бояться!
В итоге: перемирие, две кружки кофе, открытый ноутбук и спокойная обстановка.
Около часа оба строчка за строчкой, подробно и методично штудировали статью и самые популярные комментарии. Не понаслышке знакомый со сферой журналистики Эванс точно знал, как думали, чем руководствовались при написании, какую мысль вложили и что хотели донести, какой посыл давали и какую отдачу собирались получить. И сработало все превосходно, без осечек.
Теперь нужно было лишь найти выход. Грамотный. Без подводных камней.
- У тебя есть какие-нибудь идеи? – смотря на Ларса и замечая проблеск и оживление в его взгляде, поинтересовался Кори.
- Есть. Но только из разряда тех, чего нам точно делать не стоит. «Massword» обвинили в том, что ты подкупил его, что «все слеплено из самого первосортного пластилина, так, как того хотел заказчик». Поэтому лишь силами нашего отдела на этот раз не отделаться. Нужно придумать нечто глобальное, желательно привлекая всевозможные источники. Но мысль в голове вертится, а уловить ее не могу, надо думать еще, - почесывая голову, забравшись на диван с ногами, Ларс прокручивал полосу с комментариями ниже – неплохая почва для размышлений.
- А если отзеркалить? – предложил Кори.
- В смысле?
- Ну, как в третьем законе Ньютона «сила действия равна силе противодействия»: Кристоф использовал свой шанс – теперь мой черед рассказать свою историю, со всеми деталями. И делать это нужно лично.
- А это мысль. Может, конференция? Подключим СМИ, вышлем приглашение всем и каждому. Ты сейчас лакомый кусок пирога, который готовы растерзать, съесть, проглотить в любой момент.
- Но не думаешь, что будет мало выйти и просто сказать «ребята, все не так, я сейчас все объясню»? Нужна какая-то другая подоплека.
Кори попытался встать на место той самой публики, на суд которой он готовился выйти, чтобы она хотела от него услышать, что получить и чего бы ни при каких условиях терпеть не стала.
- Главное, не оправдываться, - словно читая мысли автора, добавил журналист. – Толпа – народ непредсказуемый. Но не стоит забывать о чувствах человека, ведь эту толпу формируют отдельные личности. От чего сложней всего отказаться в поединке, борьбе, дебатах? Правильно, от собственного мнения. И сейчас, хотим мы того или нет, но каждый представитель нашей публики уже пополнил незримые ряды определенного лагеря, крепко, чуть ли не зубами, схватился мертвой хваткой в свою позицию и собирается отстаивать ее всеми силами. И если мы придем и сходу заявим даже между строк «эй, послушайте, вы неправы», какой бы продуманной тактика не была – все провалится с треском.
