– — Молодой человек, – - сказал пожилой седоусый рыцарь, один из спутников Рыцаря Белого Вепря, – - вы хотя бы подумали, что сейчас произнесли, вы, как видно, прекрасно понимаете, кого вызываете на бой, так чего же добиваетесь, сомнительной славы, что были биты бароном Трофинтом?

Этьен и не слышал, что ему говорили, он повторил слова вызова.

– — Я вижу, господин безымянный рыцарь, что вы храбрый и достойный соперник, – - негромко, но очень внятно произнёс Рыцарь Вепря, – - но я не стану с вами биться, ибо не по-рыцарски сражаться с тем, кто заведомо слабее. Вы слишком, по вам видно, неопытны, неразумны и горячи. Я вас не знаю, вас никто не знает, ваш щит без герба, а в честном, как вы сказали, поединке неизвестных быть не может. Вам, если такая охота подраться, необходимо выбрать кого-нибудь из молодёжи и сойтись с ним. Что будет справедливо.

– — Вы, барон Трофинт, трус и болтун, – - вскричал в ярости Отвергнутый Рыцарь, – - вся ваша так называемая слава – - миф. Вы испугались, что вас может победить какой-то мальчишка. Что, стареете и вам страшно потерять звание непобедимого?

– — Да вы, юноша, глупец и наглец, – - изумился барон, – - потерять славу непобедимого, конечно, неприятно, и когда-нибудь оно должно случиться: ничто не вечно, я всегда готов к тому, что появится тот, кто победит меня, но вот трусом я никогда не звался и никому в голову не приходило считать меня таковым: я не отказывался ни от одного сражения, не уходил ни от одного поединка. Хорошо, если вам угодно, я принимаю ваш игрушечный вызов. И знайте, поблажки вам не дам, всё должно идти по-взрослому.

– — Проучи юнца, – - посоветовал кто-то из окружения барона, – - переломай ему кости.

– — Нет, калечить нельзя, – - говорил второй, – - просто наказать, как щенка, ткнуть мордочкой в песок, чтобы не гадил.

Этьен, сверкнув глазами, развернул коня, неистовый ледяной огонь сжигал его колотившееся сердце, он отъехал на необходимое расстояние, выставил вперёд копьё и бросился во весь опор на противника. Молодой воин нёсся с такой скоростью, что всем почудилось, будто какой-то тёмный вихрь летел перед глазами, и из чего он состоит, никто не мог понять, словно то был не всадник на коне, а необъяснимое явление природы. И Отвергнутый Рыцарь на всём скаку подлетел вплотную к Рыцарю Белого Вепря и ударил его в грудь возле щита, из-за чего он стал валиться назад, потащив за собой, пробившее плотные доспехи, копьё Этьена, не выпустившего своего оружия из рук, и копьё сломалось под тяжёлым весом Трофинта, где-то ближе к острию, оставшись торчать коротким обломком из груди барона, падавшего на землю так долго, что его соперник успел соскучиться от того, что огромное, грузное тело сначала зависло, а потом, словно невесомая кисея, не спеша опустилось на землю.

А Этьен успел удивиться тому, как его противник невыносимо медленно делает все движения: его конь едва переставлял ноги и почти не сошёл со своего места, его хозяин вроде как забыл, что надо закрываться щитом и опускал свой щит так неторопливо, что под ним успела бы пролететь стайка лесных соек, а копьё, как виделось Этьену, вообще, не дойдя до нужной точки, зависло где-то на полпути к своему боевому положению.

Отвергнутый Рыцарь осадил коня, моментально замершего, будто тот упёрся в невидимое заграждение, и два потока разнотекущего времени слились в единый поток: ускоренный бег мгновений Этьена замедлился и снова стал совпадать с общим ходом, вернулось прежнее восприятие действительности, и ему показалось это настолько естественным, что, кроме равнодушного покоя, он ничего не ощущал.

Потрясённые и оцепеневшие, словно истуканы, рыцари, онемев, смотрели, как на что-то дикое и необъяснимое, на поверженного Трофинта: непобедимый оказался впервые выбитым из седла, он лежал навзничь, его огромное туловище возвышалось подобно горе, на вершине которой торчал короткий конец копья, остриём почти полностью исчезнувший в толщи исполинского нагрудника.

Этьен быстро спешился и подбежал к лежащему на земле Рыцарю Вепря.

– — Что же вы замерли? Помогите, – - крикнул он спутникам барона, застывшим, как мухи в смоле.

Те в секунду опомнились, подбежали и, приподняв могучее тело барона, помогли снять шлем и рассоединить кожаные ремни, державшие нагрудник, а когда нагрудник убрали, то с ним отошёл и обломанный наконечник копья, и все увидели, что остриё, пробив железо, застряло и увязло в кольчуге, надетой под толстой многослойной сталью нагрудника поверх белой сорочки, ставшей яркой красной от струившейся крови, но рана оказалась несерьёзной, копьё вошло в плоть только самым малым кончиком, проткнув и повредив одну лишь кожу. Трофинт находился в сознании – - просто он какое-то время был оглушён падением – - он открыл глаза с сильно расширенными зрачками и сказал:

– — Вы, юноша, гений поединка, будь ваше копьё крепче, вы бы убили меня, проткнув насквозь, точно дикого кабана, – - барон изобразил подобие улыбки и, повернувшись к своим спутникам, сказал, – - рыцарь остался без оружия, оруженосец, отдай ему моё Чёрное Копьё, оно никогда не подведёт, никогда не треснет и не сломается, оно расколет любой, самый толстый щит, а само останется целым. В мире существует только один щит, который неспособно пробить Чёрное Копьё – - Зелёный Щит. И Копьё, и Щит сделаны из древесины заколдованного дуба, и поэтому их невозможно никак повредить. Но Щит принадлежал моему младшему брату – - Рыцарю Золотого Дракона, а брат пропал неизвестно где три года назад, поэтому Чёрное Копьё, если им владеет умелый и сильный воин, поистине сокрушительное оружие. А вы, юноша, доказали, что являетесь настоящим бойцом, вам и владеть Копьём.

– — Но я не хотел бы, чтобы моё рыцарское умение зависело от какого-то волшебного оружия, – - возразил Этьен.

– — Рыцарское умение, молодой человек, зависит только от вас, – - сердито ответил Трофинт, – - вы также можете проиграть и с Чёрным Копьём, ведь победа достигается не какими-то там необыкновенными особенностями оружия, а способностью воина умело им распоряжается. Просто Копьё имеет свойство никогда не ломаться, а уж что вы будете делать, чтобы оно помогало вам, есть вопрос владения вами воинским искусством. Так что берите Копьё, оно ваше, тем паче я поклялся, отдать его тому, кто победит меня. И вот этот день настал.

– — Благодарю, господин барон.

– — Был только один рыцарь, из-за которого, не я, но мой ослабевший конь вместе со мной оказался на земле, – - сказал Рыцарь Белого Вепря, – - впрочем, лошадь того воина тоже не вынесла моего удара, свалившись с ног. Никто из нас не смог назваться первым: таким как мы необходимы более сильные и стойкие кони. Но этот юнец легко и играючи вынес меня из седла, словно я тупая тряпичная кукла. Господин неизвестный рыцарь, – - обратился Трофинт к Этьену, – - назовите своё имя, мир обязан знать героя.

– — Нет, имени своего не назову, – - усмехнувшись, сказал Этьен, – - я дал зарок никогда его не называть. Нет у меня имени, я забыл его. Запомните меня как Отвергнутого Рыцаря.

И он, дав шпоры коню, вихрем сорвался с места и стрелой, выпущенной из арбалета, проскакал мимо расступившихся потрясённых рыцарей. Только столб пыли остался им.

XVI глава.

Всё шло привычным порядком: минула расторопная осень, лениво подошла несуетливая зима. А Этьен, онемевший душой, ничего не замечал, он продолжал бродить по безлюдным местам, оживая лишь тогда, когда изредка какой-нибудь одинокий странствующий рыцарь преграждал ему дорогу. Кто-то из двоих – - Этьен никогда не помнил кто – - непременно вызывал другого на поединок, они начинали биться, и Отвергнутый Рыцарь неизменно побеждал. И Этьена уже не удивляло, что во время боя его время текло гораздо быстрее, нежели время его противника, поэтому противник никогда не успевал понять, что случилось, и почему он мгновенно оказывался выбитым из седла, ведь он ещё толком не смог разогнать коня и опустить копьё. Сила любви Отвергнутого Рыцаря была настолько велика, что в моменты, когда воля оказывалась на крайнем пределе, он начинал существовать в каком-то своём сгущенным и сжатом времени, где всё происходящее виделось ему разложенным на долгие, неимоверно растянутые мгновения, каждое из которых он мог рассмотреть во всех подробностях и выбрать из них самое подходящее и удобное для решающего действия. Поэтому, почувствовать рвотный вкус поражения Этьену было не дано. Он повергал всех: и тех, кто странствовал по свету, как и он из-за неразделённой любви, но их любовь, видимо, оказывалась не достаточна сильной, и тех, кто возжаждал испробовать пьянящий напиток славы и хотел свершать бесчисленные подвиги, чтобы всюду звучали их имена, и тех, кто просто бродил по миру в поисках приключений, не зная особой цели, не умеющие сидеть на одном месте и не желавшие кому-либо служить.