- Значит, вот в этот разрыв времени - пока Другой Ученик спускался с Верха Гроба к его Входу, где стоял Петр, - и можно внести те изменения в окончательный текст, которых не было в реальности? - спросил борец с постмодернизмом, именно по причине:

- Отсутствия связи между ним и остальной литературой. - А как сейчас оспаривал Войнич:

- Связь эта, если образовалась, то, значит, она:

- Всегда и была.

- Ну, хорошо, расскажите, что вы сделали такого хорошего в Елисеевском?

- Я просто упал задом в бочку с сельдью, и испортил свое новое, только что привезенное из Израиля по бесплатной путевке бежевое пальто, ибо заплатил за него только пошлину, как за секонд-хенд, подаренный мне с благородного плеча самим Стивеном Спилбергом, когда мы вместе читали мою незабвенную книгу про бравого солдата Чонкина, лежа на спинах в Мертвом море моего несбывшегося детства.

- Вы просто тогда не знали, что вы еврей?

- Да.

- Получается, это та же ваша теория о Пеленах и Плате, лежащем отдельно, что можно не только потом дописать Всю, так сказать, Истину, даже если ее не было на самом деле, но и наоборот:

- Исключить обрезание, - как будто его сначала и не было?! - спросил Если Есть Запас, в простонародии И-Кали.

- Да, - просто ответил Войнич, - задача в том и заключается, что надо обрезать:

- Адама.

После этого некоторые даже забыли, о чем шла речь. Только Реди, желая здесь прописаться постоянно, спросила:

- Можно принести пальто?

- И вообще, - сказал Плинтус, чтобы поддержать свое реноме в том смысле, что:

- Протеже:

- Ну, квартира, ну машина.

- А дальше? - поддержал-посмеялся над ним Сори.

- Дальше возникает вопрос, какая это машина, - невозмутимо отразил удар Пли. - Я например, люблю...

- Редисон Славянскую, - сказала неожиданно для самой себя произнесла СМС. Прошу прощенья, что-то не то. Ну, потом найдем ошибку, впрочем, пожалуйста:

- Слово можно и сказать, - но оно не воробей - назад всегда вернется.

- Приведите пример, пожалуйста, - сказал Кот во время перемены тарелок между - нет пока еще, не между Саподиллой и Маракуйей, а только:

- Картофельным пюре и его котлетой, - которые Кот ел по- научному, что значит:

- Раздельно.

Впрочем, я сам приведу:

- Говорят, что научный марксизм-коммунизм - это не то, что происходило на самом деле. - Это тезис, а антитезис, как раз наоборот:

- Это тоже самое. - Ибо, даже если Ле говорил, что украинский национализм - это хорошо, только, как дэзинформацию.

- Почему? - спросила СНС.

- По определению. Ибо в фундаменте всех высказываний Ле стоит Партийность, что тоже самое:

- Дэзинформация, как не только вторая, но уже первая натура.

Поэтому марксизм и его практическая реализация в России - это не близнецы-братья, и тем более, не разночинцы, а:

- Одно и тоже. - Но именно по реально научному:

- Сравниваются не две одинаковые половинки, а:

- Первая и Вторая Скрижаль Завета. - Наука не допускает тавтологии. Как некоторые думают, что это вообще возможно.

- Некоторые засомневались: Кот Штрассе - это говорил, или кто-то другой? Но он настоял на своем:

- Я шутил.

- Что значит, шутил? - строго спросил Пеле, - у меня давление поднялось на тридцать градусов.

- Кто такое Ле? - спросила Редисон, чтобы о ней не забыли, но и со страхом перед толпой, совершенно невозмутимой ее талантом артистки, сценаристки, менеджера, продюсера и любовницы в одном почти лице. Так только иногда приходится чуть-чуть притворятся.

- Мой родственник, - сказал Кот, - моя фамилия от него образована, это так только говорят в простонародии:

- Кот Штрассе.

- А на самом деле? - спросил Сори.

- Ле-Штрассе Три.

- Три с большой буквы?

- Да, и знаете почему? Взял пример с одной леди, называвшей себя три раза - если не считать остальных - с большой буквы:

- Фике, Августа, София.

- Кто это такая? - спросил Пеле, пытаясь раскурить трубку, так как гаванские, в отличие от Сори, не любил, да и дороги, собаки, сто баксов за штуку, а говорится:

- Если уж пить - то Хеннесси, а курить уж если, то не меньше и не хуже, чем Черчилль. - Впрочем, Сори, кажется, бросил, а значит:

- Я не брошу никогда.

Редисон Славянской дали шанс рассказать, что она делала в Елисеевском, когда другие пытались своими силами развеять царивший там дух чванства, а точнее:

- Душевного чавканья, - ибо прямо в магазине мало кто ел - боялись, заподозрят в голодоморе. - Почему? Ну, представьте себе идет человек по бульвару в каком-нибудь Таганроге, в руках толстая, как хвост дракона любительская, а вверху спускается петля, он думает: за колбасой, но тут его во время этого марксистско-умственного эксперимента и ловят самого, и съедают.

- А колбасу выбрасывают? - спросила СНС. И добавила: - Не обожраться же.

- Вы как камень, брошенный в моё море, - сказал Кот.

- Я?

- Я?

- Можно, я запатентую эту фразу за собой? - сказала СНС. - И знаете почему? Я первая поняла, что это значит. - Но тут же добавила: - Конечно, при условии, что вы не попросите уменьшить мой портфель председателя своим присутствием.

- В таком случае, я ей отдам эту фразу, - сказал Кот и тут же сделал:

- Предложил Редисон начать свой рассказ о приключениях в Елисеевском именно с этой фразы:

- Реализация марксизма - это как раз хороший пример того:

- За что боролись - на то и напоролись.

- Только в неожиданном для себя виде, - вставил литературный работник.

- Нет, нет, я докажу, как положено:

- Все именно этого и ждали, включая сюда самого Карла.

Ибо я вам точно говорю, он меня ждал. Кто? И я вам скажу, кто. - Она села, и не просто села, а:

- Расположилась с того торца стола, где никого не было. - Да, вот так бывает, на одном конце председатель, а на другом-то - никого!

И она сказала:

- В свете этого, я думаю, понятно, почему я заняла это место, не как альтернативу, а как дополнение, являющееся вашей эманацией в минуты ваших личных раздумий о жизни частной.

И знаете, почему я так подумала? Нет? Не потому, что я приехала в эту Ирландию - это не Ирландия? Рыбы мало? Со мной не соскучитесь - будет не только лещ - это вещь, но норвежская семга у каждого члена союза в бассейне на его участке в семь га. Кто против?

- Нет, - резюмировала она. - И теперь то, что к делу не относится, а именно:

- Подхожу я к нему в Елисеевском и так прямо под козырек бросаю крылатую фразу:

- Маркс?

- Энгельс, - отвечает, а вижу: бум-бум, но только наполовину. И ясно: боится.

И знаете почему?

- У него не было фуражки, - сказал Кот.

- Зачем ты подсказываешь? - укоризненно ответила она ему полуулыбкой.

- Простите, но даже я мало что понял, - сказал Плинтус.

- Но что-то все-таки поняли, как мой маленький, но уже тет-а-тет?

- Да, - ответил Пли, - на нем не было фуражки члена ордена меченосцев, но вы ее увидели.

- Правильно, но самое главное, что он сам понял:

- Я имею на него влияние.

- Это был Германн Майор, - сказал Штрассе.

- Зачем вы опять подсказываете, милейший? - опять высказала она Коту в глаза то, что о нем думала.

- Дальше, - сказал ЕЕС.

- Дальше мы без слов зашли, как говорил Высоцкий про круги всегда голодной интеллигенции:

- В буфет для других закрытый, - и получили, что даже меня уже не удивило, приготовленный для нас целый вещевой мешок колбасы Брауншвейгской.