- Да, буду.

- С такими медвежьими замашками вы распугаете здесь всех людей, - сказал сержант.

- Да?

- Разумеется.

- Тогда, можно я буду каждый раз тебя спрашивать?

- Что?

- Что мне сказать.

- Да, конечно, хотя я и сам не всегда уверен, что надо делать, а тем более, сказать.

- Может быть, тогда я буду курировать твоё поведение, и твои тексты?

- Тексты?

- Да, я умею читать, и более того, знаю, что здесь снимается кино.

- Ты хочешь сниматься?

- Думаю, я буду просто контролировать твои тексты. Ты будешь, прикованным к скале Прометеем, а я буду приходить к тебе в полночь приносить еду, а за это ты дашь мне возможность, править тот бред, который будет давать тебе режиссер, и ты будешь говорить вполне приемлемые разумные вещи.

- Меня еще не взяли.

- Да?

- Да, он еще думает.

- Да?

- Да, думает, моя фактура недостаточно подходит для этой таежной местности. Голливуд - говорит - сам делает из любителя горяченького звезду джаза, а здесь:

- Надо думать не только головой, но и...

- Жопой, что ли?

- Почему именно жопой?

- Так говорят.

- Кто, медведи в лесу, когда им страшно?

Машинист подумал, что это, возможно, и есть та немка, которую все ищут, и решил пока не выгонять ее, но не из кабины, а из паровоза, в том смысле, что:

- Бросай пока уголь в топку паровоза.

- Куда?

- Туда.

- Куда, туда?

- Дура лесная, - сказал про себя машинист и, открыв топку, и оторвав рукав у одной из ее курток, которые штуки три-четыре-пять была надеты на ней одна поверх другой - бросил в огонь. - Туда бросай.

Она посмотрела на искалеченную куртку, на огонь, пожалела куртку, которую только недавно купила, ну, не купила - так подарили медведи после того, как поймали и посадили на цепь последнего в этой местности охотника за их личными шкурами и маленькими детьми, когда они еще только родились в этом году или только еще в прошлом. В общем, эта была вполне импортная куртка работорговца, не адидас, но где-то близко, в том смысле, что тоже самое только по-японски. Как тогда говорили:

- Куда едем?

- В каком смысле?

- На Ближнюю, или на Дальнюю, - имеется в виду: дачу.

И если оказывалось, что на Ближнюю, то махали руками и ногами от смеха, ибо очень радовались:

- Если на Ближнюю, то сегодня еще точно - не расстреляют.

- Плохой смех, - сказала она.

- Почему это? - спросил солдат. - Мне весело.

- Да? Тогда мне просто неудобно быть грустной в твоем присутствии, - и сняв с его лысой башки пилотку - как будто примерить - бросила в топку паровоза, да так далеко, что достать ее без кочерги не было никакой возможности, да и с кочергой, в общем-то, бесполезно, ибо, ибо... так можно и гимнастерку с орденами потерять, пока лазишь в ней по горящему белым пламенем топочному пространству.

Немного подушив пришелицу, приказал коротко:

- А теперь бери совковую лопату и бросай уголь.

- Куда?

- Туда!

- Так открывай и закрывай тогда топку, пока я ее натапливать буду.

- Откуда знаешь, что топку надо сначала открывать, а потом закрывать?

- Не помню, но кажется, видела.

- Где?

- Во сне, однако.

Кот-Штрассе сразу сказал, что это:

- Дочка штандартенфюрера, - расстрелянного здесь недавно, - еще до войны.

- Она этого не помнит, - сказал Степа.

- А ты ее спрашивал?

- О чем?

- Спроси: есть ли у нее родственники в Аргентине.

- Дурак ты, Вовка, она и так ничего не помнит, а ты хочешь, чтобы забыла и то, что еще может вспомнить.

Переполошились все парочки, и сестры Мироновы-Голубкины, и Тетя с Мотей - несмотря на то, что вообще не артисты, а с другой стороны:

- Какая разница, - если всё равно никому Оскар не дают, а взять отсюда самим - руки коротки.

И Грейс - тоже несмотря на то, что не имела пары, обрадовалась, что подстраховалась:

- Устроилась на кухню зав производством и поваром с уборщицей в одном лице, - а иначе могут и охграбить на роль, Ту роль, то хоть эта да достанется.

- Лучше вообще без конкуренции, - сказала она конфиденциально, - только боюсь не дадут тогда дотации из Евросоюза, как малоимущим. И чтобы поддержать своё реноме на рандеву с Леснихой-Медведицей в присутствии машиниста, вырвала назад немецкую разрисованную кастрюлю - правда, с отколовшейся уже кое-где эмалью и уже без картошки - пустую:

- Не шибко тут, - выйди вон из дверей.

- Зачем?

- Ты вообще, что ли ку-ку, не понимаешь, зачем выходят в таких случаях?

- Не уйду.

- Почему?

- И знаешь почему? Не думайте, что я испугалась, он будет тебя бить, но только не в моем присутствии.

- Кто тебе сказать, что мы бьем друг друга? - спросила Грейс. - Медведи?

- Естественно. А вы думаете, они ничего не понимают? Еще как понимают.

- Что они понимают? я не могу понять.

- Что вы принципиально против секса.

- А вы?

- Понимаю.

- Да? Ну, хорошо, покажи, на что ты способна.

- Не при всех же.

- Так Не При Всех и я хотела, но ты говоришь, что это не секс, а так только обсуждение посева кукурузы после партсобрания.

- Здесь есть партейные?

- Ты права, нет конечно, все уже в образе, и действительно ходят, как разбойники, но уже не с большой дороги, ибо:

- А дорог-то здесь мало, - более того: вообще одна - железная.

- Тем не менее, - продолжала она, - беседу чисто вдвоем мы не называем сексом, а только...

- Как? Пере-пи-хон?

- Нет, я тебя умоляю, пусть она выйдет.

И когда лесная леди покинула кибитку, улыбнулась ей вслед:

- Ведьма Лесная. У нее, наверное, и органов половых нет, ты не проверял?

- Ты что, я боюсь.

- А меня ты не боишься?

Вошел Ми Склифосовский. Сел на диван, тяжело вздохнул, но в тоже время, как будто снял с плеч тяжелую ношу, ибо его дочь тоже приехала, сняла с себя продюсерские возможности, и хотя еще не высказалась категорически, но тоже намекнула:

- В школе я учила немецкий.

- Что вы сказали, я не поняла? - спросила Грейс.

- Разве я не сказал?

- Нет, это вам только показалось.

- Да?

- Да. Говорите вслух, не бойтесь.

- Да, вы правы, я чё-то боюсь. Её.

- Ё, так сказать, моё, - высказался и машинист, и так можно было подумать, что в пользу этой лесной немки.

- Вы ее не спрашивали, снималась она хоть когда-нибудь?

- С кем, с медведями в обнимку, и главное кто мог ее снимать, если только инопланетяне? - задала логичный вопрос Грейс.

- Спасибо, что вы меня правильно поняли, - сказал Ми, и взял из протянутой машинистом лапы кружку с свежезаваренным кофе.

- Ура-а! - закричала Грейс Келли, - он назначил меня... чуть не сказала, любимой метлой, но вовремя вспомнила, что уже замужем за этим, как его, ну, у него еще двое детей от меня, и своя Вилла Роче в самой горной Италии, так часто повторяю его имя-отчество, что даже иногда забываю:

- Он же ж и создал из меня импортную Курочку Рябу. - В мировом, можно сказать, масштабе. Я не против, отдайте ей половину гонорара, а снимите меня, нет, и она пусть что-нибудь делает, на подмене, так сказать:

- Прыгает с быстро идущего парохода-паровоза, когда он, - Грейс толкнула локтем Голливудского любимца, высланного, однако, из Москвы за неспособность прилично принять непрошенного гостя, как будто он виноват в том, что у него мало комнат, более того, всего одна, и негде принять хороших гостей. Не Вилла Роче, конечно, но и не вагон-ресторан, и более того, как здесь только его прихожая в виде перестроенного под спальню на двоих-троих и даже четверых, если есть ребенок хомо сапиенсов. Но не собачья же конура, на самом деле.