Наташа-Галя оказалась не простой штучкой, какой была на вид:

- Только бы и сегодня трахнуться с кем-нибудь. - Понравившимся. А точнее: это даже не обязательно.

И на следующий день опять пришла в этот бар, где в белоснежном зале, более, чем на двести пятьдесят мест:

- Опять никого не было. - Даже бармена.

- Что ты вертишься, я не понимаю?

- Удивляюсь, почему опять никого нет.

- Ты не хочешь, чтобы кто-нибудь пришел и помешал нам?

- Теперь он вряд ли сможет это сделать, - сказал я.

- Почему?

- Мы находимся под столом, накрытым длинной белой скатертью.

- Ты уверен?

- Разве не ты предложила этот вариант?

- Я?

- Да, ты, я хотел наоборот под первым, чтобы все проскакивали мимо, если решат, что:

- Нас надо искать.

Медиум:

Редисон Славянская взяла Кота к себе:

- На побывку, - после потрясения на съезде союза иё писателей, что среди дополнительных членов нашелся еще один, который проголосовал против, были:

- Тет-а-тет, - пристегнуты паровозом.

Понять это сообщение можно, но с трудом. Ибо:

- Сколько раз уже зарекался не записывать за Ним, ни в ванной, ни в туалете, ни на прогулке с собакой, - как Василий Розанов, - толку мало, ибо проходит Он всегда в один и тот же моментум:

- Самый неподходящий. - Теперь разбирайся, кто из нас ошибся, он ли я:

- Или я пишу слишком криво, или Он говорит слишком быстро.

Но паровоз на корабле, я так понимаю, ни при чем, а наоборот:

- Не Кот пошел паровозом в этом деле, а кто-то другой, и скорее всего, именно Редисон Славянская, решившая решить все свои проблемы в России:

- Экстерном на этом, оказавшимся международным, заседании.

Вопрос только в том, с кем она прибыла? И ясно:

- Это захвативший все должности в театре Варьете, кроме телеграфистки-письменосицы Товстоногов Младший по известному псевдониму:

- Стоик. - Он предъявил свои пароли и пароли-пе Майору Борзову, что:

- Он здесь и будет Воландом.

- Не смеши меня, - опустил на прежнее место его бумаги Борзов-Пилат, - по причине непонимания между ними разницы:

- Пилатом и Воландом, - у меня у самого Молния от самого Молчановского.

- Что вы скажете не это? - Стоик положил перед Пилатом письмо с изображением иво мертвой головы и подписью:

- Штабс-капитан Склифософский.

- Ну какой он штабс-капитан, когда давно полный генерал, - возразил Пилат и почти небрежно положил письмо назад, - грубая подделка.

- Я мог бы от имени и по поручению предоставить вам хорошее место.

- Где?

- В Москве.

- В Москве? Я не знаю, где это, деревня, скорее всего, какая-нибудь, нет, не поеду.

- Я и так, вплоть до майора - несмотря на то, что был там главным - не получил ни одной взятки, если не считать бутылок водки.

- Значит, нет?

- Да, нет, боюсь сопьюсь совсем.

- Здесь что вы пьете?

- Чисто сидр.

- Не может быть.

- Иногда вино - чистое, чистое виноградное.

- Яблок у вас здесь нет?

- Польских? Нет. А так, да и так нет.

- Я привез тут одному посылку с польскими яблоками, под секретным названием:

- Мичуринские, - хочешь половину отдам тебе, будешь сам выращивать этот любимый народом и тобой сидр.

- Та не, уже привезли.

- Кто?

- Ты должен знать?

- Я не прокуратор, можешь и не говорить, я и так сейчас узнаю.

- От кого?

- От тебя.

И тут же майор Борзов увидел долгожданную фигуру представителя Росугля:

- Симон, - обратился он к нему с протянутыми руками, - я ждал тебя, и очень-очень рад, что вижу. Кем? - тут же спросил он.

- Пойдешь пока рядовым полковником, - ответил Симон.

- Какая машина, БМВ?

- Ты не бандит, а простой руководитель.

- Мерседес, что ли?

- Волга.

- Так-то бы да, но я не знаю, к сожалению, такой тачки.

- Хрен с тобой, оставайся тогда здесь на съедение злым духам.

- И подумать нельзя?

- Можно было, но сейчас время уже закончилось.

- Не знаю, что и сказать, пожалуй-й, пожалуй-й-й:

- Я останусь здесь.

- И не боишься, что придется ответить за распятие ни в чем не повинного человека?

- Таких людей не бывает априори.

- Почему тогда так написано в Библии:

- Он был невиновен!

- Сложные вопрос, в общем-то, и знаете почему? Через чур очевидно и То и:

- Другое.

С одной стороны, мы не можем считать первосвященников за тех, кто априори:

- Глупее паровоза, - и они знали, что Иисус Христос не виновен в богохульстве, так как отрицал старую веру:

- Утверждая ее, - в новом времени.

- Что тогда им не понравилось? - спросил Симон.

- Думаю, они не хотят, чтобы началось:

- Опять жертвоприношение.

Ибо Иисус Христос призвал к участию в Вере не только ум человека, но и его:

- Тело. - Отрекись от самого себя.

- Да, это через чур опасный призыв. Он может и опять привести к Пирамиде Майя. Но с другой стороны, иначе человек и не может поверить в бога:

- Всей душой, всем сердцем и всем разумением своим. - Так только, как Фарисеи:

- Защитить диссертацию.

- Может верить со стороны наблюдателя.

- Да, внутрь ему хода нет.

- Более того, существует ли вообще это Внутри, эта Сцена, или так только:

- Предположение, - а на самом деле ее никто не видел.

- А утверждается, что человек может взять эту крепость не только духом, но и телом!

- Я не могу согласиться с тем, что Иисуса Христа распяли, имея в виду возможные отрицательные последствия его учения, просто из-за того, что да:

- Всё правильно, - но, увы, никто не поймет.

- Примерно, как Гаусс понял Римана, но все равно не взял на работу в университет, имея в виду:

- Больше никто не поймет его теорию о пересечении параллельных прямых. - Должна быть какая-то более весомая, критическая причина.

- По сути дела Христос виноват в том, что повел на распятие Бога, который был в Нем.

- Почему тогда на это распятие согласились первосвященники?

- Они не верили, что Бог на самом деле с Ним.

- Не-ет, это лирика, только историко-бытовая теория, на самом деле так быть не может.

- Здесь вообще вопрос в том:

- Имеет ли право Ложь на существование, как независимая от человека реальность.

- Ложь, как Правда?

- Да. Сознательная Ложь, как оружие против окружающего мира. Убить гостя - объективная истина, а не сдвиг по фазе недалекого реципиента. Ибо:

- Не хочешь убить его, как гостя - убей в отрытом сражении, а потом посчитаешь, сколько твоего народу он перебил, прежде чем сам погибнуть.

- Да, я тоже так считаю, первосвященники не хотели расставаться с этим древним оружием массового поражения. А именно этого:

- Прекратите врать, - требовал Иисус Христос.

- Нельзя врать ради победы - вот истина. В этом была суть обвинения Фарисеев:

- Нельзя врать ради победы. - И именно этим они были удивлены, а не тем, что Он находил ошибки в их логических построениях.

Не надо врать, что вы взяли Иерихон одним пением труб - скажите правду:

- Это было два раза. - И первый раз за восемьдесят лет до самого построения этого Иерихона.

Достаточно увидеть, каков на самом деле мир, - и врать для победы не придется.

Вот этому не поверили.

- Ну, значит, мы решили? - спросил майор Борзов, первый прибывший на роль Пилата.