- Не вода, - спокойно ответил бармен, который только что появился с той стороны стойки раздачи, а вчерашний кофе, сделанный из кофейного отвала, который - если успокоиться:

- Даже полезен для здоровья.

Это был Дима, он уволил позавчерашнего бармена, как человека недостойного, из-за приставаний к Алле Два, которая могла понадобиться ему самому, как переносчик:

- Всякой грязи, - по выражению того бармена, которым тогда был, попавший в этот ресторан по полному недоразумению Машина-Олигарх, потерянный в каком-то месте, а точнее:

- Времени, - сестрами милосердия: Гусарской Балладой и Соломенной Шляпкой.

Что он имел в виду - знать никому неинтересно, но Дима решил:

- Про него, - а значит хочет отбить эту действительно Переносчицу у него, так как давно - а точнее, совсем недавно - понял:

- И ему надо срочно туда, где не ходят поезда, а именно:

- Там, где можно воскреснуть.

- А вы, значит, кто? - спросил Дима. - Ночной сторож сказал, что какой-то Электрик, да?

- Да.

- И вы думаете, что можно воровать мои коньяки, джины, и другие Белые Лошади с витрины?

- Это была вода.

- Но вы не знали об этом, не правда ли? - почти улыбнулся Дима, пытаясь в очередной раз понять, как быть:

- Воландом. - Не получается, а почему? Непонятно! Хоть на самом деле переходи в бармены.

- Вы хотите, чтобы я поставил на место настоящую Белую Лошадь?

- Да, - ответил Дима.

- Уже.

- Что уже? - не понял Дима. И сказал то, что и сам не хотел:

- Вы заменили воду вином?

- Совершенно верно.

Бармен молча развернулся, вышел из кухни, вошел в бар с обратной стороны, и проверил бутылку, потом опять вышел и стараясь сохранять спокойствие, продекламировал:

- Там нет Лошади.

- А, да, я поставил ее у кофеварки. С другой стороны, напротив холодильника, - ответил через стойку раздачи Электрик.

- Сомневаюсь, - сказал Дима, и опять молча проверил. Он налил себе полстакана, вынув из упаковки специально для этого настоящий хрустальный стакан, чтобы уж точно понять:

- Да или нет7 - И вышло, как и предсказал давно уже Пушкин:

- Просто Лошадь. - В том смысле, что водой не разбавлена даже на тридцать процентов.

Мясник понял, что что-то не так только через полчаса, когда Электрик уже съел пару котлет, а остальные четыре разделили между Димой и Пли. Он не был дураком, поэтому прежде чем потребовать от Электрика объяснений по поводу того, что он отдал хорошую, с большим процентом спирта бутыль бармену, который не сделал ему ничего хорошего, а ему за мясо натюрлих - не мог превратить воду даже не в виски или коньяк, а хотя бы в Три Семерки, - пошел на переговоры с ночным сторожем. А это была Алла Два, брошенная на произвол судьбы всеми своими потенциальными любовниками. Хотя и сделала немало для многих из них.

Глава 58

Когда они расположились на своих местах: Алла перед раздачей, а мясник вошел в саму кухню, то оказалось, что:

- Здесь никого нет!

- Куда же они делись? - спросила Алла.

- А я знаю? - мясник заглянул под стол, потом в большую духовку.

- Ты зачем их там ищешь?

- Не надо?

- Это глупо, зачем им прятаться?

- Кому им?

- Так здесь был еще Плинтус.

Но тут послышались звуки песни про Битлз:

- Если кто-нибудь, кто слушает - меня послушай!

И ребята, наверное, целую минуту не могли понять, откуда излучаются эти звуки. Оказалось, на сцене:

Как и высказалась Алла Два:

- Они в оркестре.

- Оркестр, с утра?! - почему-то даже ужаснулся повар.

Дима сидел за ударником, Электрик за гитарой, а Плинтус дергался клавиши фортепьяно, как...

- Как припадочный, - сказала Алла Два. И тут же добавила:

- Мы можем помочь им.

- Чем? - спросил мясник недоуменно.

- Пойдем танцевать. - Но он, как говорится:

- Так ее и понял.

Взял за руку и отвел в своё логово - мясной цех, где беспрепятственно и трахнул.

В ресторан вошла съемочная группа, они отрыли своими ключами заднюю дверь, и проходя мимо мясного даже не обратили внимания на трахтенбергус. Если люди ищут чего, то остальное им настолько неинтересно, что и не только не существует сегодня, но и просто:

- Не бывает. - Но с другой стороны и действительно, зачем обязательно было тащить ее в мясной цех? Как будто... хотя с другой стороны - это же иво дом родной. Ибо только в нем он и бывает трезвым, что значит:

- Немного выпимши, - а так-то пьет до тех пор, пока стоит на ногах. Спрашивается:

- Откуда деньги? - если зав производством априори уверена, что их быть у него не может, так как дает ему только полкило - иногда семьсот грамм - на весь оставшийся день, а воровать нельзя, так как она не дает: каждый послеобеденный день проверяет все батарее и другие поддоны, где можно спрятать хотя бы полкило мяса.

Но всё равно воруют - вот что удивительно! Ибо:

- Пью-т и пью-т-т-т. - Каждый день, вечер и даже ночь, но под утро все-таки умудряются отоспаться. Ибо:

- Работать всё равно кто-то должен.

Значит, вот так просто отказаться от всего хорошего всё равно не получится - нужна хоть какая-то радость:

- Пусть украл, да, но ведь зато и:

- Выпил!

А больше ничего не дают. Но это я имею в виду старшего мясника, а этот был младший, и периодически жаждал не только То, но и:

- Эт-то-о-о!

В принципе редко, но Алла Два чем-то ему так понравились, что он даже понять не мог - чем?

И более того, когда она спросила:

- Чем, - даже высказался:

- Ты как тупая корова. - И тут же поправился: - Нет, не в том смысле, что вообще не соображаешь, как камень Мандельштама, а такая сдержанно-наглая.

Даже такого быка, как я, смогла поставить в стойло.

- И даже за рога не брала, - ответила она и, как показалось, Лехе - ласково. И можно было подумать - если смотреть со стороны, с режиссерской площадки, или из Зрительного Зала на Сцену - этот олух, Леха, мог им понадобиться. Но нельзя исключать и простого ее порыва. Или у таких, как эта Алла Два, порывов не бывает? Как, например, у самого Лехи, когда выпить не с кем, то можно махнуть рукой на все предрассудки и сделать это:

- Самостоятельно.

И действительно, командовавший съемочной группой, Михаил Маленький, как будто точно знал, что:

- Здесь всё уже готово для съемки, - и мягко рявкнул:

- Нужен еще один хомо сапиенс!

- Зачем? - логично спросил его Электрик.

А Дима, поставивший под двойные струи венгерской кофеварки восемь чашек, заряженных только что смолотым кофе - три, как он сказал:

- Гармонистам, - имея в виду себя, Электрика и Плинтуса, и четыре обслуживающему съемочную установку персоналу: светотехник, просто техник, чтобы винты и гайки резьбу держали, декоратор и массажист. Так-то надо бы иметь лучше парикмахера, но Михаил решил следовать моде и взял массажистку, ибо она:

- Всё может.

- Оказалась одна чашка лишняя, - сосчитал даже сам Дима и очень удивился этому магическому обстоятельству, в том смысле, что чашка сама встала восьмой, так как поняла:

- Я вам буду нужна.

- Или нет? - удивился Дима и опять всех сосчитал: теперь получилось восемь. Ибо кого-то он не посчитал:

- Или тебя, или меня, - усмехнулся он в лицо Михаилу Маленькому, греющему руки о чашку, стоящую прямо на горячей кофеварке, и значит, к нему лицом, задом к залу.