- И ты утверждал, что я этого не дождусь?

Голос Железнова - совершенно ровный, чёртов учительский голос, специально их что ли учат так говорить? – вырвал парня из опьяняющей задумчивости.

- Чего?

- Избавиться от тебя.

- А! Теперь понятно! Значит всё это… в клубе, с Филиным… было устроено, чтобы избавиться от меня? – Коля поднялся на ноги, встал напротив него, скрестил руки на груди, дожидаясь ответа.

- Нет. Я не знал, что ты будешь в клубе и появишься в такой… неудачный… момент.

- Но ты рад от меня избавиться.

- Нет. Я не меняю своих решений. Я сам привез тебя к себе, и я хочу, чтобы ты жил здесь со мной.

- В качестве домашней зверушки?

Историк поднял бровь.

- А, кстати, белки бывают домашними?

Николай не сразу понял, что это ирония.

- Да пошел ты! – теперь он был по-настоящему взбешен. Этот долбанный педик, растлитель малолетних и всех подряд остальных, препод, вынуждающий студентов спать с ним за хорошие оценки… Этот кобель, не считающий нужным оправдываться за измену… Он еще насмехается над ним!

Ник развернулся, поднял сумку, кинул ее на кровать. Чёрт, надавать бы этому козлу по морде, разбить его пижонские очки и затолкать ему в задницу его длинный язык!

- Всё? Ты передумал уходить? Тогда, может быть, займемся сексом?

Железнов приблизился к нему сзади, скользнул ладонями по бедрам, паху, животу, толкнул на себя, провел лбом по плечу, томно выдохнул в шею…

- Сексом? Будет тебе – сексом! – Белкин завелся. Опять уступать этому извращенцу? Хренушки! Сейчас он ему покажет, каким должен быть секс между ними!

Он вырвался из объятий, оказался за Константином, схватил его за плечи, развернул к столу, толкнул вперед. Джонни не сопротивлялся, стал в позу, опираясь предплечьями о столешницу. Ник в пылу нервного возбуждения не успел удивиться подобной покорности. Он облапал бойфренда, расстегнул его джинсы и одним резким движением стянул их к коленям вместе с боксами. От вида любимой аппетитной задницы, более светлой, чем остальное тело, у Ника совсем крышу снесло. Член моментально встал, запросился на волю. Парень быстро освободил его, скинув с себя штаны. В голове еще шумел алкоголь.

А Железнов еще стоял, ждал, показывая ему свою пятую точку.

Белкин подошел, потерся об нее изнывающей плотью. Из горла вырвался слабый стон.

- Я давно хотел сделать это с тобой, Джонни… С того самого дня… в школе…

И только тут он заметил, что Константин снял очки и тихо смеется! Ярость затмила рассудок. Одна рука мгновенно обхватила его за талию, вторая дернулась к промежности, чтобы сразу войти в тесное тело, расширить его для себя. Отомстить.

- Сейчас ты у меня…

Вожделенный миг был уже близок, и Николай поверил, что сможет сегодня всё, но… Смех Железнова стал громче и раскатистей… как у злобного гения… Он, шутя, вывернулся из тисков, перехватил Ника за запястья, отбросил животом на кровать и навалился сверху.

- Уйди!

- Думал, со мной можно играться? – пальцы Константина вошли в него на сухую. – Да я не против, Белка, давай поиграем. Давно у нас не было клёвого секса.

- Придурок, блять, отпусти! Больно! – тело и вправду пронизывала боль: и от растягиваемого зада, и от сидящего на ногах Деппа, и от вывернутой назад руки.

- Матом ругаться нехорошо, тебя разве в школе этому не учили?

- Сука!

- Кричи, малыш, кричи.

Железнов бросил терзать его анус, отпустил вывернутую руку, но лишь затем, чтобы выпрямить ее и защелкнуть вокруг запястья кольцо наручников. Потом ловко стянул с себя кофту и футболку. Джинсы он потерял еще где-то в процессе.

Ник не собирался мириться, представлял, что сейчас произойдет.

- Отпусти! Неудобно!

- Потерпишь, – Константин надевал презерватив.

- Больно!

- Потерпишь, ты мужик, - он устроился между разведенных ног.

Член, горячий, в гладкой скользкой резинке уперся в кольцо истерзанных мышц, не желающих сегодня принимать чужую плоть.

- Хотя бы смазку возьми!

- Потерпишь!

- Задолба… А-а-а!

Железнов с удовлетворенным выдохом плавно втиснулся в его подготовленное нутро, раздвигая и заполняя собой всё узкое пространство. Не давая времени привыкнуть, Джонни начал двигаться, ничуть не жалея и не заботясь о его ощущениях. Джонни снова волновала только собственная похоть.

Белкин стиснул зубы, уткнулся носом в подушку. Все конечности быстро затекли, начали дрожать, внутренности противились насилию, но Константин упрямо продолжал вбиваться в него и впиваться пальцами в мясо. О наслаждении не было и речи, последние силы тратились на то, чтобы не заорать от боли. И не убить этого урода.

Железнов остановился, но не вышел из него.

- Тебе нравится?

- Пошел на хер, - прохрипел парень, распрямляя уставшую спину.

- Хорошо, я пойду, - препод опять начал двигаться, медленно, изящно, но всё же грубо. – Но послушай меня. Ты сам ставишь между нами барьеры. Обрати внимание: ты до сих пор зовешь меня Джонни или Константин Евгеньевич, словно семнадцатилетний школьник. Тебе самому надо меняться, Ник. Самому надо поверить, что ты вырос, что мы семья. Самому, Ник, - он усмехнулся, облизал губы. - Может, тогда я и разрешу тебе себя трахнуть.

Смешок на последних словах перешел в непроизвольный стон. Железнов толкнулся в него глубже и почти сразу замер. Через секунду напряженное тело расслабилось. Обжигающее спину дыхание стало спокойнее. Еще три секунды, и Белкин был свободен.

- И не надо говорить, Белка, что я тебя опять изнасиловал: ты же сам не хочешь, чтобы я ходил «налево», - Костя свесил ноги с кровати, когда повернулся к парню, в зубах оказалась неизвестно откуда взявшаяся сигарета. – А сейчас на горшок и в люльку. Завтра подумаешь над моими словами.

Чувствуя себя униженным, Ник смотрел ему вслед. Потом улегся на живот и закрыл глаза.

Скоро пришел Железнов, которого парень и не ждал в своей спальне, устроился рядом, по-хозяйски положил на него руку. От него веяло прохладой, табаком и жжеными листьями. Блять, он что – ходил на балкон обнаженным?

***

Свет еще не бил по глазам, но Ник понимал, что выспался. Странно.

Он перевернулся на другой бок: Джонни рядом не было. Значит, ушел в душ и скоро придет будить соню, начнет читать морали, торопить, а пока можно еще чуть-чуть поспать, выжать всю сладость из последних минут.

Белкин подтянул к груди одеяло, стараясь на это блаженное время не впускать в сознание всю хрень, что произошла вчера. Неподвижное тело может молчать о том, как ему плохо. Синяки, ссадины и зуд подождут до звонка будильника.

В квартире было тихо. Студента вдруг стала тревожить эта тишина. Он лежал уже достаточно долго, но Железнов не приходил, не поднимал жалюзи и не командовал подъем, не включал препода или заботливую мамочку.

Веки распахнулись сами собой, взгляд молниеносно устремился на окно. На улице была ясная погода и, судя по пробивающимся сквозь щели лучикам, было далеко не раннее утро. Рука схватила мобильный, подняла.

- Твою мать!

Ник вскочил с кровати, не соображая, что сначала делать. Было чертовых девять тридцать пять! Он проспал! Этот долбанный препод не разбудил его! Устроил, сука, подлянку! Устроил – потому что сейчас началась вторая пара и как раз у него!

Белкин вытащил из шкафа носки и стал надевать. Чёрт! Он же ночью не сходил в душ, и сейчас был весь перепачканный спермой и даже кровью, и к тому же вонял потом.

С раздражением Ник стянул носки и побежал мыться.

Сушить волосы, завтракать – а больше вы ничего не хотели? Этот красавчик желает, чтоб он опоздал на его пару, чтоб потом поиздеваться? Обойдется! Не нравится, что зовут его Джонни? Тогда дождется, ей-богу.

Николай собрался и впопыхах выскочил на улицу. «Аудюха» не ждала его у подъезда, пришлось пробежаться до остановки и втиснуться в мелкий китайский автобус.