Неосведомленный в нашей политике, принявшийся в это время читать газеты, не изучив предварительно план, доложенный конвентом, естественно, пришел бы к одному из двух заключений: либо в нем содержится позитивный приказ – в мирное время должно держать постоянные армии, – либо главе исполнительной власти предоставлены все полномочия для набора солдат без представления его решения в какой-либо форме контролю законодательной власти.
Если же он потом стал изучать сам план, то с удивлением обнаружил бы – неверно и первое и второе, все полномочия по созданию армий вручены законодательной, а не исполнительной власти; эта законодательная власть должна быть народным собранием, состоящим из его периодически избираемых представителей, и вместо положений в пользу постоянных армий, которые он ожидал найти, по этой проблеме имеется важное ограничение даже компетенции законодателей, содержащееся в статье, запрещающей ассигнование средств на армию на период, превышающий два года, что при ближайшем рассмотрении является серьезной и действенной мерой безопасности против содержания войск без очевидной необходимости*. [c.167]
Разочарованный по поводу своих первоначальных предположений, этот человек будет склонен пойти дальше в собственных догадках. Он, естественно, скажет себе: совершенно невозможно, чтобы все эти яростные и душераздирающие сентенции не имели какого-нибудь колоритного предлога. Должно быть, эти люди, столь ревностно относящиеся к своей свободе, во все предшествующие модели своих конституций внесли точнейшие и жесткие меры предосторожности, пропуск которых в новом плане и породил все эти опасения и шум.
Если же, исходя из этого впечатления, он приступит к изучению ряда конституций штатов, его постигнет величайшее разочарование, ибо только в двух из них1 имеется запрет на содержание постоянных армий в мирное время, а в остальных одиннадцати либо глухое молчание по этому поводу, либо в подчеркнутых выражениях признается право законодательной власти одобрять их существование.
Тем не менее он все еще будет полагать, что существует какое-то правдоподобное объяснение воплей по этому поводу. Он так и не сможет представить себе, хотя без внимания не останется ни один источник информации, что речь идет всего-навсего об эксперименте с доверчивостью народа, продиктованном либо умышленным стремлением обмануть, либо сверхрвением слишком несдержанным, чтобы быть [c.168] бесхитростным. Вероятно, ему может прийти в голову, что легко обнаружить меры предосторожности, которые он ищет, в простых соглашениях между штатами. Здесь он найдет-де наконец решение загадки. Нет никакого сомнения в том, что он заметит себе: у существующей конфедерации есть четкие оговорки против военных формирований в мирное время; и отступление от этой модели в надлежащий момент вызывало недовольство, которое, по-видимому, влияет на этих политиков.
Если теперь он обратится к тщательному и критическому рассмотрению Статей конфедерации, его удивление не только возрастет, но к нему примешается и негодование, вызванное неожиданным открытием – в этих статьях вместо искомых запрещений и при крайней настороженности, с какой ограничиваются прерогативы законодательных органов штатов в этом вопросе, нет ни малейших ограничений прерогатив Соединенных Штатов.
Если этот человек наделен способностью остро переживать и буйным темпераментом, он в этом случае не сможет сдержать себя и будет относиться к этим жалобам как к бесчестным уловкам зловещей и беспринципной оппозиции плану, который должен быть по крайней мере справедливо и искренне рассмотрен всеми, кто от всего сердца любит свою страну! Как же иначе, скажет он, могли их авторы соблазниться выступить с такими громкими осуждениями плана, который, по-видимому, отвечает господствующему настроению в Америке, проявляющемуся в ее различных формах правления, где изобилуют новые и мощные средства предосторожности, не известные никому из них? Если он, напротив, человек спокойный и беспристрастный, он вздохнет по поводу слабости натуры людской и выразит сожаление, что в деле, живо затрагивающем счастье миллионов, истинное достоинство вопроса смазывается и запутывается средствами, совершенно не подходящими для беспристрастного и справедливого решения. Но даже человек такого склада едва ли упустит заметить, что это поведение очень смахивает на намерение скорее ввести в заблуждение народ, взывая к его страстям, чем действовать убеждением, аргументами, обращенными к разуму. [c.169]
Но какой бы слабой ни была поддержка этого возражения, даже с использованием прецедентов в наших отношениях, достаточно поближе оценить его внутренние достоинства. При детальном рассмотрении выяснится, что неуместно вводить ограничения на компетенцию законодательного органа в отношении военного формирования в мирное время, а если они все же введены, потребности общества едва ли дадут возможность их реализовать.
Хотя Соединенные Штаты отделяют от Европы просторы океана, ряд соображений предостерегает нас против излишней уверенности в нашей безопасности. С одной нашей стороны и далеко вклиниваясь в наш тыл, расширяются поселения, подлежащие господству Британии. С другой стороны и распространяясь так, что происходит смыкание с английскими поселениями, находятся колонии и учреждения, подлежащие господству Испании. Это положение и близость островов Вест-Индии, принадлежащих этим двум державам, создают в отношении их американских владений и нас общий интерес. Дикие племена на нашей западной границе следует считать нашими естественными врагами и их естественными союзниками, ибо они должны больше всего бояться нас и больше всего надеяться на них. Успехи в искусстве мореплавания облегчили связи отдаленных стран, превратив их в значительной степени в соседей. Британия и Испания принадлежат к главным морским державам Европы. Совпадение их взглядов в будущем не следует полагать невероятным. Родство, становящееся все более дальним, каждый день уменьшает крепость семейных союзов между Францией и Испанией. А политики всегда имели большие основания считать узы крови слабыми и непрочными звеньями политических связей. Описанные обстоятельства в совокупности побуждают нас не быть чрезмерно уверенными в том, что мы полностью вне опасности.
До революции и даже с достижением мира постоянно существовала необходимость держать небольшие гарнизоны на нашей западной границе. Никто не может поставить под сомнение, что они и впредь необходимы, хотя бы против опустошений и грабежей индейцев. Эти гарнизоны должны либо состоять из случайных отрядов ополчения, либо комплектоваться из постоянного [c.170] корпуса, оплачиваемого правительством. Первое непрактично и, если будет претворено в жизнь, губительно. Ополченцы не смирятся надолго, если вообще это произойдет, с тем, чтобы их отрывали от работы и семей для выполнения самого неприятного долга во времена прочного мира. А если их все же удастся уговорить или заставить сделать это, то возросшая стоимость частого перемещения и потери рабочей силы, перерыв в производительном труде отдельных лиц будут убедительно свидетельствовать против этого плана, обременительного и вредного для общества, разрушительного для частных граждан. Что касается учреждения оплачиваемого правительством корпуса, то это означает введение постоянной армии в мирное время, небольшой, разумеется, по от этого не менее реальной. Простой взгляд на предмет немедленно покажет нам неуместность конституционного запрещения таких формирований и необходимость оставить дело на усмотрение и благорасположение законодательной власти.
Пропорционально росту нашей мощи, вероятно и даже можно сказать непременно, Британия и Испания усилят свои военные возможности по соседству с нами. Если мы не хотим оказаться голыми и беззащитными пород лицом их оскорблений и поползновений, мы сочтем своевременным увеличить наши пограничные гарнизоны пропорционально силам, которые могут чинить неприятности нашим западным поселениям. Есть ныне и будут впредь некоторые посты, владение которыми ласт контроль над большими участками территории и облегчает вторжение в оставшиеся. Можно добавить, что некоторые из этих постов имеют ключевое значение для торговли с индейскими племенами. Кто в здравом уме сочтет разумным бросить эти посты, в то время как дне соседние и могучие державы могут в любой момент их захватить? Действовать таким образом означало бы расстаться с основными принципами благоразумия и успешной политики.
