Регламентирование в мельчайших деталях тех или иных прав, конечно, меньше подобает рассматриваемой конституции, всего-навсего нацеленной на регулирование общих политических интересов нации, чем конституциям, регулирующим все частные и личные дела. Отсюда следует, что если шум, поднятый против плана конвента в этом отношении, хорошо обоснован, то ни один осуждающий эпитет не слишком силен в отношении конституции нашего штата. Обе конституции на деле содержат все разумно желаемое соразмерно их целям.

Пойду дальше и скажу: билли о правах в требуемом смысле и размахе не только не нужны в предложенной конституции, но даже опасны. В них будут различные исключения о непредоставлении прав, и именно по этой причине они дают благовидный предлог претендовать на большее, чем предоставлено. Зачем декларировать: что-то нельзя сделать, когда нет права делать? Зачем, например, говорить, что свобода печати не будет ограничена, когда не дано права вводить ограничения. Я не буду утверждать, что такое положение обеспечивает право регулирования, но оно, очевидно, предоставит лицам, склонным к узурпации, реальный повод для претензий на эту власть. С мнимой обоснованностью они станут настаивать, что конституцию не следует перегружать абсурдом – принимать меры против злоупотребления полномочиями, которые не даны, и что положение против ограничения свободы печати ясно указывает, что должные правила об этом надлежит вверить национальному правительству. Вот пример, какой простор откроет потакание безрассудному рвению в пользу биллей [c.554] о правах для самого различного использования доктрины конструктивных прав.

По поводу свободы печати наговорено так много, что решусь добавить только два замечания. Во-первых, надо сказать, что в отношении этого нет ни звука в конституции нашего штата, и далее: все сказанное о ней в конституции любого другого штата – бессмыслица. Что означает декларация “свобода печати будет неприкосновенна”? Что означает свобода печати? Кто способен дать ей такое определение, которое не оставило бы широчайших возможностей для уклонений? Я утверждаю, что это неисполнимо, а отсюда заключаю: какие бы прекрасные декларации на сей счет ни включались в любую конституцию, безопасность печати должна целиком зависеть от общественного мнения, от общего настроя народа и правительства6. Прежде всего в этом, как указывалось по другому случаю, мы должны искать единственное солидное основание для всех наших прав.

Остается привести еще одну точку зрения, чтобы закончить с этим вопросом. Выслушав все заявления, мы можем заключить: сама конституция в любом рациональном смысле и для любых полезных целей [c.555] является биллем о правах. Несколько биллей о правах в Великобритании в совокупности и составляют ее конституцию, следовательно, конституция каждого штата является его биллем о правах. Предлагаемая конституция в случае принятия явится биллем о правах Союза. Разве не является целью билля о правах провозглашение и определение политических привилегий граждан в структуре и администрации правления? Это и сделано самым вдумчивым и точным образом в плане конвента, включая различные меры предосторожности в интересах общественной безопасности, которых нет и в помине ни в одной из конституций штатов. Разве другая цель билля о правах – не указание определенных иммунитетов и способов действия в отношении личных и частных дел? Как мы видели, и этому уделено внимание по разным поводам в предложенном плане. Обращаясь, следовательно, к существу значения билля о правах, абсурдно утверждать, что его нет в работе конвента. Возможно, там не пошли достаточно далеко в этом отношении, хотя нелегко далось и то, что сделано; однако никак нельзя утверждать, что этого нет совсем. Разумеется, несущественно, в какой форме декларируются права граждан, если они предусмотрены в любой части документа, учреждающего правительство. Многое из сказанного покоится всего-навсего на словесных и номинальных различиях, абсолютно чуждых существу дела.

Выдвинуто еще одно возражение, которое из-за частоты повторения, надо думать, приобретает следующий характер – неуместно (заявляют возражающие) даровать предложенные громадные права национальному правительству, ибо его местоположение по необходимости далеко от многих штатов и избиратели не смогут получить должных сведений о поведении своих представителей. Этот аргумент если и доказывает что-либо, то только одно – вообще не должно быть общего правительства. Права, принадлежащие Союзу, с чем, по-видимому, согласны все, нельзя надежно вверять органу, не находящемуся под тщательным контролем. Это возражение по основательным причинам на деле слабо обосновано. В большинстве аргументы касательно расстояний страдают иллюзиями. Каковы источники информации, на основе которых население округа [c.556] Монтгомери7 должно составить представление о поведении своих представителей в законодательном собрании штата? Личные наблюдения бесполезны. Это дело местных граждан. Население, следовательно, должно полагаться на информацию доверенных умных людей – а как этим людям добыть информацию? Очевидно, из наблюдения за общественными мерами, из общественных публикаций, из переписки со своими представителями и другими лицами, проживающими там, где работает законодательное собрание. Это применимо не только к округу Монтгомери, но и ко всем другим округам, отстоящим на значительном расстоянии от местопребывания правительства.

Очевидно и то, что народу будут доступны те же источники информации в отношении поведения его представителей в общем правительстве; и трудности быстрого сообщения, которые, естественно, связаны с удаленностью, перевесят бдительность правительств штатов. Исполнительные и законодательные органы каждого штата выставят множество часовых при лицах, занятых во всех департаментах национальной администрации; и, поскольку в их власти создать и ввести упорядоченную эффективную систему уведомления, они никогда не упустят случая узнать о поведении избирателей, представляющих их в национальных советах, и с готовностью сообщат об этом народу. Можно положиться на их готовность уведомить сообщество о любом акте, наносящем ущерб его интересам с другой стороны, и сделать это хотя бы из-за соперничества в борьбе за власть. Мы можем с полной уверенностью заключить, что народ через этот канал будет лучше осведомлен о поведении своих национальных представителей, чем это можно сделать любыми средствами, находящимися в распоряжении его представителей в штатах.

Следует также помнить, что граждане, проживающие поблизости от местоположения правительства, по всем вопросам, затрагивающим общую свободу и благосостояние, связаны взаимными интересами с живущими подальше и готовы забить тревогу в случае [c.557] необходимости и назвать действующих лиц зловещего заговора. Газеты усердно донесут сведения до самых отдаленных жителей Союза.

Среди многих необычайных возражений, выдвинутых против предложенной конституции, самое необычайное и менее всего благовидное выведено из-за отсутствия некоторых положений, касающихся долгов, подлежащих выплате Соединенным Штатам. Это изображалось как молчаливый отказ от этих долгов и злоумышленная уловка прикрыть государственных банкротов. Газеты изобиловали самой поджигательской бранью по этому вопросу, и совершенно ясно, что возражение полностью лишено основания и является следствием либо крайнего невежества, либо крайнего бесчестья. В дополнение к замечаниям, которые я сделал в другом месте8, я только замечу: как здравый смысл, так и принятая доктрина политического закона гласят: “Государства не утрачивают свои права, не освобождаются ни от каких своих обязательств при изменении в форме их гражданского правительства”9.