И вот теперь он не пришел ночевать. Анна была уверена, что он спит в объятиях другой женщины. Ей и в голову не приходило, что с ним могло что-нибудь случиться. Она подсознательно ждала измены и дождалась. И теперь, когда ее прогнозы оправдались, она растерялась. Анна намеревалась привязать к себе мужа комфортным бытом, упорядоченностью во всем, начиная со здорового образа жизни (бег трусцой и овсяное мюзли по утрам, ненавязчивая диета, регулярные походы к массажисту и стоматологу, вареная нежирная треска по пятницам и длительные прогулки перед сном) и кончая элементарным порядком в шкафах с бельем, но этого оказалось мало. Похоже, пресытившись порядком, Игорь захотел внести в эту разумную преснятину элемент абсурда. Что ж, может, он и прав, только что теперь делать ей? Какими словами она встретит его утром? Если, конечно, он придет. Простить? И постоянно прощать?

Обойдя всю квартиру, Анна собрала все чашки с недопитым кофе, которые оставляла в течение вечера, и пепельницы (не выдержала, закурила).

Огромная квартира, где во всем преобладал белый цвет — белые диваны, кресла, вазы, шелковые занавеси, ковры в бело-розовой гамме, — показалась гигантским медицинским кабинетом.

Раздевшись, Анна задернула шторы, подошла к огромному, во всю стену, зеркалу и включила свет. Затем, зажав пальцами нос, прогнусавила, подражая голосу сексопатолога:

— Костлявы вы чрезмерно, Анна Вельде, и груди смотрят в разные стороны… С вашими черными волосами и густой шерстью на ногах вам бы надо быть темпераментнее, а вы, вместо того чтобы мужа ублажать, книжки читаете да пыль по сто раз протираете… Идиот! А ведь он именно так подумал, потому и спросил про это…

Анна замолчала.

Как называется человек, который разговаривает сам с собой в пустой квартире?

И ей стало жаль себя. Стоя перед зеркалом, она гладила тонкими, прохладными пальцами свое худенькое, стройное тело. Оно молчало.

Тогда она легла в постель, закрыла глаза и попыталась возбудить себя. Все безрезультатно. Тело молчало и на этот раз. А ведь для такого эксперимента ей понадобилось перешагнуть высокий барьер, который многие ее сверстницы перемахнули лет в тринадцать…

Горячие слезы, скатившись к вискам, упали на шелковую наволочку. Потом еще и еще… Она закрыла ладонями лицо и представила, как ее Игорь, которого она боготворила, целует в губы другую женщину. Наверное, блондинку. Для контраста с женой.

И хотя тело ее по-прежнему молчало, в душе проснулось другое, не менее сильное чувство…

* * *

Сергей Костров полчаса ждал Валентину, а потом, не выдержав, открыл квартиру своими ключами, прошел на кухню, сел за стол и уставился в окно. Еще через полчаса, обнаружив на тарелке под салфеткой остатки вишневого пирога, съел его до последней крошки.

Тревога мешала сосредоточиться на том, чем он жил последнюю неделю перед свадьбой. Он был счастлив, что женится на Валентине, хотя уверенности, что она испытывает к нему те же чувства, не было.

Сергей обошел квартиру. Однокомнатная, но уютная, из которой так не хочется утром уходить. Эта квартира, мебель и вообще каждая вещь в доме была куплена или с ведома Сергея, или на его деньги. Он не позволял Валентине тратить заработанные ею деньги, взяв с нее слово, что она будет их откладывать для того, чтобы в ближайшем будущем создать свою собственную коллекцию модной одежды и поехать с ней за границу. Зная, что это ее розовая мечта, он всячески старался поддержать Валентину.

Они познакомились на вокзале, когда Валентина приехала из Подольска. Едва сойдя с поезда, она купила кипу газет, уселась в сквере неподалеку от вокзальной площади и стала изучать их на предмет недорогой квартиры. Костров, который в это время присел на ту же скамейку, спросил у нее анальгин.

— Я вам не аптека, — сухо отозвалась девушка в сером длинном плаще, придвинув поближе большущую дорожную сумку зеленого цвета.

Было третье сентября, накрапывал дождик, но между тучами изредка проглядывало солнце, и в такие минуты все вокруг оживало. И даже неразговорчивая девушка с рыжими волосами преображалась, лицо ее как бы светлело, хотя и без улыбки. У Сергея разболелся зуб, и ему было все равно, у кого спросить анальгин. Вообще-то его можно купить в той же привокзальной аптеке, но до нее еще нужно дойти, а девушка сидела рядом и выглядела такой беспомощной со своими газетами, что Костров сразу понял — приезжая, приехала покорять Москву. Будущая фотомодель или проститутка. А у приезжих всегда есть анальгин. Но он обманывал себя. Девушка ему просто понравилась. И очень сильно. Так, что он даже начал забывать о своем больном зубе.

— Зачем вам столько газет? Вы что, решили устроиться пресс-секретарем?

— Это мое дело, — быстро сложив газету и хлопнув по ней рукой, девушка неприветливо уставилась на Сергея. — Что вы ко мне пристали? Если вам действительно нужно болеутоляющее, пойдите в аптеку, она рядом, за углом.

Она демонстративно отвернулась, давая ему понять, что будет дожидаться, пока он уйдет. Но Костров не собирался сдаваться. Поведение незнакомки нравилось ему все больше и больше.

— А вы с характером, — встав со скамейки, он постарался взглянуть в лицо девушки. — Вы приезжая, и я могу вам помочь.

Широко раскрыв глаза, она пожала плечами:

— Мне действительно нужна помощь, но не думаете же вы, что я приму ее от незнакомого человека.

— Вы ищете работу?

— Нет, это работа ищет меня, и моя задача помочь ей в этом.

— У вас явно нестандартное мышление, но устроены вы так же, как и все мы. Вы наверняка ищете квартиру, иначе бы не сидели около вокзала, обложившись газетами. У меня есть для вас кое-что. Однокомнатная квартирка на Масловке, очень приличная. Вам она обойдется совсем недорого.

— Это ваша квартира?

— Почти. Я ее почти выкупил у одного своего знакомого, который уехал за границу. Только там надо навести порядок. Я понимаю, что мое предложение может показаться вам несколько двусмысленным, что ли… Если хотите, я покажу вам паспорт, немного расскажу о себе, чтобы вы не боялись меня. Дело в том, что вряд ли с помощью газет вы подыщете себе приличное жилье. Вы хорошо знаете Москву?

— Нет, — призналась она. Стоявший перед ней молодой человек выглядел весьма респектабельно, был хорошо одет и разговаривал с ней на равных, очень доброжелательно. «А почему бы действительно не заглянуть в его паспорт?»

— Покажите свой паспорт, — проговорила девушка несколько смущенно. «Ничего не поделаешь, лучше уж пережить эту неловкость, чем потом уносить ноги», — решила она.

Костров, открыв «дипломат», достал паспорт и протянул ей. «Костров Сергей Иванович, 1961 года рождения…» — читала она, не понимая до конца, что ей, собственно, даст изучение его документа. Затем полистала и поняла, что он к тому же еще и холост. Детей тоже нет. Хотя пора уже обзавестись семьей.

— Ну что, познакомимся? — улыбнулся Сергей, пряча паспорт на место. — Меня зовут Сергей, а вас?

— Валентина. Вы извините, что я так себя веду, но у меня нет другого выхода. Посудите сами, подходит совершенно незнакомый человек, да еще в районе вокзала, и предлагает свою помощь.

— Ну так что, Валентина, рискнете поверить незнакомому человеку?

— Придется. Все равно, даже если бы я выписала адреса из газет, рисковала бы не меньше. А где находится ваша жирная Масловка?

Он рассмеялся.

— Кстати, мой зуб уже не болит. Видите, как благотворно вы на меня действуете?

— Просто вы еще меня не знаете. Я не такая безобидная, как вам может показаться.

Она легко поднялась со скамейки, и они направились в сторону метро. Пока они шли, Сергей рассказывал ей о метро, как проще добраться до Масловки, и давал кучу советов…

* * *

Квартира сразу понравилась Валентине. Но больше всего ее поразила символическая цена, которую назначил Костров.

— Скажите, а почему вы подошли именно ко мне? — спросила она его уже вечером, когда они пили чай на кухне.