Узнав о сем, я пошел немедленно к губернатору и просил, чтоб повелело было его арестовать… Видя, что не мог словесно убедить губернатора и командующего генерала арестовать его, подал о том письменно ноту, на которую последовало решение удовлетворить мое требование и его арестовать. Созвав потом к себе всех капитанов, требовал от них отзыва, кто повинуется идти в Сиракузы, но как они уже были от него предупреждены внушением, что кто из них будет повиноваться моим повелениям, тот не получит ничего за все время их службы и должной им из призов части. Почти все отказали, исключая, тех, которые я вчерашнего дня под командою Петра Алесизополя отправил в Сиракузы.

…В требовании кредиторов я подозреваю общее с ним согласие. Он и поныне продолжает, будучи под арестом, свои деяния, подает на меня протесты и поощряет своих людей требовать освобождения его…»

Итак, время шло, а Ламбро Качиони сидел под арестом. Друг Качиони Николай Жоржио собрал пару сотен корсаров, чтобы освободить его силой, но Ламбро воспротивился:

– Не хватало нам еще драк со своими! Все образуется.

Капитаны качионовские без своего предводителя тоже наотрез отказывались следовать в Сиракузы, прекрасно понимая, что там у них сразу отнимут патенты. Пришла весна, кончились шторма, и турецкие купцы снова вышли в море. Новости на Средиземноморье распространяются быстро. А потому во всех портах все давно уже знали, что страшный Качиони сидит в тюрьме, а его флотилия на приколе. Теперь турецкие, египетские, далматинские, алжирские и тунисские моряки снова плавали без всякой боязни.

Из Петербурга между тем слали письма, запрашивая, когда же наконец начнется крейсерство против турок. Зборовский нервничал и матерился, так как казенная флотилия все еще не могла выйти в море.

– Освобождайте Качиони! Пусть как можно скорее идет в море и хватает турок за жабры! Потребуйте от него только одно, чтобы отныне он подчинялся во всем адмиралу Гибсу!

Разумеется, Ламбро тут же все пообещал. Но едва он покинул стены своей темницы, его снова атаковали банкиры.

– Ламбро! Мы все уже знаем! – кричали они наперебой. – Твоя флотилия снова принадлежит одному тебе, а потому ты должен нам все оплатить!

С тоской глядя на векселя под своим носом, старый корсар клятвенно заверил банкиров, что сейчас у него денег нет, потому что пока он был под арестом, все разграбили. Но сейчас он снова идет в море и вернет долги со всеми процентами. Кредиторы несколько поубавили пыл, обдумывая ситуацию, а Ламбро повернул дело так, что еще подзанял деньжат, чтобы завершить ремонт и снабдить свои суда всем необходимым.

– Не жадничайте! Не жадничайте! – покрикивал он на банкиров, которые с сомнениями совали ему на подпись новые векселя. – Вы просто озолотитесь на мне, потому что я самый удачливый от Хиоса до Гибралтара!

В Сиракузах тем временем готовились к действиям на турецких коммуникациях казенная флотилия Лоренца. В состав ее вошли: три фрегата – 50-пушечный «Фама», под началом самого Лоренца, 20-пушечные «Абонданцо» лейтенанта Телесницкого и «Перфет Альянс» капитана Войновича, племянника черноморского графа, пакетбот «Российский Орел» в 24 пушки лейтенанта Дешаплета, шебеки «Святая Екатерина», «Святой Николай», «Минерва», полакра «Святой Иоанн» и кирлангич «Святой Николай». Своей базой Лоренц объявил Сиракузы и Мессину.

В Триесте под дланью Качиони были не менее представительные силы: фрегат «Минерва Севера», кирлангичи «Великий князь Константин» и «Великий князь Александр», полакры «Ахиллес Славный», «Святой Иоанн Патмосит», «Великая княгиня Мария», «Святой Лука», «Иосиф Второй», «Великий князь Павел». Свои суда Ламбро вооружал по принципу «кашу маслом не испортишь», а потому даже на маленькие полакры было наставлено по два десятка пушек, больше на них просто не умещалось.

В соответствии с планом генерал-поручика Зборовского, корсарская и казенная флотилии должны были встретиться в море и затем единым флотом отправиться в северную часть Эгейского моря. Там предполагалось, что суда объединенной флотилии развернутся цепью от Афонской горы до Малой Азии для блокирования Дарданелл и пресечения подвоза хлеба в Константинополь.

Вскоре обе флотилия вышли в море, чтобы сеять страх и ужас среди врагов.

В один из осенних дней 1787 года российский посол в Париже граф Иван Смолин пригласил к себе одного из проживавших во французской столице безработных моряков. Встреча происходила в глубокой тайне. Посол крайне не хотел, чтобы о предстоящей встрече кто-нибудь узнал. Гостя встречал внизу лакей из дворовых людей посла. Наконец зазвонил колокольчик на крыльце. Пришедший был щупл и худ. Потертый камзол болтался на нем мешком. Редкие белесые волосы были сплетены в коротенькую косичку, перевязанную синей лентой. Поздоровались. Лакеи подали кофе.

– Чем вы сейчас занимаетесь? – поинтересовался Смолин, лениво помешивая ложечкой сахару.

– Проживав призовые деньги! – невесело усмехнулся гость.

Французский выговор его был невероятно плох.

– Ну а чем планируете заняться, когда все проживете? – отпил глоток обжигающей жидкости посол.

– Дальше? – задумался посетитель на мгновение. – Дальше я наймусь капитаном какого-нибудь торгового судна. По крайней мере на кусок хлеба себе я всегда заработаю!

– Но ведь с вашим талантом вы достойны куда большего!

– Увы, это сегодня пока никому не надо!

– Почему же, – усмехнулся Смолин. – Ваш талант именно сегодня нужен как никогда ранее!

– Кому же? – поднял брови удивленный посетитель.

– России!

– России??!! – гость на мгновение запнулся. – Ваше предложение для меня большая неожиданность. К тому же я закоренелый республиканец и нынешняя форма правления у России совершенно не согласуется с моими взглядами.

– Ну, это не главное, – махнул рукой посол. – Вы же вполне уживаетесь с французским королем! К тому же в случае вашего согласия вам будет дан адмиральский чин и эскадра кораблей в подчинение.

– Но я привык воевать, а не стоять в гавани? – вскинул было голову гость.

Тут уж Смолин рассмеялся от души:

– Чего-чего, а насчет этого не стоит беспокоиться, войн у нас на всех хватит!

– Предложение ваше чрезвычайно заманчиво, но я прощу хотя бы день на обдумывание!

– Несомненно! – встав, Смолин крепко пожал руку гостю. – Надеюсь, что жму руку будущему адмиралу российского флота!

Звали посетителя Джон Поль Джонс. Имя его было известно в Европе и Америке каждому, вызывая искреннее восхищение одних и жгучую ненависть других. Еще при жизни личность этого человека была окружена легендами. Много позже его подвигам посвятили свои романы Александр Дюма, Фенимор Купер и Теккерей. А могила героя в североамериканском Аннаполисе сегодня является местом поклонения моряков США…

Спустя несколько недель Джон Поль Джонс написал прошение на имя российской императрицы, прося принять его в русскую службу.

Кем же был этот человек? Чем прославил он себя, прежде чем вступил в ряды российского флота?

О нем писали Александр Дюма, Теккерей и Фенимор Купер, он был дружен с Суворовым и Бенджаменом Франклиным, в его честь учреждали медали, а именем пугали детей. Он был проклят на родине и стал посмертным национальным героем на другом конце света. Редьярд Киплинг посвятил ему свою знаменитую «Балладу о трех капитанах», излив там всю злобу на изменника:

Я б со шканцев согнал его и на реи работать пустил,

Я бы уши его пригвоздил к шпилю и отпилил их, как есть,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.