Услышав это, Джейк повернулся и вдруг оказался рядом, нависая над ней.

– Тебе пора идти, Элинор. Твой отец будет волноваться.

Нет, не будет. Отец не заметит, даже если она разденется догола и побежит на улицу.

Джейк был так близко.

Элинор нравились его широкие плечи и мускулистая грудь.

Некоторые симпатичные девушки это тоже замечали, но Джейку было неинтересно. И она была рада – по-настоящему рада, – когда он отвергал их заигрывания. Джейк посвящал все свое время компьютерам, поэтому его прозвали чудиком.

Но Элинор не считала чудиком парня, который в данный момент стоял перед ней в одних трусах.

Джейк был ее лучшим другом. Он смешил ее и помогал с математикой, которую Элинор ненавидела, а она, в свою очередь, помогала ему с английским, который ненавидел он. Они были командой.

Она любила Джейка. И ей необходимо было выяснить, любит ли он ее.

– Элинор, пожалуйста, тебе пора…

Джейк не успел закончить – она поцеловала его.

Ну, ладно, попыталась поцеловать. Элинор поднялась на цыпочки, закрыла глаза и подалась вперед, но ее губы лишь мазнули его по щеке.

Люди, которые вас любят, не говорят: «Тебе пора».

И не уклоняются от поцелуев.

Элинор сковало унижение. Губы ее застыли в нескольких миллиметрах от его лица.

– Нет, я не могу это сделать. Я…

О чем он говорит? Элинор едва расслышала Джейка, так как в ее голове кто-то кричал: «Дура! Дура! Дура!»

Как она могла поверить в то, что он ее любит?

Она не красавица. И не так чертовски умна, как он.

Она не умеет элегантно одеваться, как девочки, пользующиеся популярностью. Она не умеет флиртовать, не способна поцеловать парня.

Ей лучше уйти. Ей вообще не стоило приходить сюда.

Не говоря ни слова, Элинор обошла Джейка, взобралась на его кровать и уже почти вылезла в окно, когда до нее дошло, что он молчит.

Вообще-то она надеялась, что он попросит ее остаться.

Элинор обернулась. Одна ее нога болталась снаружи, юбка задралась, но ей было все равно. Разве Джейк это заметит?

Он смотрел на нее. Его взгляд был полон. Полон чего?

Сожаления?

Нет. Она обманывает себя. Она знает, что это такое.

Жалость. Несомненно.

И у нее не было желания оставаться здесь.

Элинор спрыгнула на землю и, хотя ей отчаянно хотелось побежать, медленно пошла к своему дому. Не оборачиваясь.

Позже, когда ей так и не удалось заплакать, она все-таки нашла позитивный момент в этом кошмаре.

Ее мать была убеждена, что абсолютно во всем можно найти что-нибудь хорошее. После ее гибели Элинор начала в этом сомневаться. В истории с Джейком положительный момент тем не менее присутствовал.

Она больше никогда его не увидит.

Это была засада.

Джейк Доннер знал это. И члены совета директоров, которые наблюдали за ним с одинаково непроницаемыми лицами, тоже это знали.

Давно это планировалось? Несколько часов? Дней? Недель?

– Нет!

Он счел, что этого более чем достаточно.

– Джейк, выбора нет. – Это сказала сереброволосая Синтия Джордж, в прошлом исполнительный директор одного из крупнейших банков Австралии. Ныне она занималась тем, что входила в советы директоров по всему Сиднею.

Пока она сверлила его взглядом, который можно было охарактеризовать как стальной, Джейк вспоминал, как он стремился заполучить ее в свой совет.

Вряд ли его состояние можно было назвать тревожным. Чертовски страшно – куда точнее.

Однако он пожал плечами:

– Ищите.

Джейк заставил себя откинуться на высокую спинку мягкого кожаного кресла, пытаясь принять безразличный вид. Но его мышцы были напряжены, и он боролся с инстинктивным желанием вскочить и начать мерить шагами зал заседаний компании «Армада софтвэр».

То, что происходило сейчас, было не похоже на его обычные встречи с советом директоров. Раньше все сводилось к тому, что обсуждались темы, которые интересовали Джейка. И он поздравлял себя с тем, что в свое время принял правильное решение и постепенно отошел от чрезвычайно скучного мира бизнеса, основанного им же самим. Сейчас Джейк владел двадцатью восемью процентами акций фирмы, с его подачи был назначен исполнительный директор, также в этот момент внимательно глядевший на него, и, собственно, весь совет директоров, представлявший элиту сиднейского делового мира. Почти все они вложились в «Армаду». Это давало ему возможность уделять минимальное внимание ежедневной рутине. Пусть болят головы у экспертов в этой области, а он будет заниматься тем, что у него получается очень хорошо, – программированием.

Всего лишь минуту назад такой подход Джейк считал идеальным.

Финансовый директор подтолкнул к нему папку с документами.

– Есть вариант, Джейк. Мы сокращаем количество сотрудников на двадцать процентов.

Если учесть, что в одном лишь этом небоскребе трудятся более двух тысяч человек, это чертовски много.

– Сокращение штатов – крайняя мера.

– Согласен, – кивнул финансовый директор и указал на жидкокристаллический монитор, на котором были представлены последние данные. – А потому воспользуйся предложением совета.

Джейк не стал смотреть на цифры и разноцветные графики. Он был хорошо знаком со всем этим. Он мало говорил на совещаниях, однако тщательно изучал документы.

Продажи упали. Расходы возросли. Может, Австралия и легче переживала глобальный экономический кризис, чем остальной мир, но «Армаде» не удалось избежать потерь.

С фактами спорить невозможно.

Но соглашаться на их предложение?!

– Я уверен, что выпуск первых смартфонов «Армады» значительно увеличит доход, – сказал Джейк.

Правда, вчера вечером он был в этом не так уверен, когда ознакомился с финансовым отчетом, ставшим для него сюрпризом. Джейк ожидал, что совет, как всегда, найдет блестящее решение временной, как ему казалось, проблемы. Однако их сомнения поставили его в тупик. А предложение было неприемлемым.

Джейк Доннер в качестве нового лица «Армады»? Ни за что!

– Нет необходимости так радикально все менять, – настаивал он.

Синтия улыбнулась, но ее улыбка была безрадостной.

– Выступления на нескольких телевизионных и радиоканалах, ключевая роль на пресс-конференциях и несколько интервью вряд ли можно назвать радикальными изменениями, Джейк. «Армаде» требуется лицо, а ты и есть ее лицо.

Он покачал головой:

– Вот уже десять лет качество нашей продукции говорит само за себя. Я сомневаюсь, что какой-то компьютерный чудик способен что-нибудь изменить.

Синтия фыркнула:

– Компьютерный чудик? Лучше уж – пользующийся громкой известностью мультимиллионер-отшельник. В журнале «Хедлайн» ты удостоился второй строки в списке самых интригующих людей и возглавил в «Липстик» список самых завидных женихов. Немного публичности ради рекламы нового смартфона тебе не повредит.

Джейк снова откинулся на спинку кресла и вытянул длинные ноги в джинсах. Не хочет он, чтобы о нем писали в этих дурацких глянцевых журналах! Не хочет досаждать местной полиции просьбами выдворить из поместья нарушившего границы частной собственности фотографа или журналиста. Все это чепуха, полная чепуха. И нет в его жизни ничего, о чем стоит писать. Никакой истории.

Неужели это так необычно – презирать бетонные джунгли Сиднея? Предпочитать жизнь за городом, а не постоянное ношение делового костюма, присутствие на бесконечных встречах и терпеливое выслушивание всякой болтовни на пределе своих возможностей?

Похоже, что да.

Кому какое дело, что он предпочитает работать на удобном диване в своей гостиной? Что он терпеть не может светские мероприятия и никого не впускает в свою личную жизнь? И что безапелляционное требование «никаких интервью» значительно облегчило его существование?

Что ж, если судить по проницательным взглядам членов совета, устремленным на него, дело до этого было многим. Чертовски многим.