Если этого хватит, чтобы успокоить Кору, – Мэттисон крепче стиснул зубы, – он готов заплатить такую ничтожную цену!

– Вы будете переходить, мистер, или нет? – пропищал рядом тихий голосок, оторвав Мэттисона от мрачных мыслей.

– Переходить?

Мальчишка-оборвыш с грязной метлой, вытянув вперед руку, в ожидании смотрел на него, готовясь за пару монет расчистить перед богачом грязную мостовую.

– Нет, – ответил Мэттисон. Какой смысл?

Ничто больше не имело смысла. Он оскорбил Кору.

Заставил ее уйти.

– Если хотите, я мог бы снести ей письмецо, – не унимался паренек.

– Письмецо?

– Той рыжей, что только что перешла улицу.

– Ты ее видел? – Лорд Мэттисон потрясенно уставился на мальчишку. Он полагал, что только он один мог видеть Кору. Особенно после того, как она растаяла среди толпы, словно она и все эти люди существовали в разных мирах.

Мальчик наклонился к нему и самодовольно хмыкнул. На его лице расплылась недоуменная улыбка.

– Яснее вашего, думаю. Судя по тому, как от вас пахнет, ночка выдалась тяжелой, верно?

Лорд Мэттисон поморщился, когда до него дошел смысл слов мальчишки.

За последние семь лет он ни разу не напивался. Странно еще, что он оказался таким стойким к джину и до сих пор мог держаться на ногах. Впрочем, несмотря на это, считать себя трезвым Мэттисон определенно не мог.

Значит, женщина была настоящей. Он не вызвал бестелесный дух с того света. Это не Кора намеренно повернулась к нему спиной, сбежала от него и захлопнула перед ним дверь. Он видел обычную служанку, вышедшую с черной лестницы и отправившуюся на работу.

И все это не имело к нему никакого отношения.

А то, что она каким-то странным образом так похожа на Кору, не более чем совпадение. Или… Или она родилась точной копией его умершей невесты? Мэттисон нахмурился. Ему не удалось подойти достаточно близко, чтобы как следует разглядеть ее лицо. Фигура женщины была точь-в-точь как у Коры, походка тоже. Поэтому-то он и принял ее за призрак.

У Мэттисона заболела голова.

Символично!

Похмелье началось раньше, чем он успел протрезветь.

Он прижал ладони к глазам, потом запустил пальцы в волосы. Пока он окончательно не придет в себя, бесполезно даже пытаться разобраться во всем этом.

– Ты все время здесь работаешь? – спросил Мэттисон мальчишку подметальщика.

– Угу, сэр! – ответил паренек слишком громко, как показалось лорду.

– Тогда разузнай все, что сможешь, про эту рыжую. – Сунув руку в карман, он бросил пареньку монетку. – И получишь еще одну такую.

При виде кроны лицо мальчишки засияло.

– Конечно! Когда вы придете?

– Я не приду, – недовольно поморщившись, бросил Мэттисон. Он презирал мужчин, топтавшихся по углам и выискивающих несчастных женщин, становившихся объектами их грязного интереса.

– Придешь ко мне и все расскажешь. Как тебя зовут?

– Грит, – ответил мальчик.

– Я скажу своему слуге, что, если явится немытая личность по имени Грит, он тебя пропустит. А если меня не будет, то ты расскажешь все ему и получишь еще монету.

– А вы кто будете?

– Лорд Мэттисон.

Свет в глазах мальчика погас. Он сглотнул и попытался скрыть свой испуг. Но он был слишком юн, чтобы преодолеть страх и согласиться услужить приспешнику дьявола. Шансы Мэттисона разузнать что-нибудь о рыжеволосой девушке, которая привела его в такое состояние, таяли на глазах. У паренька никогда не хватит смелости явиться к нему в дом. А если даже и хватит, то совесть заставит его держать язык за зубами. Даже самый последний беспризорный оборванец десять раз подумает, стоит ли продавать сведения о беззащитной девушке человеку с репутацией лорда Мэттисона.

– А пока найди-ка для меня кэб, – сказал он, бросив последний взгляд через дорогу на магазин. Не в силах отказать себе в извращенном удовольствии казаться хуже, чем он есть на самом деле, Мэттисон добавил: – Не люблю выходить на улицу при свете дня.

Мэри промчалась по магазину, нырнула за бархатные портьеры, отделявшие его от рабочей зоны, и взлетела на три марша по лестнице в мастерскую. Единственное место, где она чувствовала себя в безопасности.

Она понятия не имела, почему этот человек в черной одежде, с черными волосами и мрачным выражением лица, появившийся из темноты на противоположной стороне Керзон-стрит, произвел на нее такое ужасное впечатление. И почему на какое-то мгновение ей показалось, что сама темнота, сгустившись и уплотнившись, породила это живое воплощение ее ночных кошмаров.

Поистине жутко вдруг ощутить, что твои кошмары вторгаются в реальную жизнь. Особенно после того, как эти кошмары, утратив четкость, сделались смутными.

Просыпаясь, Мэри помнила только, что ее что-то преследовало. Что-то, чему она не смела взглянуть в лицо. Как будто, если бы она это сделала, оно немедленно поглотило бы ее целиком. Мэри сворачивалась клубочком, стараясь исчезнуть, стать незаметной, но все равно чувствовала, как оно подбирается все ближе и ближе, его тень становится все больше и больше, пока она в ужасе не вскакивала, чтобы снова броситься бежать.

И хотя во сне Мэри никогда не удавалось сделать ни шагу, ее ноги всегда начинали стучать по кровати.

– Мэри, проснись! – возмущалась какая-нибудь из девушек, толкая ее острым локтем. – Тебе опять приснился страшный сон.

Ей говорили, чтобы она лежала смирно, и Мэри лежала, натянув одеяло до подбородка и боясь закрыть глаза, чтобы сон не начал снова мучить ее.

Она вздохнула и потерла лицо руками. Умом Мэри понимала, что тени не могут превратиться в мужчину и гоняться по улице за девушками.

И все же она не могла заставить себя остановиться.

Точно так же, как бежала от того, что преследовало ее во сне.

– Мэри!

Сердитый голос хозяйки заставил всех девушек в мастерской вздрогнуть. Тот факт, что мадам Пишо вышла из своего кабинета в этот час, не сулил им ничего хорошего.

– Что с тобой на этот раз? Ты бледна как полотно! Уж не собираешься ли ты снова заболеть?

Мэри не могла винить хозяйку за ее гнев. Она считала, что он оправдан. По сравнению с другими девушками, которые шили для мадам, она не могла похвастаться крепким здоровьем. Совсем не могла.

– Доктор обещал мне, что, если ты будешь регулярно гулять, твое здоровье улучшится, – негодовала мадам. – Я не могу позволить, чтобы ты слегла в это время года! – Несмотря на то что теперь показы в салоне королевы закончились и объем работы немного уменьшился, количество заказов, которые получала мадам, все еще оставалось достаточно большим, и девушкам приходилось работать с рассвета до тех пор, пока они не валились с ног от усталости.

Подойдя к Мэри, мадам Пишо дотронулась рукой до ее лба.

– Я н-не больна, – выпалила Мэри. Выговор от мадам взволновал ее не меньше того, что произошло на улице. – Но там был мужчина…

Мадам Пишо вытаращила глаза и воздела руки к потолку в чисто галльском жесте.

– Улицы всегда кишат мужчинами. Но я уверена, что ни одному из них не придет в голову заинтересоваться таким маленьким ничтожеством, как ты! – фыркнула она, стянув с Мэри перчатки и развязав ленту ее шляпки.

– Н – нет, он кричал! – воскликнула Мэри, вдруг впервые вспомнив об этом.

– По утрам на улице полно торговцев, предлагающих свой товар. – Мадам нахмурила брови. – Он обращался не к тебе.

– Но я думаю, что ко мне, – пробормотала Мэри, пытаясь осмыслить случившееся, не выдавая ужаса, который охватил ее на улице. – Он гнался за мной! – Хотя Мэри не могла даже представить, с чего вдруг человеку, которого она никогда не видела, могло прийти в голову, сердито крича, преследовать ее. И все же она ясно видела, как он расталкивал торговцев, попадавшихся ему на пути. А его мстительные черные глаза неотрывно смотрели на нее. В какой-то жуткий миг ей вдруг показалось, что занавес, разделявший реальность от того, что существовало только в ее сознании, распахнулся. Мэри не понимала, где она. И кто она.