- Фальдунг, - пристально глядя в остекленевшие глаза, шепнул герцог. Затем щелкнул пальцами. Птица встрепенулась, глаза ее полыхнули, и она стремительно вылетела в окно.

Герцог подошел к золотой клетке и подсыпал ещё зёрнышек.

Урст все кашлял.

Лихоманка не проходила который день. К тому же он маялся животом. Проклятая шарлатанка вылечить не смогла, и Урст по совету Рюхи выпил варева из какой-то мерзкой на вкус травы, которую Рюха важно называл "средством от всех болячек". Кашель так и не прошел, а к утру Урст уже почти не вылезал из кустов, кляня и Рюху, и шарлатанку, и весь мир. Гарст ругался на постоянные задержки, он планировал до темноты проскочить заброшенный хутор. Но живот Урста голосу коллективного разума внять не желал.

До темноты они не успели.

Как раз подъехали к первым, покосившимся домишкам и стало понятно, что ночевать придется здесь. Темнота наступала. А дальше начиналось болото, где ночевать было вообще невозможно. Так что пришлось остановиться.

Разместились по более-менее уцелевшим лачугам, там, где сохранились окна и двери, и старались держаться вместе.

О хуторе ходили нехорошие слухи.

Урст совсем расклеился, сперва бегал туда-сюда на двор, потом бегать стал еще чаще, а когда стало совсем невмоготу - в дом больше не заходил.

Бронк в душе радовался. Он никогда бы не признался даже сам себе, но ночевать на земле под дождем было все тяжелее и тяжелее, выгнать женщину с повозки он не мог, а кости ломило все сильнее. Поэтому ночевку под крышей повар воспринял как счастье и был оживленно-радостным. Женщине по такому случаю перепал кусок сыра. Хотя она, кажется, даже не заметила.

Ночь прошла спокойно.

Утром Урст не вернулся. Его звали, звали, наемники обошли все закутки хутора, кричали хором, но никто не отозвался.

Урст пропал.

По этому поводу Гарст и Тёрнах долго совещались. По доносившимся отрывкам фраз было ясно, что разговор там нешутошный. Наемники гадали, чем все закончится, выходило, что Тёрнах спешил дальше, а Гарст не хотел уходить без Урста. В результате они крепко разругались, и Гарст в сердцах даже предложил бросить женщину здесь. Ведь если бы она не оказалась шарлатанкой, им не пришлось бы ночевать на хуторе. И Урст тогда бы не пропал. Логика была очевидна, но Тёрнах не хотел брать грех на душу. Тем более, что до Арборга добираться было не так чтоб и далеко, здесь главное - благополучно пройти Сизую гарь, а дальше-то было проще.

Так что женщина пока осталась.

Дорога прыгала то вверх, то вниз, деревья наступали так близко, что всадникам приходилось пригибаться. Гарст ехал последним. Он размышлял, куда лучше наняться после Арборга. С одной стороны, хотелось, где потеплей - проклятый дождь промочил насквозь, не спасал даже плащ. У Бронка вон кости ныли. Но, с другой стороны, в северных землях платили уж куда лучше. Можно было взять заказ, отработать, а затем пожить какое-то время для себя. Гарст мечтал открыть свой постоялый двор. Ну а что, Бронк вон хороший повар, он уже стар, походная жизнь ему в тягость, Гарст это видел, а свою таверну Бронк в одиночку не потянет. Наниматься же к кому-то, так толстяк был не в том характере, чтобы уметь уживаться. Это при наемниках Гарста ему все прощалось, а кто другой уже давно бы старика выпер. Рюху можно взять вышибалой, да и с лошадьми он неплохо ладит. Был еще вариант махнуть на восточный архипелаг, хоть и далеко, зато вот там уж раздолье. А еще...

Мысли Гарста прервал шум:

- И следом эта вдовушка подходит ко мне и задирает подол..., - конец рассказа Рюхи потонул в громовом хохоте.

- Так ты и ее... того? - всхлипывая, загоготал Чорун, новичок-наемник из Карнамаха, добродушный и любопытный здоровяк.

- Да не перебивай ты! - закричали ему. - Так что вдовушка?!

- Так я ж и говорю, задирает она подол, и тут я вдруг вижу....

Что было под вдовушкиным подолом Рюха рассказать не успел - одно из деревьев вдруг прыгнуло вперед. В полете выкинулись громадные ноги-клешни с многочисленными зубьями, которыми чудовище резким движением сорвало ближайшего наемника с лошади. Словно тисками, тварь сплющила беднягу, и мощными челюстями откусила голову, заглатывая почти целиком, с легкостью ломая кости. Раздался ужасный хруст, брызнули мозги, кровь. Парень не успел даже крикнуть. Раненая лошадь с паническим ржанием заметалась по дороге, но тут же другое дерево пронзило ее клешнями, поливая землю кровью. Легко разорвав лошадку напополам, тварь с чавканьем принялась пожирать свою жертву. И тут еще одно существо присоединилось к трапезе. Все случилось мгновенно.

- В бой! - проорал Гарст и несколько копий пронзили ближайшее чудовище. Извиваясь на пиках и издавая страшные звуки, тварь тотчас же одну перекусила и попыталась достать ближайшего воина.

- Держи! - заорал Чорун и рубанул мечом по раздутому брюху. Вывалились кишки твари вперемешку с непереваренными кусками съеденного наемника. Выпрыгнувший из телеги Булдар с топором наперевес увидел осклизлый обрубок человеческой руки, позеленел и его вывернуло наизнанку.

- Прочь! - оттолкнул его Рюха и кинулся к следующей твари, рубя и круша мечом хитиновые конечности. Булдар что-то промычал и на карачках отполз под телегу, где свалился кулем. Рядом под телегой дрожал Тёрнах.

Гарст оглянулся и увиденное заставило его лоб покрыться испариной. Сразу десяток тварей, угрожающе хлопая страшными челюстями и сложив гигантские клешни перед собой, мерно покачивались из стороны в сторону. Длинные усики их при этом шевелились, а огромные глаза прожигали злобой.

Это был конец.

Пока наемники отбивались от тварей, слуги попрятались под телеги. Бронк, воинственно размахивая тесаком, убежал на подмогу. Одна лишь женщина осталась сидеть на телеге, глядя на все это широко раскрытыми глазами. Руки ее дрожали.

Когда первая тварь, наконец-то, рухнула под ударами Чоруна и Гарста, остальные начали окружать людей. Слуги молились богам и просили мгновенной смерти. Кто-то заплакал. Лошади уже не ржали, они кричали от ужаса на одной ноте. Скрежет тварей и размеренные угрожающие звуки лишь добавлял им страху. И от этого шума хотелось умереть. Трава стала красной.

Женщина застыла, лишь побледнела сильнее. Ветер донес металлический запах крови. С примесью мятной прохлады. Вдруг судорога прошла по ее телу. Вторая. Глаза закатились, и она чуть обмякла. Пальцы рук шевелились, казалось они жили своей, отдельной от всего тела, жизнью. Со стороны казалось, что слепая женщина играет на струнном инструменте. И тут женщина выпрямилась, глаза полыхнули зеленым. Она глубоко вздохнула и встала во весь рост. Мир окрасился в оттенки зелени.

Вдруг мертвая тварь поднялась, нелепо растопырив конечности. Казалось, она разучилась правильно двигаться. Щелкая мерзкими жевелами, крутила головой в разные стороны. Глаза ее засветились зеленым.

В первый миг никто ничего не понял. Даже Гарст растерялся и чуть не пропустил удал клешней другой, живой, твари. Подскочивший Рюха отбил удар. А тесак Бронка завершил жизненный путь существа. Тварь рухнула, корчась в конвульсиях. Чтобы через мгновение встать. Ее глаза тоже полыхнули.

Гарст не мог поверить в реальность происходящего. Это был словно кошмарный сон. Трупы тварей, сверкая зелеными глазами, синхронно развернулись и поперли на живых. Обойдя и не тронув Рюху, одна из них пропорола живого сородича, а вторая одним махом откусила ему голову. Дальше началось несусветное: твари бились насмерть, пожирали друг друга, умирали. Чтобы затем подняться с пылающими зелеными глазами и продолжить убивать своих же. Людей они в упор не замечали.

Самоистребление продолжалось недолго. Когда пала последняя тварь, мертвые застыли, покачиваясь и шевеля длинными усиками. Люди сгрудились в стороне и, ощетинившись мечами и копьями, ошеломленно наблюдали за этой картиной.

И тут Гарст обнаружил причину. Женщина с зелеными глазами мерно барабанила по скамье телеги. Глаза ее светились. Она задыхалась. Из носа шла кровь. Но она ничего не замечала и продолжала барабанить.