На стоянке каждый занимался своими привычными обязанностями: воины осмотрели окрестности, собрали валежник, слуги распрягали лошадей и готовили место для ночлега. Повар, зло ругаясь на сырые дрова, пытался состряпать на скорую руку ужин. Огонь разгораться не хотел. Женщина застыла у дерева, кутаясь в одеяло.
- Ну, чего там встала? - рявкнул Бронк. - Огня посильнее мне наколдуй, дрова не горят, не видишь, что ли!
- Я.... я не умею, - хрипло выдавила она.
- Что значит не умею? - вспылил Бронк. - Ты же маг! Все маги умеют колдовать огонь.
Женщина не успела ответить, как раздались гневные возгласы:
- Это что же, мы без ужина останемся?!
- Предыдущий маг умел хоть огонь наколдовать, хоть одежду высушить!
Возмущение нарастало. Уставшие, замерзшие люди нашли крайнего и сейчас вволю выплескивали раздражение:
- Да что это за маг такой?!
- Мало того, что баба, так еще ничего не умеет!
- Гнать ее надо!
Возле телег стоял хмурый Тёрнах.
Он подозвал к себе Булдара и накинулся на него: - Ты точно уверен, что она - маг? Отвечай!
- Ну... она... она так сказала...
- Что значит она сказала? - зашипел Тёрнах. - Ты хоть бумаги ее посмотрел?
Булдар захлопал глазами.
Они и не заметили тень, мелькнувшую за кустами. Осторожно, стараясь не шуметь, Гарст отошел подальше.
Теперь он убедился.
Наконец, костер кое-как разгорелся.
Сырые дрова больше дымили. Бронк поминал нехорошими словами чью-то мать, отца, и прочих родственников. Досталось даже кобыле. Вода в котелке закипать не хотела. Зато повар кипел за обоих. Промокшие путники потянулись к огню и голодными глазами нетерпеливо смотрели на повара. От этого он еще больше выходил из себя, ругался, но сделать ничего не мог.
В результате пришлось ужинать всухомятку.
Женщине еды не предложили.
Когда все разбрелись устраиваться спать, сердобольный Бронк таки сжалился над горе-"магом" и незаметно подсунул ей кусок хлеба. Женщина торопливо схватила краюху. Отхватывая большими кусками, глотала, почти не жуя, как птица.
Глядя, как она ест, повар покачал головой:
- Спать будешь в телеге, я там тент натянул. Всяко теплее, - ворчливо сказал он и, накинув старую попону, начал моститься на земле.
Двоим места в груженой телеге не было.
Утром все хмурились.
Проклятый дождь моросил. Решили не тратить время на бесплодные попытки развести огонь. Наскоро перехватив вчерашним, быстро собрались в дорогу.
Лес пошел сплошной сизой стеной. Колеса телег разбрызгивали жирную грязь. Задевали высокую траву с повисшими на листьях каплями. Хлюпались на ухабах в глубокие черные лужи. От проклятого дождя тяжелая одежда набухала, липла к телу. Воины, и даже слуги, периодически спрыгивали на землю и бежали рядом с лошадью, чтобы согреться. Хотелось горячего и спать.
Урс сильно кашлял. Он дежурил перед утром и его больше всех намочило.
- Ты лихоманку убрать можешь? - стуча зубами спросил он женщину.
Она шарахнулась, чуть не слетев с телеги, и лишь втянула голову в плечи:
- Нннет...
- Но прогнать лихоманку может любая деревенская баба! - не выдержал Гарст. - Любая! Здесь даже не надо быть знахаркой. Пошептала, поплевала и все!
- Вот и пошепчи, раз любая может, - впервые за все время подала голос женщина.
- Ты смотри на нее! - завопил Рюха. - Огонь колдовать не умеет, лихоманку прогнать не может, зато на командира рот раскрывает!
- А ну, тихо! - рявкнул Гарст. Он не любил таких вот "защитников". Да и на дисциплину это влияло плохо.
Рюха пробормотал что-то нехорошее и отъехал в сторону.
- Слушай, маг, - как ни в чем не бывало обратился он к женщине, - а дождь ты разогнать умеешь?
Женщина промолчала.
- А огнем запустить? Или молнией?
Женщина опустила голову.
- Знаешь, у нас был в обозе маг. Слабый, но был. Так мы никогда под дождем не мокли и лихоманок не ловили. Молнии он бросал слабо, зато щиты ставил. Ты щиты какие ставишь - воздушные или водные?
Воины загоготали.
- Я... не ставлю..., - пробормотала женщина и Гарст скривился.
Была она вся какая-то тощая, нескладная. Невысокая. Слишком костлявая, угловатая. Штопанное платье сидело мешком, нелепый чепец еще больше уродовал и так малопривлекательное лицо с темными провалами глаз. Она неловко примостилась на облучке и пыталась куда-нибудь подевать неуклюжие руки.
- Тогда зачем ты нужна? - сплюнул Гарст, - у нас торговый обоз, а не прогулка. А через дикие леса мы теперь как ехать будем?
Бронк вздохнул и покачал головой. Он даже не сомневался, чем это все закончится.
- Тёрнах! - гаркнул Гарст. Сидящий на передней телеге торговец вздрогнул и оглянулся. - Ты такого мага где взял? Там еще охранники для обоза были? А то с нами разорвать договор таки придется.
- До ближайшей деревни доедем и расстанемся, - лучезарно развел руками Гарст. - Какая там ближайшая?
- Сперва заброшенный хутор, а затем Арборг, - подсказал Рюха.
- Оставить тебя на заброшенном хуторе? - задумчиво проговорил Гарст ни к кому не обращаясь. - Ты там быстро магичить научишься. Среди тварей.
Тёрнах спрыгнул с телеги и резво для своего возраста подбежал к телеге. Бронк натянул вожжи, лошади встали.
- Колдуй! - велел он женщине.
Она пожала плечами и вздохнула:
- Не могу...
- Ты сказала Булдару, что ты маг, - начал закипать хозяин обоза, - а колдовать не умеешь. Зачем врала?
- Но я маг, - возразила женщина.
- И что же ты умеешь? - прошипел Тёрнах, не глядя на ухмыляющихся наемников.
- Я... я не помню, - наморщила лоб женщина, - забыла... знаю только, что я маг... и все...
Все только переглянулись.
Так и повелось.
Телеги катили по дороге, люди жили привычной обозной жизнью. Женщину старались не замечать, с ней не разговаривали, она ела то, что оставлял ей жалостливый повар и держалась в стороне. Бросить ее в лесу не позволяла совесть, но и терпеть шарлатанку рядом было невозможно. Ее ложь могла стоить кому-то жизни.
Женщина, казалось, таким отношением не тяготилась нисколько. Неподвижно сидела на телеге, глядя куда-то перед собой. Молча сносила насмешки и сальные шуточки. Лишь однажды, когда Рюха попытался сцапать ее в лесу и прижать, влупила ему в нос и вырвалась. Рюха пришел в бешенство и лишь вмешательство Гарста спасло "мага" от скорой расправы. Дисциплину в отряде Гарст нарушать не позволял никому. Рюха получил выговор, а женщине запретили гулять вокруг стоянок и подходить близко к наемникам.
Рюха затаил злобу и ждал момента.
Герцог Стергбурдский кормил птичек.
В свете заходящего Рагбира золоченые прутья ажурной клетки казались пламенными. Белоснежные пленницы что-то весело щебетали на своем птичьем языке.
Герцог любил роскошь.
Стергбурдский замок был беломраморным, с высокими шпилями, резными колонными и витражными стеклами в узких окнах. Сам герцог носил белоснежный камзол и менял рубашки с кружевными воротниками по нескольку раз за день. Портной у него был из столицы, а повара он выписал из острова Рух, который, как известно, славился своими кулинарными шедеврами на весь мир.
Герцог любовался птичками, щедро подсыпая зёрнышки в кормушку из занусского хрусталя. Тенью вошел слуга, молча передал депешу. Скривившись, герцог небрежно сломал печать и стал читать. По мере прочтения его брови все больше и больше хмурились. Дочитав, резким движением смял изящный пергамент и бросил в пылающий камин. Не глядя, как огонь алчно пожирает тонкие листы, подошел к клетке, достал одну из птиц, и долго гладил ее. Вздохнув, поцеловал, затем ловким движением скрутил ей голову.
Красные капли крови упали на кипенно-белый ковер.
