- Что скажете? - Матильда с интересом вглядывалась мне в лицо. - Как вам наш жеребец?

Только тут я заметила, что стадион опустел, и лишь у выхода топчется кучка подростков.

- Вполне, очень даже вполне... - от огорчения хотелось плакать, не оставалось сил даже подняться со скамейки.

Все напрасно! Вся авантюра оказалась бесполезной! Я не встретила Ваньку и не узнала о нем ничего! Что теперь остается? Ходить под забором? Заглядывать в окна? Ведь к этим детям меня не подпустят, это уж будьте любезны! Здесь не тот контингент, чтобы общаться с кем попало, здесь прячут тех, кто представляет явную угрозу, кто подрывает местные устои. Здесь собраны дети, которые помнят! О да, эти дети прекрасно все помнят! Я читала по их выражению лиц, по глазам, по случайному робкому жесту, я ощущала каждой клеточкой души, что странным образом проникла на стратегический объект.

- Вы расстроены! Вам не понравился мой протеже! - Матильда выглядела потрясенной. - Очень странно: он нравится всем. Его хотят заполучить абсолютно все женщины! Нет, что-то с вами не так! А может, вы его просто не разглядели? Ну, конечно, не разглядели - он же стоял у восточных трибун! Давайте, я вас познакомлю!

И не слушая дальнейших возражений, она потащила меня в школьный сад.

- Ждите здесь! - она ткнула пальцем в кусты и с удвоенной прытью поскакала к дверям интерната.

Я опустилась на скамейку, сцепила руки в замок, обреченно вздохнула.

Какой бессмысленный и бестолковый день! Вместо того чтобы искать Ваньку, наводить справки о муже, я сижу тут под липой, жду, когда меня представят местному кобелю, который страсть как уважает образованных девиц спортивного телосложения! Сейчас начнет тужиться, выдавать весь арсенал приличных анекдотов, сыпать армейскими каламбурами и байками из жизни футболистов. За что мне, Господи, за что? Ну, почему я отпустила Ваньку одного, зачем сняла с него браслет? Что, трудно было оторваться от дивана, спуститься во двор, самой купить эту чертову карту? Сижу теперь, глотаю слезы, представляю, как где-то страдает мой сын...

- Добрый вечер! - раздалось у меня за спиной, и я невольно хрустнула костяшками. - Простите, не хотел вас напугать.

Ко мне подсел мускулистый шатен лет тридцати пяти загорелый ухоженный и безупречно красивый.

- Ну, все! - в душе оборвалось. - Уж этот точно идиот! Такое оперение с мозгами редко дружит!

Должно быть, мне плохо удавалось прятать свои мысли, потому что плечистый вздохнул и печально изрек:

- Ну, не такой уж я тупой!

- Я ничего такого не сказала!

- Да бросьте, еще секунда, и вы завоете с тоски.

- Неприятности на работе, - соврала я зачем-то.

В самом деле, зачем обижать человека! Может, он не мудрец, но ведет себя просто, проявляет сочувствие, даже симпатию. Ну что ж, не повезло ему с мозгами, не все рождаются Эйнштейнами! Разве он виноват, что родился спортсменом? А может, у него красивая душа, может, он любит романсы и пишет стихи?

- Не пишу я стихов! - заявил мускулистый, чем окончательно меня добил. - Давайте знакомиться: меня зовут Матвей.

- Арина, - просипела я, закашлялась и густо покраснела.

Матвей переждал весь этот приступ суеты и произнес миролюбиво:

- Не бойтесь, я не террорист. Матильда развернула бурную деятельность: решила свести нас, во что бы то ни стало. Не побоялась даже Рапторов! Давайте не будем ее огорчать: поговорим для порядка и мирно разойдемся.

- Давно здесь работаете? - спросила я больше из вежливости.

- Два года, - любезно ответил Матвей.

- А до этого служили кем?

- До этого я жил по ту сторону Грота.

- Понятно, - вздохнула я. - Значит, два года - это все, что мы помним....

- Нет, не все. До Грота я работал программистом.

Я машинально кивала в ответ, пытаясь сосредоточиться на словах Матвея, но только глубже уходила в собственные мысли.

- Вы хотите сказать, что программист может стать физруком? - произнесла я почти механически.

- Вполне объяснимо: здесь программисты не нужны ввиду отсутствия компьютеров, а физрук из меня хоть куда - в прошлой жизни я занимался разными видами спорта, по некоторым даже имел разряд, - улыбнулся Матвей и уставился на меня с явным любопытством. - Значит, вас удивило, что я стал физруком, и совсем не удивило, что я помню всю жизнь по ту сторону Грота?

Возникла неловкая пауза, во время которой я тщетно пыталась придумать ответ, который объяснит мою оплошность и в то же время не разоблачит, не выдаст всех моих секретов. Так не хотелось доверяться незнакомцу, рассказывать ему, что я тоже все помню! Здесь откровенность не в почете и ни к чему хорошему, как видно, не приводит!

- Не переживайте, я никому не скажу! - шепнул Матвей и хитро подмигнул мне левым глазом.

- Здесь все такие же, как вы?

- Нет, нас таких совсем немного (если вы о взрослых), а вот дети здесь учатся весьма необычные.

- Насколько необычные? - спросила я.

- По-разному.... Одни помнят все, другие частично, у третьих странные видения, то ли из прошлого, то ли из будущего, - тут Матвей улыбнулся, похлопал меня по руке. - Ваш сын тоже здесь.

- Ванька! - охнула я.

- Не шумите, вы привлечете внимание! - Матвей поднялся со скамейки. - Давайте прогуляемся по набережной! - Он глянул на часы, потом на окна интерната. - Рабочий день закончился, и я могу проводить вас домой.

- Я живу в старом городе..., - начала я извиняющимся тоном.

- Знаю, - просто ответил Матвей. - Здесь агентура - высший класс! Вы даже не представляете, как много я о вас узнал! Новички у нас тут вроде сериала, ну, а счастливцы, которых забрали в старый город - настоящие звезды!

- Тогда идем! - заторопилась я. - Чего же вы стоите!

- Да не спешите вы так! - рассмеялся Матвей. - Я, конечно, спортсмен, но не самоубийца и не экстремал! Сейчас покажу вам лазейку в ограде, и мы спокойно отсюда уйдем, не привлекая внимания общественности. Нам ведь не нужны проблемы с законом?

Он сделал несколько шагов и обернулся:

- Ну что, идете или нет?

Я бросила прощальный взгляд на окна интерната, за одним из которых томился мой сын, и вслед за Матвеем нырнула в кустарник.

Еще пара шагов, и перед нами вырос частокол, заплетенный орешником и виноградом.

- Издалека не разглядишь! - произнесла я восхищенно.

Матвей лукаво усмехнулся:

- Ну да: на это весь расчет!

Коварный частокол скрывался в зарослях лещины, он терялся в листве, растворялся в тенетах ветвей и стволов.

- Сюда! - позвал Матвей, и начал протискиваться между прутьями.

- Вот мы и на свободе! - Он подал мне руку, помогая спуститься с пригорка.

- А дети тоже так умеют? - спросила я, одергивая майку.

- Какая разница? Им некуда бежать! Там за оградой все свои, им есть о чем поговорить. А здесь снаружи блуд и амнезия.

- Сурово! - рассмеялась я. - А вы здесь, выходит, единственный праведник.

- Вот это действительно сурово! - Матвей покачал головой. - А главное, заслуженно!

- Извините, я не хотела вас обидеть. Просто у вас тут какой-то Содом... сплошные самки и самцы... не ожидала встретить человека.

- А за это спасибо! - улыбнулся Матвей. - Я разделяю, ваши чувства. Сам побывал на вашем месте, пока не обтесался понемногу, со временем, конечно.

Мы вышли на набережную, и только тут я спохватилась:

- Велосипед! Я бросила его под деревом у входа в интернат.

- Сейчас доставлю! - коротко сказал Матвей и растворился за кустами.

На берегу было пусто, сиротливая чайка клевала песок, сквозь шум прибоя доносилось бренчанье гитары. Привычная картина обычного курорта. На секунду мне показалось, что я вернулась назад в свою прежнюю жизнь, что сейчас за спиной раздадутся шаги, и Ванька возьмет меня за руку, потащит в ближайший ларек за мороженым. Тут сердце сжалось и заныло, горло свело, дыханье сбилось, защипало глаза.

- А вот это вы зря! - Матвей схватил меня под локоть. - Здесь плачут только от боли. Будете привлекать к себе внимание и попадете под надзор. Вас тут же вычислят и заберут.