Императорские покои буквально с первых мгновений ослепили его своей роскошью. Нет не кричащей, а истинно королевской. Они были отделаны в пурпуре - цвете королей драгоценным шелком и бархатом. Полированная деревянная мебель исключительно дорогих пород довершала их облик. Золота почти не было, что лишь еще больше придавало палатам аррекса ощущение благородной строгости и высокого величия.

Неужели теперь это все принадлежит ему... Уголь рассеянно провел ладонью по изящному палисандровому столику, наслаждаясь его идеально гладкой, ровной поверхностью. Странно раньше он не ощущал в себе тягу к подобным вещам. Видно верна поговорка о том, что ко всему хорошему привыкаешь быстро. Однако пока расслабляться еще не время. Его враги сильны и многочисленны, и они не дремлют. Стоит ему совершить хоть один неверный ход и... Но он не совершит. Новоиспеченный аррекс жестоко усмехнулся своим мыслям. Вскоре для его врагов придет время того самого сюрприза, что он запланировал уже давно. Ему осталось всего лишь немного подождать.

***

Они прибыли ровно через два дня после коронации нового монарха. Пятьдесят тысяч отборных воинов из числа бывших бойцов Ши-Нага явились по зову своего нового владыки. Уголь лишь усмехался, глядя на вытянувшиеся лица придворной знати и атонианских клирикалов. Он попросил Валериана призвать мечей в столицу еще два месяца назад, и аррекс не отказал ему, посчитав просьбу вполне разумной и обоснованной.

Теперь его врагам придется как минимум крепко призадуматься. Пятьдесят тысяч сынов востока - грозная сила. Плюс ко всему вся императорская гвардия тоже на его стороне, благо Уголь позаботился о том, чтобы туда набирали преимущественно наемников, солдат удачи не имевших как и он сам ни дома, ни семьи. Подобные сорвиголовы редко верили во что-либо кроме собственного клинка, и, конечно, могучий воин и лихой командир, коим являлся новый император, был им гораздо ближе нежели слащавые толстопузые клирики и слабосильные женоподобные аристократы.

Однако последние имели и собственные отряды, особенно в этом отношении преуспели слуги господни сохранившие после опустошительной войны с мечами намного больше сил нежели кто-либо другой, поскольку послали в поход лишь малую часть своих воинов. Слуги Всеединого тоже были отнюдь не дураками и после войны рассчитывали еще больше усилить свое влияние, однако при новом кесаре это было попросту невозможно. Это прекрасно понимали обе стороны. Мирное сосуществование исключалось. Должен был остаться кто-то один. И Уголь решил действовать первым.

***

Этой ночью площадь перед главным собором служителей Атона была практически неосвещена. Согласно новому указу аррекса жители Геора должны были экономить горючее масло, и факелы теперь встречались в городе намного реже чем обычно. Клирики тоже были вынуждены подчиняться этому указу, поскольку также являлись поданными великой Аррексии и лишь скрипели зубами в ответ на богомерзкие новшества новоиспеченного владыки. Два десятка псов господних в серых рясах поверх кольчуг дежурило подле входа в собор. Их возглавляло двое могучих паладинов в полных доспехах и белых плащах с золотой звездой Всеединого.

Внезапно в ночной тьме замелькали неясные тени. Впрочем, стражи этого уже не увидели. Прицельный залп из дальнобойных арбалетов скосил их в два счета. Нападавшие, кем бы они не были, обладали феноменальной меткостью и превосходно знали свое дело. Быстро дорезав тех церковников, что еще шевелились, они кинулись к массивным вратам собора отлитым из чистого золота. Один из них быстро облачился в плащ и доспехи паладина и нетерпеливо постучал в калитку.

-Кто? - голос привратника не предвещал позднему визитеру ничего хорошего.

-Срочное донесение Его Святейшеству Архипрелату. - Раздался в ответ сильный чуть глуховатый голос.

С той стороны некоторое время молчали, а затем калитка нехотя отворилась. Лжепаладин среагировал мгновенно. Тяжелый закованный в сталь кулак с чудовищной силой ударил привратника в подбородок, опрокинув назад. А ночной визитер был уже внутри. Двое стражей заполошно заорали, поднимая тревогу, но на подмогу лжерыцарю уже спешили немногословные затянутые в боевую кожу свирепые узкоглазые воины вооруженные кривыми короткими клинками. Стражники пали меньше чем через минуту сраженные богатырскими ударами предводителя нападавших.

Однако из глубины собора уже спешила подмога. Псы господни были свирепыми бойцами и сражались отчаянно. Архипрелат отнюдь не был дураком и на всякий случай утроил охрану собственной резиденции, однако в его распоряжении было всего лишь несколько тысяч воинов, в то время как аррекс располагал десятками тысяч...

Все закончилось довольно быстро. Нападавшим удалось оттеснить клириков от ворот и распахнуть их во всю ширь, что по сути стало для оборонявшихся началом конца. Церковники сопротивлялись до последнего, забрав множество жизней своих врагов, и в итоге забаррикадировались на верхних этажах. Однако Уголь, который и возглавлял сей штурм, ничтоже сумнящееся отдал приказ сжечь их заживо. После того как собор охватило пламя, многие клирики предпочли сдаться.

Среди них был и сам Архипрелат Этос Шестой, тот самый что хотел заспиртовать голову одного странного уродливого мальчика лет двадцать тому назад. Но случилось так, что с плеч слетела его собственная голова, которая потом заняла почетное место в густом заспиртованном растворе среди его бывшей коллекции любовно сохраненной новым императором, бывшим, как оказалось, весьма и весьма неординарным и любознательным человеком...

Псы господни и прочие клирики уцелевшие в огне пожара также приняли смерть все до единого, несмотря на обещание помилования. Воины мечей беспрекословно выполнили приказ своего владыки, перерезав слуг Атона словно свиней и бросив их окровавленные трупы прямо на площади перед их охваченной огнем твердыней. По законам сынов востока воля императора почиталась превыше всего, и он сам был властен решать держать ему свое слово или нет. А Уголь не собирался оставлять в живых эту накипь земли, с самого детства ненавидимую им всеми фибрами души. Закончив в соборе, аррекс приказал своим людям тщательно прошерстить город и убивать на месте всех клирикалов и их слуг, не беря пленных. Его месть наконец-то начала осуществляться. Но до ее завершения было еще очень далеко.

***

На следующее утро город приходил в себя после жестокой резни учиненной аррексом и его воинами. Горожане отсиживались в домах, опасаясь лишний раз выглянуть на улицу. Стольный Геор словно бы вымер в одночасье. Повсюду валялись окровавленные изуродованные тела слуг Всеединого, а по улицам вышагивали многочисленные вооруженные патрули. Новый император уверенно брал власть в свои руки и похоже был не намерен ни с кем ей делиться.

Сам же Уголь находился у себя во дворце. Теперь столица была полностью под его контролем, но в империи имелось еще немало проблем, кои нужно было решать как можно скорее. И первоочередной из них были как ни странно его новые поданные. После победы над Ши-Нагом Аррексия оказалась сильно обескровлена, а то, что многие вчерашние крестьяне вынужденно заняли места погибших легионеров, еще более усугубило положение. Империя остро нуждалась в рабочих руках.