Сначала — профиль, а потом — всё лицо.

Снова обмениваться пристальными взглядами, молчаливыми обещаниями и, возможно, невысказанными угрозами, коими веяло от обоих.

Вэрнон наблюдал.

Вэрнон анализировал.

Вэрнон терялся в догадках.

И сожалел, что не обладает нюхом профессиональной ищейки, способной раскалывать всех лжецов за считанные секунды.

— Никакого принуждения. Всё на добровольной основе, — произнёс он, сразу переходя к делу и раскрывая карты, спрятанные в рукаве. — Любишь скорость, высоту и риск?

— Обожаю.

Без фальши, без нарочитого придыхания и попыток стать соблазнительнее, без иронии. Просто и откровенно. Всего одно слово, и ни единого сомнения в том, что действительно не просто любит — обожает.

Внимательный взгляд зелёных глаз, что обжигает.

Не отвести взгляд.

Даже, если сильно хочется — не выйдет.

Невозможно.

— Этой ночью будет и первое, и второе, и третье. И всё, что пожелаешь, — пообещал Вэрнон. — Этой ночью Наменлос будет лежать у твоих ног.

— В каком смысле? — прищурился Рэймонд, не скрывая своей заинтересованности.

Сделал стойку, как охотничья собака, почуявшая жертву и готовая к началу преследования.

Но здесь ему никого преследовать не предлагали. Ему обещали принести всё готовое, на блюде с голубой каймой, сервировав стол по всем правилам и позволив насладиться изысканным блюдом; найти и оценить все существующие оттенки вкуса.

Голос искусителя.

Тебе понравится.

Ты не сможешь противиться и дальше.

Без сомнения.

— В прямом. Что скажешь?

— Вот так сразу? Даешь такие обещания человеку, которого знаешь всего неделю, а видишь второй раз в жизни? Не слишком ли опрометчиво и неосмотрительно?

— В самый раз, — заметил Вэрнон, убирая прядь от лица Рэймонда и наблюдая за его реакцией на спонтанное действие.

Усмешка в ответ.

— Занимательно.

Вэрнон больше не задавал вопросом, перейдя на язык жестов.

Он протянул Рэймонду ладонь, надеясь на ответный шаг, и совершенно не удивился, ощутив крепкое решительное рукопожатие.

Ресницы опустились.

Волосы снова выбились из причёски, закрывая половину лица.

«Тебе бы идеально подошла роль спутника короля Наменлоса», — хотел сказать Вэрнон, мысленно надевающий корону на голову Рэймонда.

Но промолчал.

Пока.

========== Глава 9. Рэд. Слёзы плюшевого мишки. ==========

— Умеет производить впечатление. Правда, Тедди? — поинтересовался Рэймонд, обращаясь к своему собеседнику, не реагировавшему на происходящее, но зато внимательно слушающему всё, что ему говорили. — Будь мы немного романтичнее, нас бы пробрало до глубины души. Но мы неромантичные ублюдки, и нас таким не удивить. Что-то подобное мы проходили много лет назад. В другой компании, но, тем не менее, проходили, потому теперь нас схожими трюками не поразить в самое сердце. Однако мистер Волфери старался, и за это ему отдельная благодарность. Жест был красивым. Ночной город, которым нам довелось полюбоваться в его компании — тоже. Вертолёт — шикарным. Шампанское — вкусным. И поцелуй… Не совсем поцелуй, конечно… Ну да ладно. В любом случае, он был приятным. Стоит признать, Тедди, я его хочу. Не поцелуй, само собой. Вэрнона. Смешно, да? Вообще-то мне стоит его ненавидеть. Семья Волфери хорошего мне не сделала, а вот гадостей принесла немало, но желание потрахаться — ненависти не помеха. Одно с другим способно сосуществовать, потому я не думаю, что нарушил какие-то законы логики. Можно совместить приятное с полезным. И я постараюсь это реализовать на практике. Если сегодня у нас всё выгорит, я позволю себе небольшой отдых. Этакое вознаграждение за труды. Подарю его себе перед тем, как добить два последних пункта и отчалить восвояси. Причин для отказа нет, но зато есть один весомый повод, чтобы согласиться на вчерашнее предложение и поехать вместе с Вэрноном на эти острова. Может быть, скажешь что-нибудь в ответ? Мне надоело твоё молчание.

Он резко хлопнул раскрытой ладонью по соседнему сидению.

Тишину салона нарушил шелест целлофановой упаковки.

Попал, не глядя, несмотря на то, что куда большее внимание уделял не пассажиру, а ночной дороге, по которой плавно двигалась машина.

Он никуда не спешил.

Он точно знал, что успеет сделать всё, что нужно.

И даже больше.

Его план медленно, но верно становился реальностью, и это не могло не радовать.

— Я люблю тебя, — произнёс Тедди немного противным голосом, от которого Рэймонд поморщился. — Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, — ответил Рэймонд. — Но, увы, этим вечером нам придётся расстаться. Хорошо, что мы недолго были вместе, а потому привыкнуть к тебе и привязаться на сто процентов я не успел.

На это Тедди ответить было нечего.

Его познания ограничивались одной заученной фразой на все времена. Он повторял её постоянно, что бы с ним не творили. Ухвати за ногу, ухвати за руку, нажми на живот — результат останется единым. Он всегда будет призваться хозяину в любви, глядя на него стеклянным глазом и расставляя плюшевые лапки, в надежде на то, что его будут обнимать и тискать.

Рэймонд одарил игрушку кратковременным взглядом и тут же отвернулся, сосредоточившись на дороге.

Она занимала его куда сильнее, чем внешний вид питомца, призванного создать подходящий антураж, напоминающий о событиях ушедших лет. Разумеется, отыскать максимально подходящий экземпляр ему не удалось — пришлось довольствоваться тем, что было. Пижамка в чёрно-красную клетку, светло-коричневый мех шубки, вышитый тёмными нитками рот.

Рэймонд купил эту игрушку незадолго до вылета в Наменлос.

Они вместе ночевали в гостинице. Медведь сидел в кресле, смотрел на нового владельца одним глазом, наталкивая на мысли о прошлом. Игрушка с дефектом, попавшая каким-то чудом в торговый зал. Рэймонд не рассчитывал на такую удачу, а она ему улыбнулась и подсунула нужную вещь. Не пришлось портить идеальный экземпляр самостоятельно.

Рэймонд сидел напротив.

Потом, когда тишина зазвенела и начала растворяться, размывая временные границы в его сознании, откинулся назад и пристально посмотрел в потолок. Зажмурился. Вспомнил — фантомный теперь, но бесконечно реальный тогда — обжигающий холод. Собственный крик, застрявший в горле и не нашедший выхода. Коробку с недопитым ананасовым соком, что стал первой ассоциацией со вкусом трагедии и отчаяния. Бег по мрачным улицам, которые казались ему зловещими, и холодный свет фонарей, освещавших дорогу, ведущую в никуда, как он тогда думал. Тонкую ткань пижамы, что почти не согревала. Яркое пламя, что вспыхнуло стремительно, окутывая дом.

Вспомнил всё.

Впрочем…

Забывал ли?

Глупый вопрос.

До недавнего времени он думал, что память бережно хранит страницы давней истории, и всё ушедшее воспринимается им столь же остро, как и тогда, в день побега от смерти, когда они впервые пересеклись лицом к лицу. Она не забрала его, подтолкнула к выходу из дома и спасла. Как будто пообещала, что они ещё встретятся, и эти встречи начнут напоминать интересную игру, в которой победителя никто не способен определить заранее. Не обманула. Встретились. И сейчас продолжали устраивать кратковременные свидания.

До недавнего времени он думал, что боль окончательно утихла. Законсервировалась, окуклилась, скрылась за слоем толстой брони.

Визит сюда и новое знакомство с местами детства разбили в пух и прах его уверенность.

Стоило переступить границу знакомого города, как в лицо тут же дохнуло адским жаром. И то, что прежде представлялось яркими воспоминаниями, теперь провоцировало лишь усмешку. Он не замечал этого, а краски выцветали, становились блеклыми, затирались, как и те фотографии, что некогда хранились в альбомах Юноны — изображения её предков. Теперь она сама стала такой в мыслях Рэймонда.

Она, Килиан и Уолтер.

Все они.

Нити, соединявшие их с Рэймондом, ослабевали, но не рвались. В ходе краткосрочной экскурсии в прошлое, снова стали крепче каната, а то и железной цепи с огромными звеньями, намертво спаянными между собой.