– В Квебек-Сити, – повторил Гамаш. – Не в Монреаль. Если бы он собирался домой, то отправился бы в Монреаль, non?

Клара на мгновение возненавидела его. Ну почему ей не позволяют хоть ненадолго остаться со своими иллюзиями?

– Может, он просто хотел посмотреть Квебек-Сити, – выпалила она как из пулемета. – Хотел его нарисовать, пока ждет… – Она запнулась. – Пока ждет возвращения домой.

Но он не вернулся.

– В апреле он снял три тысячи долларов со своего банковского счета, – сказал Жан Ги, чтобы поскорее покончить с этим.

Потом замолчал и посмотрел на Гамаша.

– Это последнее, что удалось узнать о нем, – добавил Арман.

Клара замерла. Мирна положила свою большую ладонь на ее руку и почувствовала, какая она холодная.

– Может, он все еще там, – пробормотала Клара.

– Oui, – сказал Гамаш. – Безусловно.

– Где он остановился?

– Мы не знаем. Но пока еще рано. Вы правы, он вполне может находиться в Квебек-Сити. Но с тем же успехом он мог взять деньги и отправиться еще куда-нибудь. Изабель Лакост использует ресурсы Квебекской полиции, чтобы его найти. Жан Ги занят его поисками. Я тоже. Но это займет какое-то время.

Рейн-Мари подбросила в камин полено, отчего по топке разлетелись искры. Потом она ушла в кухню.

Оттуда донесся запах запеченного лосося с ароматами эстрагона и лимона.

Клара встала:

– Я еду в Квебек-Сити.

– Зачем? – Мирна тоже поднялась. – Я знаю, ты хочешь что-то делать, но толку от этого никакого.

– Откуда ты знаешь? – огрызнулась Клара.

Гамаш тоже встал:

– Есть кое-что, что вы могли бы сделать. Не уверен, что из этого что-нибудь получится, но попытаться можно.

– Что?

– У Питера в Торонто есть родня…

– Его старший брат Томас и сестра Марианна, – подтвердила Клара.

– Я собирался позвонить им завтра и спросить, не выходил ли Питер на контакт. Может, он у кого-то из них останавливался.

– Вы хотите, чтобы я им позвонила?

Немного помешкав, он сказал:

– Вообще-то, я подумал, что вы могли бы туда съездить.

– Зачем? – спросила Клара. – Разве нельзя просто позвонить? Вы ведь собирались.

– Верно, но беседовать с глазу на глаз всегда лучше. Особенно когда вы знаете тех, с кем разговариваете. – Гамаш посмотрел на Клару. – Мне кажется, вы сразу поймете, если они начнут лгать.

– Пойму.

– Но какое это имеет значение? – произнесла Мирна, когда они дружно двинулись в кухню к Рейн-Мари. – Его там все равно уже нет.

– Однако несколько месяцев он там провел, – возразил Гамаш. – Он мог рассказать брату или сестре, куда собирается ехать и почему. Мог сказать им, что делал в Дамфрисе.

Гамаш остановился и посмотрел на Клару.

– У нас нет никаких зацепок в Квебек-Сити, а в Торонто они есть. И могут оказаться полезными. Или нет.

– Я поеду, – решила Клара. – Конечно поеду. Завтра прямо с утра.

У нее словно гора упала с плеч: наконец-то можно не только беспокоиться, но и что-то делать.

– Тогда я поеду с тобой, – раздался голос Мирны.

– А магазин? – спросила Клара.

– Я думаю, что все эти полчища жаждущих купить старую книгу подождут день-другой, – откликнулась Мирна, доставая ножи и вилки. – Попрошу Рут приглядеть за магазином. Она все равно большую часть дня спит в кресле у окна.

– Так это Рут? – изумилась Рейн-Мари. – А я думала, манекен.

Клара села и размазала лосося по тарелке. Пока остальные разговаривали, она слушала, как дождь барабанит по стеклу.

Ей не терпелось отправиться в путь.

Клара и Мирна успели на утренний поезд, отправлявшийся с центрального вокзала в Монреале.

Клара прислушалась к стуку колес и ощутила знакомое успокаивающее покачивание. Она откинулась на спинку сиденья, удобно устроив голову на подголовнике, и стала смотреть в окно на леса, поля и фермы.

Она много раз проделывала это путешествие. Сначала одна, в Торонтский колледж искусств. Замечательное приключение. Потом – с Питером на художественные выставки. Всегда его выставки, не ее. Престижные выставки, куда его картины отбирались специальным жюри. Клара сидела рядом с Питером, держала его за руку. Радовалась за него.

Сегодня поезд казался одновременно знакомым и чужим. Питера рядом не было.

В расплывчатом зеркале оконного стекла она заметила, что Мирна смотрит на нее. Клара повернулась к подруге:

– Что?

– Ты хочешь, чтобы Питер вернулся?

Мирне уже некоторое время хотелось задать этот вопрос, но она все никак не могла улучить подходящий момент. И вот такой момент настал.

– Не знаю.

Не то чтобы Клара не могла ответить на вопрос подруги, просто ответов у нее было слишком много.

Просыпаясь утром в одиночестве, она хотела его возвращения.

Работая в своей мастерской, не хотела.

С друзьями в бистро или за обедом она совсем не тосковала по Питеру.

Но когда ела в одиночестве дома? Когда лежала одна в своей кровати? Она все еще иногда разговаривала с ним. Рассказывала о том, как провела день, делая вид, что он рядом. Делая вид, что ему не все равно.

Потом она выключала свет, поворачивалась на бок. И тосковала по нему еще сильнее.

Хотела ли она его возвращения?

– Не знаю, – повторила Клара. – Я попросила его уйти, потому что чувствовала его равнодушие, потому что он перестал меня поддерживать. Но не потому, что он стал мне безразличен.

Мирна кивнула. Она знала чувства Клары. За прошедший год они много разговаривали о Питере. Дружба стала еще более тесной, Клара открывала ей тайники своей души.

Все, что переполняло ее, все, что женщины вроде бы не должны чувствовать и тем более показывать, – все это Клара доверила Мирне.

Слабость, страх, злость. Ужасное, мучительное одиночество.

– А если мне больше никогда не придется его целовать? – спросила как-то раз Клара зимним вечером, когда они сидели за ланчем перед камином.

Мирне тоже был знаком этот страх. Ей были известны все опасения Клары, потому что она их разделяла. И признавалась в этом Кларе.

И с течением времени, по мере того как дни становились длиннее, их дружба укреплялась. Ночи становились короче, и страхи отступали. Одиночество обеих женщин перестало быть таким нестерпимым.

«Ты хочешь, чтобы Питер вернулся?»

Мирна задала Кларе вопрос, который та побаивалась себе задавать.

В окне, за которым бесконечно тянулись леса, Мирна видела собственное призрачное отражение.

– А если с ним что-то случилось? – спросила Клара, уткнувшись в спинку кресла переднего ряда. – Я себе не прощу.

– Нет, – сказала Мирна. – Ты всего лишь попросила его уйти. То, что он делал после этого, было его собственным выбором.

– Но останься он в Трех Соснах, с ним ничего бы не случилось.

– Если только у него не было назначено свидание в Самарре.

– В Самарре? – Клара повернулась к подруге. – Ты это о чем?

– О Сомерсете Моэме.

– У тебя крыша поехала? – поинтересовалась Клара.

– Моэм пересказал эту историю в одной из своих пьес[29], – объяснила Мирна. – Я ведь читаю целыми днями, ты не забыла? Я знаю все такие темные дела. Мне повезло, что я не работаю в пекарне у Сары.

Клара рассмеялась:

– Я просто хочу его найти, узнать, что он жив-здоров. А там уж я буду продолжать жить по-своему.

– С ним или без него?

– Я думаю, что пойму, когда его увижу.

Мирна легонько похлопала Клару по руке:

– Мы его найдем.

Приехав в Торонто, они остановились в отеле «Ройял Йорк». Мирна приняла душ. Когда она вышла, Клара сидела за ноутбуком.

– Я пометила на карте все ведущие картинные галереи, – сказала Клара, полуобернувшись и кивая на карту, лежащую на ее кровати. – Мы можем обойти их завтра.

Мирна села на кровать и, вытирая мокрые волосы, стала разглядывать карту с крестиками и кружочками.

– Я подумала, что нужно начать с брата и сестры Питера, – продолжила Клара. – Офис Томаса неподалеку, на Янг-стрит. Он назначил встречу на четыре. Марианна придет в бар отеля в половине шестого.