Там, в танцевальном кружке, беседуя с другими ученицами-малайками, она и придумала свой артистический псевдоним. Мата Хари… По-малайски это значит «глаз света», то есть попросту Солнце. То есть она, Маргарет, стала солнцем. Ей сразу понравилось это имя, и она стала употреблять его все чаще. А еще она поняла, что ее танцы нравятся людям. Что-то было в ней, какая-то природная грация, очарование, которое заставляло зрителей смотреть на нее, не отрывая глаз. Правда, пока этих зрителей было мало, всего лишь ее напарницы по танцевальному кружку, их братья и отцы, провожавшие девушек на занятия. Эти люди ничего не платили за то, что смотрели на танцы Маргарет. Но ведь в другом месте, где-нибудь в Европе, могли и платить… Она все чаще стала подумывать об артистической карьере.

А Рудольф смеялся над ней! Издевался над ее желанием танцевать, изучать восточные обычаи, одеваться в малайскую одежду. Рассказывал всем знакомым, что у нее плоскостопие, что она и ходить-то толком не умеет, не то что выступать на сцене. Он никак не мог смириться с тем, что у его юной жены появилась в жизни какая-то перспектива, что она более не находится всецело в его власти. Он был самым настоящим деспотом, Рудольф. Сейчас, вспоминая те дни, Маргарет приходила к выводу, что если бы он не был труслив, то, наверное, убил бы ее. Убил бы в тот день, когда она заявила, что хочет уйти. Не к Йохану (капитан Ван Редес к тому времени сменил место службы и уехал с Явы), а вообще уйти. Развестись. Это произошло спустя два года после трагедии с детьми. Рудольф устроил страшный скандал, бил посуду – прямо как баба! Потом была еще целая череда скандалов, она уходила жить в гостиницу… Но, в конце концов, Маклеод смирился с желанием жены. В 1903 году они вернулись в Голландию и сразу же начали бракоразводный процесс. Правда, напоследок ее деспот-муж сумел причинить ей еще одно горе: он смог-таки убедить судей в том, что его юная жена – существо ветреное и изменяла ему, и добился, чтобы право воспитывать их дочь, Жанну, отдали ему. С тех пор Маргарет видела свою дочь всего один раз. И сейчас не знала, где она.

Хотя, с другой стороны… Следует признаться: девочка бы сильно ее обременила. Ну, какая из нее няня, какая воспитательница? При ее артистической жизни, полной постоянных разъездов, встреч с разными людьми, где бы она нашла время и силы, чтобы воспитывать дочь? Но тогда, в Амстердаме, узнав о решении суда, она чувствовала себя обделенной и очень, очень несчастной.

А потом… Потом она сбросила с себя прежнюю жизнь, словно ветхую одежду, и шагнула в новую, сверкающую и манящую. Маргарет поехала в Париж… О, как он ее очаровал, этот город! Очаровал и поразил. Она сразу поняла, что именно здесь добьется успеха. Здесь, и нигде больше.

Правда, поначалу она выбрала неправильное место, почему-то вообразив, что ее восточные одежды (а она вывезла с Явы целый ворох малайских нарядов и тканей) лучше всего будут смотреться в цирке. К тому же она на Яве брала уроки верховой езды, много ездила верхом, и ей это занятие нравилось. Вот она и решила стать цирковой наездницей. Выбрала себе псевдоним «леди Греша» и вышла на арену.

Больше года она этим занималась. Какие-то деньги зарабатывала, на жизнь хватало. Но это было не то, совсем не то! И она приняла решение – будет танцевать. К тому времени у нее уже было много друзей в Париже. Один из них свел Маргарет с русской певицей Киреевской. Та уже имела известность, у нее был собственный салон. И она предложила Маргарет выступить в этом салоне.

Дебют новой танцовщицы состоялся в январе 1905 года и прошел с необычайным, потрясающим успехом! Ей аплодировали, ее вызывали, сцена была засыпана цветами… А потом она познакомилась с мсье Гимэ, и состоялся тот знаменитый вечер в его особняке, превращенном в музей, с которого началась ее всемирная слава…

Да, слава… Маргарет получила от публики все, о чем только может мечтать артист. Ее обожали, ее засыпали подарками, зрители были готовы платить за каждый миг ее пребывания на сцене… Она выступала в самых знаменитых театрах… Отчего же она променяла весь этот успех на карьеру шпионки, которая в любой момент могла закончиться тюрьмой и эшафотом? Ведь не так уж она любила деньги, и не такие большие деньги обещали ей германские вербовщики! И не одна любовь к Вернеру фон Мирбаху привела ее на этот путь. О любви к Германии и говорить нечего – она никогда не испытывала к этой стране никаких чувств. Так что же стало причиной? Неужели ей так нравилась опасность?

Она задумалась. Да, пожалуй. Риск всегда был ей по душе. На Яве она любила, катаясь верхом, проехать прямо под носом у слона. Хотя ее предупреждали, что делать этого нельзя, животное может разозлиться и погнаться за лошадью. Вот и здесь Маргарет решила подразнить «французского слона»…

Но нет, пожалуй, основная причина в другом. В молодости она всегда была человеком незначительным. И муж постоянно внушал своей молодой жене, что она никто и ничто, полный ноль. Поэтому ей страстно хотелось стать кем-то, с кем считаются. Танцы были, конечно, важны, но не настолько. А вот разведка… Как обхаживали ее все эти немецкие полковники, и во Франкфурте, и в Кёльне! Да, эту историю ей приятно вспоминать, не то что годы, проведенные с Рудольфом! Она налила себе еще шампанского, закурила и снова погрузилась в воспоминания…

Из родового имения фон Мирбахов они с Вернером отправились в Брюссель, в оккупированную немцами Бельгию. Там ее возлюбленный познакомил Маргарет с немецким генерал-губернатором Бельгии бароном Биссингом, весьма неприятным и чванливым стариком, и с руководителем немецкой разведки, или же «службы IIIb», полковником Николаи.

Глава немецкой разведки был очень обходителен. Он заявил, что бывал на выступлениях Маты Хари и покорен ее танцами, игрой ее тела. Вообще наговорил ей кучу комплиментов, порой весьма двусмысленных. Но не грубых, нет, совсем не грубых. Она поняла, что Николаи – очень умный и тонкий человек.

Впрочем, она провела с руководителем немецкой разведки не так много времени. Николаи присвоил ей кодовое имя разведчика. Отныне у артистки Маты Хари был собственный позывной «Х-21». После этого он познакомил Маргарет с человеком, которому надлежало стать ее постоянным куратором, ввести ее, так сказать, в таинственный мир шпионажа. Звали этого человека Курт Репель, он был майором. Курт объяснил ей, что им предстоит вместе отправиться в Германию, где ее обучат всем секретам шпионского мастерства.

К сожалению, Вернер не мог сопровождать Маргарет к месту учебы – ему надо было вернуться в штаб армии, где проходила его служба. Расставание было очень трогательным. Впрочем, Вернер обещал, что они будут часто видеться – ведь теперь они оба делали общее дело и служили в одном ведомстве. А кроме того, она с первой минуты знакомства с Куртом почувствовала, что найдет в его лице не только учителя и наставника, но и преданного друга, на которого может вполне положиться. Ну, и, конечно, Курт был красив. Правда, небогат и оттого скуповат, а она не любила в мужчинах эту черту. Ну, да ведь не у всех есть такая куча достоинств, как у барона Мирбаха.

Из Брюсселя они с Куртом отправились во Франкфурт, где поселились в отеле «Франкфуртер гоф». Разумеется, в разных номерах. А неподалеку, в специально снятом германской разведкой помещении, проходила ее учеба. Учителей было несколько. Прежде всего сам Курт, а еще сухопарая, вечно сердитая дама, которую звали Генриетта. Она проводила с Маргарет мнемонические курсы, или же занятия по развитию памяти: учила быстро запоминать текст, или схему, или карту, которую удалось увидеть лишь на несколько секунд. Эти упражнения ей нравились, они были похожи на игру. Еще Генриетта учила нового агента шифровать свои донесения, оформлять их в виде таблицы, заносить туда номера полков и дивизий.

Это было довольно скучно, так же как и занятия по копированию. Ей надо было научиться быстро и правильно копировать различные чертежи и схемы. Иногда это можно было делать обычным карандашом или чернилами, а иногда специальными чернилами, предназначенными для разведчиков. Три склянки с такими чернилами Генриетта вручила Маргарет и научила ими пользоваться. Написанный этими чернилами текст вскоре исчезал, и страница бумаги казалась совершенно белой. Ей понравился этот «фокус», и она с удовольствием занималась тайнописью. В конце концов выяснилось, что Генриетта не такая уж зануда, просто она была очень требовательной и боялась, что новая ученица окажется бестолковой. Когда же Маргарет проявила интерес к занятиям, они с Генриеттой подружились.